Номер 17 (913), 16.05.2008

А вот подумайте: 1937-й...

Уверен: воображение тотчас же нарисует вам колючую проволоку и лай караульных собак, часовых на лагерных вышках, скорбные тени этапов. Ночные визиты. Обыски. Аресты. Что там еще? Особые тройки. Анонимки. Взаимная слежка. Да, 58-я статья. "Десятка" без права переписки (читай - расстрел). И все это - по людям, по судьбам.

Но ведь рассказ мой не совсем про это. Хотя главное действующее лицо покинуло сей мир именно в 1937-м, получив "высшую меру пролетарского презрения" - как с революционным пафосом сказано в приговоре. И я вовсе не приглашаю вас в очередь отважных разоблачителей культа личности Сталина задним числом. Таких храбрецов и без нас хватает. Мой рассказ, как и обещано, о борьбе одесской милиции с лютым врагом всего человечества - с уголовщиной. Хоть и странновато сие покажется тем, кто слишком всерьез принял публицистику "оттепели" (после чрезмерного увлечения "Кратким курсом истории ВКП(б)"), в лето от рождества Христова 1937-е были и воры. И они воровали. Были и налетчики - налетали которые. Насильники насиловали. Имелись даже (не поверите) шпионы и диверсанты, которые так же соответствовали своим "жанрам". И вредители - не только мнимые, но и вполне реальные. А органы НКВД защищали, как могли, от всего этого своих сограждан. Вот такие параллели...

НО СНАЧАЛА БЫЛ 1935-й...

Им и датировано начало нашего "Дела". В один из обычных его дней "Большевистское знамя" (газета Одесского обкома КП(б)У, в народе - "Большевичка") перепечатала вчерашнее сообщение "Правды" об осуждении за контрреволюцию на разные сроки - от 5 до 10 лет - известнейших в стране и мире людей. В их числе:

Зиновьев Григорий Евсеевич, 1883 г. р., член ВКП(б) с 1901 г., бывший председатель Петросовета, бывший член Политбюро ЦК ВКП(б), бывший председатель Исполкома Коминтерна - т.е. координатор комдвижения в мировом масштабе;

Каменев Лев Борисович, 1883 г. р., член ВКП(б) с 1901 г., бывший председатель ЦИКа (первый в истории Президент Республики Труда), бывший председатель Моссовета, бывший член Политбюро ЦК ВКП(б), бывший председатель Совета Труда и Обороны СССР.

Оба незадолго до того числились ленинской гвардией, их имена еще донашивали предприятия, улицы, школы и даже города, а портреты проплывали над головами демонстрантов.

Двумя годами позднее едва ли в Одессе по такому поводу хоть кто-нибудь бровью повел бы. Но в тридцать пятом это было еще новинкой. К тому же самая гуманная в мире держава еще не отбила у сограждан охоту обсуждать подобное всюду - от студенческой аудитории и сборочного цеха до коммунальной кухни и пивной. Может быть, именно поэтому одесситы не обратили внимания на скромную, в двенадцать строчек, милицейскую информацию.

Между тем, она открыла публикацию данного "Дела", поведав миру об ограблении кустаря-заготовителя Райхельберга Генриха Робертовича (Одесса, Спиридоновская, 25). Похищены были нажитые непосильным трудом 3058 рублей совзнаками (так в протоколе. - К. К. ) и три кожи. По тем непритязательным временам - солидно.

Газета умолчала о детали: один из налетчиков был в милицейской форме, при оружии и ордере на обыск. Так что, в сущности, речь шла и о мошенничестве. Но газета и не могла сообщить об этом. Ведь и сам потерпевший утаил сие от милиции. И вообще - остался недоволен шумом, поднятым его супругой вокруг вечернего визита.

Итак, первая точка.

Беря ее на заметку, милиция еще не ведала о том, что оказалась перед задачкой со многими точками, на решение каковой уйдут три года. Мы же с вами можем, как школьники, заглянуть в конец учебника, где и место всем ответам на все задачи. Одна из последних точек обозначена ... Дальним Востоком, куда однажды полетела телеграмма-молния: "Срочно Секретно Хабаровск Одессы Находящегося всесоюзном розыске Мелитопольского Сергея Семеновича этапируйте первому разряду связи участием вооруженных ограблений тридцать пятый шестой седьмой годов нарком курсе начальник одесской милиции областной рабкрест милиции Селиванов тчк".

...Какой причудливой из нашего сегодня кажется судьба Петра Селиванова, по принятии этой должности в тридцать пятом поставившего свою подпись на первом документе "Дела" (на заявлении жены потерпевшего - резолюция уголовному розыску) и последний раз в жизни свободно подписавшего приведенную телеграмму в тридцать седьмом. В ту же ночь он был арестован. И в дальнейшем писал и подписывал совсем другие бумаги...

По прихоти судьбы вся его небольшая генеральская жизнь как раз и разместилась между началом и концом этого "Дела". Параллель...

УЖ НЕ РОК ЛИ...

Последним оказалось оно и для самого Всеволода Балицкого, комиссара госбезопасности I ранга, наркомвнудела УССР. В утро своего ареста он успел среди прочих бумаг подписать запрос в Одессу о необходимости ускорить это "Дело". Дата: 14 мая 1937 года.

Новый нарком - точнее, и. о. наркомвнудел Республики - также прикоснулся к этому "Делу" в свою минуту роковую. Василий Иванов 13 июня того же года наложил гневную резолюцию на формальный ответ одесситов о том, что, мол, расследуем... Он выразил недовольство коллегии наркомата этой прохладцей. Увы, комиссар госбезопасности III ранга Василий Тимофеевич был арестован на следующий день, 14 июля. И, конечно же, к нашему "Делу" уже не возвращался. Тем в Киеве не кончилось. Канцелярия НКВД УССР в конце тридцатых работала четко: следующий нарком мимоходом так же коснулся лично "Дела "серых". Комиссар госбезопасности II ранга Израиль Леплевский в конце 1937 года подписал отчет в Москву. Среди успехов числилось и раскрытие одесситами "налетно-обыскового "Дела". Но и самого Израиля Моисеича не обнесла судьба расстрельной чашей - через полгода, летом 38- го.

А нельзя ли ближе к "Делу"! - воскликнет нетерпеливый читатель. И будет прав. Но поймите же и автора: как ему удержаться и не заглянуть вновь в самый конец "Дела": две его самые последние точки весьма отдалены и от той, первой, и друг от друга. Одну в 37-м поставил расстрельный приговор, другая - в семидесятые вышла из-под пера высокой комиссии, отказавшей Мелитопольскому-младшему в реабилитации отца.

СЫН - ЗА ОТЦА

А ведь для меня началось все именно с того, что пожаловался в газету он, сын, Семен Сергеевич Мелитопольский, на несправедливость власти. Мол, за что боролись? Почему не реабилитируют отца? Сын добивался правды об отце. И, значит, имел на нее право. Вот я тогда и вмешался. Хоть и не знали ни я, ни он о том, что правда тут совсем не такая, какую жаждали. Мать, умирая, поведала ему о расстреле отца в 1937-м. Но унесла в сыру землю подробности, вроде той, с которой началось "Дело": инициатором и главой банды, грабившей зажиточных одесситов в середине и конце тридцатых, был именно он. Познакомимся, наконец: "Мелитопольский Сергей Семенович. Уроженец Одессы. 1904 г. р. Спиридоновская, 5. Член профсоюза городских предпринимателей. Рабочий. Заведовал заготовительным пунктом "Союзтекстиля". Исключен из ВКП(б) в 1935 г. В связи с чисткой. Не судим. Имел на иждивении жену и сына...".

Сын с моей помощью разворошил прошлое из лучших побуждений. Но прошлое это его контузило. Одно дело - происходить от жертвы культа личности Сталина и совсем другое - от бандитского главаря и мошенника. Да и журналист тоже хорош: кинулся в этот омут, задыхаясь от гнева благородного. Вот мы с ним вдвоем и откопали правду. На свою голову...

..."Вычистили" из партии. Ну, не он первый, не он последний. По-разному реагировали тогда партийцы на исключение, так сказать, из рядов. Возмущались. Добивались. Примирялись. Стрелялись, наконец. Наш "герой", что называется, пошел другим путем.

И однако же - вернемся к началу.

О первом налете читатель уже информирован. В феврале- марте 1935-го их было еще два. На квартиру кустаря- заготовителя Колонского, Кузнечная, 44 (изъяты 8 пар золотых часов, 3 пары хромовых сапог, 500 рублей). И на квартиру кустаря-заготовителя Козлова, Успенская, 52, лишившегося пяти заготовок, трех кож и 703 рублей. Работали вчетвером. И опять - игра судьбы: троих звали Сергеями. С. С. Мелитопольский, Сергей Иванович Александрович и Сергей Михайлович Вольфер. Промеж себя назывались они, соответственно, Серый, Серенький и Серж. Четвертый был водителем, имя-отчество имел вполне заурядные: Николай Николаевич. Но фамилия выпала ему подходящая - Серый. Совокупность этих обстоятельств и дала название "Дела". Ибо и сами они именовали себя "серыми". Как выяснилось после, еще несколько эпизодов остались вообще вне поля зрения угрозыска. Потерпевшие предпочитали помалкивать. Дабы в другом месте не отвечать на сакраментальное "откуда?". Так что расчет налетчиков был близок к реальности. Но неспроста старые мудрые одесситки всегда говорили: домашние расчеты с базарными не сходятся. И в этом очаровании начались сбои.

Однажды "серые" подкатили к дому № 20 по улице Толстого. На предмет изъятия матизлишеств у заготовителя Купского. И все бы ничего, но 1937-й (в котором вообще не ходили в гости) был еще за горизонтом. Шел всего лишь 1935-й. И в гости к дяде явились племянница Карина с другом. У последнего бандиты взяли на память 500 рублей.

Потрясенный, гражданин Рубин, технорук топографической школы "ОСААВИАХИМа", обратился к приятелю-сыскарю угрозыска. И под протокол припомнил: кажется, среди обидчиков был милиционер. На уточняющие вопросы вразумительного ответа не дал. То же - гражданин Купский: "Внешности не запомнил, ссылается на потрясение" - читаем в "деле" протокол за 7 ноября. Да-да, работали и в праздник, в 22-ю годовщину Октября.

А был еще и декабрьский налет - на квартиру гражданки Грабовой Марии Львовны (инвалидный дом № 46 на Старопортофранковской). Помимо прочего, у мужа хозяйки, гражданина Порудеева, изъяли пистолет Браунинг, пятизарядный, калибра 7,65, фирмы "Франкотт" (Бельгия), удостоверение на каковой оказалось просроченным. Но это выяснилось много позднее. А тогда семья никому не жаловалась. Бог с ним, с пистолетом: на носу был новый, 1936 год.

(Окончание в следующем номере.)

Ким КАНЕВСКИЙ.

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья