Номер 16 (1063), 29.04.2011

Человеку, который когда-либо читал такие книги, как "Мастер и Маргарита", "Театральный роман", "Бег" "Белая гвардия", кажется, что имя их создателя, Михаила Афанасьевича Булгакова, должно быть известно всем. И это состояние естественно, как естественно и удивление, а если хотите, то и потрясение, постоянно вызываемое произведениями замечательного писателя, сколько бы раз их ни брал в руки.

Конечно, ни одна статья, ни одна книга о художнике слова не дают о нем такого представления, как само по себе его слово. М. Булгаков - ярчайшее тому подтверждение: сначала надо читать его самого, а уж потом возникает понятное желание узнавать как можно больше о его судьбе, о круге родных и знакомых, о творческой лаборатории, привычках, пристрастиях, характере. Любовь к нему не бывает короткой, быстротечной; и счастливы те, к кому она пришла еще в юные годы. Но счастливы и те, кто открыл для себя Булгакова в годы зрелые, - каждому возрасту присуще свое прочтение.

...Когда в 1966-1967 годах в журнале "Москва" впервые вышел в свет роман "Мастер и Маргарита", читающая публика ощутила порядком уже позабытое состояние праздничного бума.

В разговорную речь моментально ворвались десятки булгаковских афоризмов - от реплики Воланда "рукописи не горят" до фантасмагорических умозаключений "наглого котяры Бегемота".

Вслед за сокращенным журнальным вариантом вышла в свет без купюр книга, тут же переведенная на десятки языков...

Роман, над которым Булгаков начал работать в 1928 году и который писал и правил вплоть до самой смерти, до весны сорокового года, - это поистине дело всей жизни - наконец-то обрел свободу и вышел после долгих мытарств в мир. Более сорока десятилетий привлекает он внимание - одновременно и реалистический, и фантастический, читая его, до слез смеешься и до слез переживаешь; сердце то замирает, как при полетах во сне, то учащенно бьется, как при встрече с чудом. Но всему в нем веришь. И появлению дьявола Воланда в Москве. И истинности бесед Иешуа Га-Ноцри и Пилата. И полетам Маргариты. И трагедии Мастера. Потому что такова сила истинного искусства - лишь ему не только дано создать "иную жизнь", но дано и убедить в ее существовании; более того - сделать нас ее участниками, свидетелями, иногда даже - героями...

Он родился 3 мая (по старому стилю) 1891 года в семье доцента (а затем профессора) Киевской духовной академии Афанасия Ивановича Булгакова в Киеве, в доме № 28 по Воздвиженской улице. И отец, и мать будущего писателя, Варвара Михайловна, были выходцами из семей священнослужителей. Михаил - старший из их семерых детей. Раннее детство его прошло быстро и благодатно благодаря матери, привившей любовь к музыке и чтению (отсвет тех впечатлений озарит затем некоторые страницы "Белой гвардии").

С 1900 года - гимназия (ей найдется место в "Днях Rурбиных").

С 1909-го - университет, медицинский факультет. И первые творческие пожитки. И первая женитьба.

А после окончания курса обучения в шестнадцатом году - фронтовой госпиталь: идет война, а Булгаков - хирург. То, что было дальше, отражено в "Записках юного врача" - вся работа сельского лекаря; чем только ни болели те 15361 пациент, которых он принял лишь за один год!

...Все, что случалось в жизни, находило так или иначе отражение в его творчестве. И октябрьские события семнадцатого, и многочисленные смены правительств в Киеве во время гражданской. И даже сам дом на Андреевском спуске, 13... Сказав: "Пережил душевный перелом 15 февраля 1920 года, когда навсегда бросил медицину и отдался литературе", Булгаков теперь уже остался верен новому выбору до конца. С двадцатого года он публикуется, выступает, с успехом идут в театрах его пьесы, особенно "Братья Турбины". "Сыновья муллы", написанные во Владикавказе и переведенные на осетинский язык, становятся народной пьесой. Но это только подступы, первые шаги.

Уже не за горами осень 1921-го, а за нею и переезд в голодную Москву. И снова мытарства, лишения, пока не найден приют в редакции "Гудка". И - работа над романом, над "Белой гвардией". Многое иное пишется и даже публикуется параллельно - повесть, рассказы, очерк, фельетоны. Но именно роман выводит его на дорогу большой литературы - не случайно уже весной двадцать пятого к писателю обращается МХАТ, предлагающий инсценировать "Белую гвардию" (так после некоторых вариантов рождаются "Дни Турбиных" - пьеса, поставленная и снискавшая успех не только у нас, но и во Франции, в США).

