Номер 31 (827), 11.08.2006

С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ЭКОНОМИСТА

Ректор Академии народного хозяйства РФ Владимир МАУ:

— В начале 1920-х годов один нэпман на вопрос, доволен ли он новым декретом советской власти о неприкосновенности вкладов в банках, ответил: "Неприкосновенность вкладов? А где неприкосновенность вкладчиков?" Ответ остается актуальным и сегодня. Ведь современный экономический рост начался в Англии после того, как в результате Славной революции (1689) был принят знаменитый Habeas Corpus Act, гарантировавший безопасность личности и собственности. А сегодня именно в состояние правоприменительной практики упираются попытки повышения эффективности в таких сферах, как антимонопольное регулирование, налогообложение, таможенная политика.

Вот пример. В 2005 году активно обсуждалась проблема снижения НДС. Но противниками этой меры выступили представители либеральных кругов в правительстве и экспертном сообществе. Их аргументация не ограничивалась опасениями относительно стабильности бюджета. Просто, когда деятельность налоговой службы воспринимается бизнесом как откровенно недружественная, а результатом проверки может быть начисление сумм, превышающих все доходы предприятия за соответствующие периоды, уровень налоговой ставки вообще перестает играть существенную роль при определении бизнес-стратегий.

Слабость административных и политических институтов ставит в повестку дня вопрос об укреплении роли государства в регулировании хозяйственной жизни. От этого зависят реальные перспективы развития российской экономики. Процесс здесь может идти по двум направлениям – укрепления собственно институтов государственной власти и усиления прямого вмешательства государства в экономику. События последних двух лет продемонстрировали, что государство намерено укреплять свои позиции как собственника в стратегических секторах экономики, освобождаясь от собственности в остальных секторах. На протяжении всего 2005 года велась работа по сокращению государственного присутствия в мелких предприятиях и учреждениях, многие из которых или подлежали приватизации, или передавались на субфедеральные уровни. Тем самым был сделан важный шаг в направлении экономической модели, основанной на государственном контроле командных высот, – модели, которая была характерна для большевистских представлений в первой половине 1920-х годов. Остается открытым вопрос, насколько эффективной может оказаться модель, разработанная для эпохи индустриализации, в условиях кризиса индустриального общества.

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья