| |
|
Номер 27 (972), 17.07.2009 АМЕЛИСА и "КИШКОМОТЫ"ПРЕДИСЛОВИЕ. В 1969 году на экраны вышел мультфильм, которому, без преувеличения, суждено бессмертие, - "Бременские музыканты". Его авторы - Василий Ливанов и Юрий Энтин - настолько органично осовременили старую сказку братьев Гримм, что с тех пор очень многие наши сограждане убеждены, будто мультфильм - это и есть оригинал. В самом деле: многие ли вспомнят, по какой причине собрались вместе герои гриммовской сказки? Но можно смело сказать, что лишь грудные младенцы незнакомы еще с очаровательными героями мультика и песнями Геннадия Гладкова... Однако время не стоит на месте. Через сорок лет после появления знаменитого мультика свою версию старой сказки создал Борис БАРСКИЙ. С согласия автора мы предлагаем читателям "Порто-франко" первыми познакомиться с фрагментами из нового опуса нашего популярного земляка. ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА Государь Амелиса - Принцесса Поликарп Карлович - Министр Орлан, фронт-мен - Трубадур Док - Осёл Амадей - Петух Михор - Кот Говорящий заяц Трёхголовый лысый кот Бумба, Чао-Чао - Аферист и мошенник Клеопатра Витальевна - Кормилица "Кишкомоты", "Нелепая случайность" - Брем. Муз. Дули - "Отпетые разбойницы" * * * Цари обычно бывают двух типов. У одних нрав крутой, круче яйца варёного. У других - всмятку. В нашем случае Государь соединил в себе оба типа. Он точно знал, что править страной можно только кнутом и пряником. Поэтому, когда он был крут, как железобетон, в воздухе раздавался свист кнута, невзирая на лица и звания. Сегодня была "смятка": всех угощали пряниками, а ликующий народ яростно готовился к празднику. Ратуша была украшена цветными флажками и разноцветными шариками. На центральной площади была выстроена сцена, на которой вот-вот должно было начаться праздничное представление. Афишные тумбы уже давно были заклеены плакатами двух мега-звёзд отечественной и зарубежной эстрады. На одной красовалась местная достопримечательность гламурной попсы - несравненная Дули Тобосская с поп-группой "Отпетые разбойницы". На другой - гости из недалёкого зарубежья. А именно - фронт-мен Орлан и группа "Кишкомоты".  Искоренить разгильдяйство невозможно, поэтому висящие уже несколько недель плакаты звёзд красочно украсили латки местных объявлений типа: "Меняю шило на мыло", "Ушла из дома и не вернулась", "Не вернусь, и не ищите!", "Продам", "Предам". Самым ярким пятном во всей этой экспозиции, конечно же, были клаптики бумаги с надписью "ВНИМАНИЕ: РОЗЫСК!" Дальше следовал текст: "За мелкое мошенничество в особо крупных размерах разыскивается опасный преступник Бумба!". Следом шли фотографии опасного рецидивиста в анфас и профиль, со звериным оскалом физиономии лица. Зловещие клыки и хитрая мордочка лисёнка с острыми рыжими бакенбардами на щеках явно выражали незаурядный и безжалостный характер авантюриста... Толпа народа пчелиным ульем гудела в предвкушении грандиозного шоу. Государь и Принцесса уютно, по- домашнему, расположились в вип-ложе в окружении многочисленной стражи и телохранителей. Позади Короля замер Министр. Рядом с Принцессой - Кормилица. Барабанная дробь возвестила начало представления, и с грохотом фейерверка на сцену, как кит на сушу, выбросился любимец публики Чао-Чао, бессменный ведущий всех корпоративных державных вечеринок. Голову шоумена, как всегда, украшал нелепый пышный парик. Празднично выбеленное лицо покрывали яркие румяна, а на щеках чуть проглядывались острые рыжие бакенбарды. И хитренькие глазки лисёнка быстро забегали от государевой ложи в сторону ликующего народа и обратно. Строгий фрак, изящные манеры и чёрные лаковые штиблеты полностью завершали образ всенародно любимого баловня судьбы... - Уважаемые дамы и господа! Мадам и месье! Дамен унд херен! Леди энд чикен! - зазвенел в воздухе звонкий голос красавца, - для вас поет величайший изумруд королевской эстрады! Поп, я извиняюсь, дива! Несравненная Дули Тобосская!.. В тот же миг, словно чертенята из табакерки, на сцену выпорхнули стройные девчонки группы "Отпетые разбойницы". Следом за ними величественно выплыло тело поп-дивы. Грянули инструменты, и песня полилась: Скрываясь за шторками длинных ресниц, Иду мимо вас, грациозно скользя, Изящество киски и хитрость лисицы - Смотри, восторгайся, а трогать нельзя. Вздыхают, хрипя за моею спиной, Трусливые тигры, беззубые львы, Хотят и урчат, истекая слюной! Я - хищник, а вы - травоядны. Увы! Бросая в сторону Его Величества недвусмысленные взгляды, дива залихватски виляла бёдрами и лукаво подмигивала Царю. Батюшка, прихлопывая в ладоши, покачивался в такт музыке и многозначительно улыбался в свою густую, чуть тронутую сединой, окладистую бороду. А Дули, высокомерно глядя на окружающую её толпу, продолжала: Чего не люблю, признаюсь, хоть убей, Так жирных и глупых ловить голубей, Хоть часто своей увлекаюсь игрой, Я вижу: тот розовый, сладенький - мой. Ну что ж ты, мышонок, смелее, вперед! А лучше прикрой похотливый свой рот! Гляжу на него и зачем-то грущу: Хочу - придушу, захочу - отпущу... Через головы беснующейся толпы в сторону дивы полетели первые охапки увядших цветов. Публика сразу почувствовала высокомерие зарвавшейся звезды и стала отвечать ей тем же. Откровенно издеваясь над слушателями, Дули демонстративно поднимала букеты и швыряла их в обратном направлении. Лишь трое нелепых поклонников слабо пытались сдержать нарастающее напряжение. Нелепыми они были по одной, а вернее, по трём простым причинам. Один из них, как две капли воды, был похож на великого голландского живописца Винсента Ван Гога с одноименной картины "Автопортрет". Голова его была туго перетянута бинтами, из-под которых нахально топорщилось одно очень большое багровое лопоухое ухо. Второй, эдакий Квазимодо, был одноглазый горбун в побитой молью шапке. В руках у него зачем-то находился горшочек с кактусом, которым он и грозил в сторону неблагодарных слушателей. У третьего вообще пол-лица занимали очки с огромными линзами. При помощи всей этой обсерватории он легко мог разглядеть моль, высиживающую яйца в шапке своего сутулого приятеля. Хотя сейчас ему явно было не до этого. Дуэль вот-вот должна была перерасти в открытый и яростный конфликт, что, впрочем, абсолютно не пугало народную любимицу. И следующий куплет, отвернувшись от публики, она откровенно спела, конечно же, своему могущественному покровителю: Ах, где же найти мне такого кота, Что б был мужиком от когтя до хвоста, Вздыхал, восторгался и благоговел, Любил горячо, чтобы страстно хотел. И, нежно урча, мне на ушко шептал, Что всю свою жизнь обо мне он мечтал, И что неземная моя красота С ума свести может любого кота. И не успел ещё отзвучать последний аккорд популярного шлягера, как в сторону солистки со свистом полетело всё, что только могло летать. А именно: фрукты и ягоды, помидоры и бураки, гнилые яблоки, капуста квашеная, яйца. Смачно плюнув в сторону сборища халдеев, примадонна величественно удалилась. А девочки группы "Отпетые разбойницы", пружиня стройными спортивными телами, с фантастической ловкостью стали ловить, фасовать, сортировать и укладывать в корзины летящие в их сторону продукты питания. - Все бабы одинаковые, кроме мужиков, - неожиданно изрёк Царь, оценив сложившуюся на сцене ситуацию. - Ой, кто бы говорил, - не сдержалась Клеопатра Витальевна, а Амелиса, забросив свою длиннющую косу за спину, добавила: - А у Вас, Ваше Величество, при одном взгляде на смазливую мордашку все мозги уходят в дудочку. Раз и навсегда... * * * А на площади города продолжалось праздничное представление. Народ, ликуя, ещё перемывал кости зарвавшейся звезде, когда на сцену, под барабанную дробь, пушечным ядром выкатился красавец Чао-Чао, и, глянув в сторону вип-ложи, получив величественную поддержку батюшки Царя, начал объявление следующей группы: - И вот, наконец, наступает та счастливая минута, тот светлый миг, когда перед очами нашего венценосного батюшки, и нашими с вашими очами, его то есть внуков и детей, на сцену выходят долгожданные хед-лайнеры королевского праздника! Наши иностранные гости! Гости, так сказать - из ближнего зарубежа! - Группа "Кишкомоты"... Публика в предвкушении замерла. - One! Two! - дал отсчёт ударник, ударяя палочками по торцу барабана. - One! Two! Три - четыре! И ритмы рок-н-ролла мгновенно заполнили драйвом бесконечное пространство площади, а в уши слушателей полилась песня Орлана: Я был шутом, я был котом, Я пробовал тебя понять, Я твой живот своим хвостом Пытался бережно обнять. Я прятал взгляда светлячки В приличья, рамочки границ, И от тебя свои зрачки Скрывал за шторками ресниц. Я был стремительным, как Пиф, И неожиданным, как "Паф!", Я был болтлив и молчалив, И грациозен, как жираф. Публика ликовала, подпевала, притоптывала в такт музыке. Все без исключения слушатели были безмерно счастливы, даже те молодые парни, на плечах которых ловко устроились ошалевшие барышни, поклонницы фронт-мена. Ритмично мотыляя парней из стороны в сторону, они зачарованно смотрели на иностранца. Орлан помахал им рукой и продолжил песню: Я был шутом, я был котом, И не могу никак понять: Я помню, как живот хвостом Пытался трепетно обнять... А дальше - вот тебе и раз - Как молотком из-за куста: Ослепленение двух глаз И ампутация хвоста... Дальше зазвучало соло гитары в исполнении зарубежного солиста. Уверенно и ритмично перебирая струны, Орлан следил за беснующейся от счастья толпой. Как вдруг, может быть, совершенно случайно, а может быть, и нет, но взгляд его встретился с глазами очаровательной Принцессы. Амелиса, завороженная музыкой, очарованно приближалась к сцене... Две тоненькие ниточки соединили их взгляды. Затем в ушах Орлана ненавязчиво зазвучали строки старика Шекспира, с которыми он и направился к краю сцены, навстречу своей судьбе: Она затмила факелов лучи, сияет красота ее в ночи, Как в ухе Мавра жемчуг несравненный, Редчайший дар, для мира - слишком ценный. Как белый голубь в стае воронья, Среди людей красавица моя. И я любил? Нет, отрекайся взор. Я красоты не видел до сих пор! - Петрарка, ей богу! - с гордостью глядя на фронт-мена, заявил Амадей. - Мандельштамп! - согласился с товарищем Михор. - Главпочтамт!- ни к селу, ни к городу промычал Док. - Шекспир, неучи,- оглянулся на друзей музыкант и взял за руку Принцессу: Когда рукою недостойной, грубо, Я осквернил святой алтарь, прости. Как два смиренных пилигрима губы Лобзаньем могут след греха смести. И Орлан, не отрывая глаз от взгляда незнакомки, нежно прикоснулся губами к её руке. - Любезный Пилигрим, ты строг чрезмерно, - тихо зашептала в ответ Амелиса, - К руке своей, лишь благочестье в ней, есть руки у святых, их может, верно, коснуться Пилигрим рукой своей. - Даны ль уста святым и Пилигримам? - улыбнувшись, спросил Орлан. - Да, для молитвы, добрый Пилигрим, - и лёгкая тень ответной улыбки скользнула в глазах девушки. - Святая, так позволь устам моим прильнуть к твоим, не будь неумолима, - умоляюще глядя, прошептал музыкант, и уста их слились в первом поцелуе. - Твои уста с моих весь грех снимают, - через мгновение прошептал Орлан. - Так приняли твой грех мои уста? - Мой грех? Твои слова меня смущают. Верни ж мой грех. И ещё один поцелуй соединил уста влюблённых. И пламенем объятые сердца неожиданно забились в унисон, слились дыхания и трепетные мысли. - Вина с тебя снята, - успела ещё шепнуть Принцесса, когда окружающую их тишину разорвал вой пожарной сирены. Исходил он из открытого рта Кормилицы, уже приближающейся в сопровождении Чао-Чао, секьюрити и стражи. - Внимание - внимание! Ахтунг! Этеншин, плиз! - взвыл на всю площадь несносный голос женщины. - По высочайшему повелению его Королевского Величества всем присутствующим приказано: немедленно закрыть глаза! Его Королевское величество приказало: "Ничего не видеть, ничего не слышать! Ничего не запоминать! Все забыть!" Народ послушно стал закрывать руками уши, глаза и рот. Секьюрити профессионально оттеснили Амелису от музыканта. И могло бы ещё чёрте что произойти, если бы Орлан, бросившийся вслед за уходящей Принцессой, случайно не толкнул в плечо замешкавшегося шоумена. С головы Чао-Чао тут же стремительно слетел парик. На мгновение сверкнули зловещие молнии из глаз, а на лице ярко выразился звериный оскал. - Это же Бумба! - заорал начальник стражи. - Злодей Бумба! Держи его! Да, несомненно, это был проходимец Бумба. Как ему удавалось столько лет водить за нос народ и самого Царя, выступая на всех праздничных корпоративных вечеринках, - история умалчивает. Только и тут ему удалось ловко оторваться от преследователей. Резко плюхнувшись на четвереньки, он змеёй скользнул между ног многочисленной толпы и бесследно исчез. Воспользовавшись минутной неразберихой, друзья схватили под руки упирающегося Орлана и силой потащили вон из города. И ужу стало понятно, что праздник подошёл к концу, но, как говорится: "Хорошо то, что хорошо кончается!" (Продолжение в следующем номере.) Борис БАРСКИЙ. Коллаж Алексея КОСТРОМЕНКО.
|
|
|||||||||||||||
|
| |||||||||||||||||
)