1926-1928 годы - новая пьеса о гражданской войне, пьеса, о которой Горький сказал, что "Бегу"... предстоит триумф, анафемский успех".

Из книги Мариэтты Чудаковой "Жизнеописание Михаила Булгакова": "В середине августа (1928 г. - Ф. К. ) Булгаков приехал в Одессу: Киевский государственный русский театр в Одессе еще 9 июля выразил намерение ставить "Бег", несмотря на запрещение Реперткома. 19 августа Булгаков пишет жене, остановившись в гостинице "Империалъ" ("Империалъ" - после гостиница "Спартак на Дерибасовской, ныне снесенная). 22 августа одесские "Вечерние известия" сообщают, что Булгаков читал "Бег" президиуму художественного совета Русской драмы. "После прочтения состоялся обмен мнениями. Впечатление от "Бега" сильное, яркое. Общая оценка, что пьеса не только литературно и сценически крепкая, но и идеологически приемлемая. "Бег" решено включить в репертуар Русской драмы на предстоящий сезон". 24 августа Булгаков заключает договор с Киевским русским театром в Одессе на постановку "Бега" и уезжает в Москву"... 24 октября "Правда" сообщает о запрещении Главреперткомом пьесы "Бег", как содержащей апологию белого движения".

1929-й - драма "Мольер" (поставленная, увы, только спустя семь лет).

1935-й - комедийная, гротескная пьеса "Иван Васильевич" и удивительный "Александр Пушкин".

А кроме этого - многочисленные либретто для Большего театра...

И еще инсценировки ("Мертвые души", "Война и мир"), оригинальный "Дон Кихот"...

Казалось бы, его полностью поглотил театр и только театр, который он знал, и чувствовал, и любил. Но уже идет, идет интенсивная работа над новым романом, которому суждено будет войти в сокровищницу отечественной литературы спустя четверть века после смерти автора, над "Мастером и Маргаритой". И все меньше, меньше времени остается до того рокового дня, когда в сентябре тридцать девятого и исчезнет зрение, и болезнь за несколько месяцев сведет его в могилу.

Да, литературное наследие Булгакова велико и ценно. Но создавалось оно чаще всего вопреки обстановке, ибо судьба эта далеко не безоблачна, скорее, как раз драматична. Особенно чувствуется это по его же, булгаковским письмам (они вышли впервые отдельным, почти в шестьсот страниц, томом в издательстве "Современник"). Среди адресатов - Станиславский, Замятин, Горький, Дунаевский, Сталин...

Но и в этих письмах интересен прежде всего автор, а не звучные имена тех, кому он писал. И тут уже в совершенно новом свете предстает история создания "Записок на манжетах", и "Мольера", и, конечно же, "Мастера и Маргариты". Да и сама эта судьба, трагичность которой вроде бы смягчается сейчас посмертной славой, - и она вновь обнажается и видится именно такою, какой и была, с сомнениями, но и с твердостью ("русский писатель не может жить без родины"), с признанием, но и с откровенной жестокой травлей. "Произведя анализ моих альбомов вырезок, я обнаружил в прессе СССР за десять лет моей литературной работы 301 отзыв обо мне. Из них: похвальных было 3, враждебно-ругательных - 298. Последние 298 представляют собой зеркальное отражение моей писательской жизни".

Это из письма правительству СССР, 1930 год. Казалось бы, небольшая подробность. Но сколько всего за ней стоит! Да, конечно, были в его жизни и радостные дни, и счастливые месяцы: человек ведь не может от рождения до смерти быть или только счастлив, или только угнетен. И все же, коль говорить о Михаиле Булгакове, то говорить приходится чаще именно о тяжелых месяцах и годах. Прав, прав был Герцен, когда говорил, что "письма больше, чем воспоминания: на них запеклась кровь событий, это - само прошедшее, как оно было, задержанное и нетленное".

...Когда мы читаем сейчас Булгакова - письма ли, прозу ли, пьесы ли человека, который "...навсегда бросил медицину и отдался литературе", то благодарностью наполняются сердца. Потому что он не разъединил эти профессии, эти призвания. Он лечит нас словом, возвышает, облагораживает, делает умнее. Потому и появляется благодарность за мир, который всегда нов. За мир, в котором нет фальши. За высокое искусство, выстраданное жизнью.

Благодарность Мастеру, которого еще многим и многим поколениям предстоит открывать для себя.

Завидное открытие.

Феликс КАМЕНЕЦКИЙ.

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья