Номер 34 (1081), 9.09.2011

До меня дошло то немногое, что рассказывает о своих родителях, Шуфмане Самуиле Марковиче и Шуфмане Соне Сергеевне, их дочь, а также близкие друзья - Остарховы Нина Петровна и Михаил Моисеевич да односельчане.

Летом 1941 года муж Сони, защищая Одессу, был тяжело ранен. Соня, несмотря на маленького ребенка и надеясь на лучшее, не захотела эвакуироваться из города и бросить мужа. Но надежды развеялась, когда оккупанты вступили в Одессу.

Муж Сони вместе с другими больными и ранеными был расстрелян в госпитале. Соня же какое-то время пряталась у своей русской подруги. Какое-то время её выручал украинский паспорт, затем паспорт был украден "хорошей" знакомой. Соню поймали во время одной из облав и в толпе других таких же несчастных погнали этапом вместе с маленькой дочерью. Девочка была прехорошенькой, приметной, и, это, возможно, спасло ей жизнь. Когда их гнали по узкой колее мимо одного из хуторов, к Соне подбежал мужчина и сказал: "Отдай мне ребенка. Ты все равно погибнешь, а так хоть ребенок жив останется". Соня отдала.

Остальных детей под предлогом того, что их повезут на повозке, отобрали у родителей, скинули в яму и закопали живыми.

Так дочь Сони обрела новую семью. Мужчина, который взял ее на воспитание, оказался деревенским старостой. Он был уверен, что мать девочки давно убита, относился к ребенку, как к своему. Девочку окрестили в церкви, назвали Галиной, она быстро выучила украинский язык.

Правда, пришлось остричь ее белокурые кудрявые волосы. Деревня была занята немцами, не дай бог бы прознали, что кто-то приютил еврейскую девочку. Галя была красивая, светленькая, с огромными глазищами на пол-лица. Немцы, завидя хорошенькую девчушку, часто угощали ее конфетами.

Маленький, но вредный и сметливый сын хозяина хаты, увидев конфету, подбегал и говорил: "Отдай конфету, а то всем скажу, что ты жидовка". И Галя отдавала. Хоть и совсем маленькая была, но уже понимала, что "жидовка" - это что-то очень страшное и нехорошее. Война быстро заставила сообразить, что безопаснее конфету отдать...

А её маму тем временем пригнали в концентрационный лагерь Ахмечетка. Соня была молодой и здоровой, выглядела выносливой, и ее отобрали для сельскохозяйственных работ. Это ее и спасло.

Много лет спустя, вспоминая Ахмечетку, Соня рассказывала, что в лагере даже трава была объедена, любая попытка передать в лагерь что-либо съестное каралась смертью. В плену Соня познакомилась с Самуилом, медиком. Она заболела, и он ее выходил. Пока выхаживал, влюбился. А потом влюбилась и она.

Самуил обладал потрясающим природным жизнелюбием, оптимизмом. В плену он выучил румынский, немецкий языки, доставал лекарства, выхаживал больных тифом, многим спас жизнь. После войны ему долго приходили благодарственные письма от спасенных им людей.

В одном из лагерей, где ему довелось побывать, нацисты установили правило: если кто-то сбегал, расстреливали каждого десятого. Щуплого Самуила более здоровые парни неизменно выпихивали на десятое место в шеренге. Но, когда до него доходила очередь, немцы оглядывали худую невзрачную фигуру и со словами: "Этот и сам сдохнет!", выбирали более высокого и сильного. И так каждый раз. Но он не сдох.

В лагере у Самуила и Сони родилась дочь Рита, крепенькая девочка.

Подробности их жизни в лагере не сохранились, так случилось, что война их разметала по разным лагерям. Самуил сбежал из очередного лагеря и вернулся в село Надежда в Одесской области, в котором работал до войны фельдшером. От нацистов укрыли свои односельчане. Одна женщина, хоть и было у нее четверо детей, не побоялась расправы и спрятала Самуила на казачьем хуторе.

Соню в числе других лагерников освободили советские войска. После освобождения она, толком не понимая, что делать, брела в толпе других таких же бывших солагерников с еле живой Ритой на руках. Рита была опухшая от голода, огромная голова и непропорциональное тельце. К ним присматривался советский военный. А затем резко подошел, приложил пистолет к уху Риты и стал выкрикивать вперемежку с нецензурной бранью, что вот, мол, прижила от немца ребенка, и что он порешит сейчас обеих. Но не успел. Рядом находящиеся женщины, знавшие Соню и Самуила, стали наперебой кричать, что ребенок не от немца, а от своего. Кое- как успокоили. Кто-то потом рассказывал, что всю семью этого военного убили.

Соня отправилась разыскивать свою старшую дочь. Она отыскала деревню, куда отдала ребенка. Пришла в сельсовет, стала описывать мужчину, спасшего её дочь. Ее выслушали, а когда поняли, о ком речь, пряча глаза, посоветовали быстро забирать ребенка и уходить из деревни. Мужчину, спасшего Галю, судили и расстреляли, как изменника родины. Не успела она ему сказать спасибо.

Когда Галя увидела свою маму, то она отказалась к ней идти, убегала со слезами. Не потому, что забыла. Она не понимала, почему мама ее оставила. Все время, пока она жила у чужих людей, она думала, что мать ее бросила, и в душе зрела сильная обида. Кое-как, со слезами и истериками, мать ее забрала и добралась до Одессы. Квартира оказалась занятой другими людьми, имущества нет, двое детей на руках. Единственное, что сохранилось от прежней жизни, - золотое обручальное кольцо, которое она запрятала в ножках кровати. Вернее, прятала она два обручальных кольца - свое и первого мужа. Но по возвращении в Одессу, нашла всего одно. Неизвестно, куда делось второе. Кольцо она отдала дочери на память о родном отце.

В послевоенной Одессе выживали трудно, пока их не нашел Самуил. Он увез всех троих в село Надежда, в просторный белый дом. В одной половине дома Самуил принимал больных, в другой - жила его семья. Эту семейную пару односельчане вспоминают до сих пор с огромной любовью и нежностью. Самуил отправлялся к больному в любое время суток, часто по бездорожью, по семь- восемь километров.

Как вспоминают их близкие друзья Остарховы, после общения с Самуилом начинаешь чувствовать жизнь, смотришь иначе на проблемы и трудности. Для любого он находил такие слова поддержки, что человек как бы воскресал. Есть трогательная подробность: Нина Петровна и Михаил Моисеевич на память оставили себе кресло, принадлежавшее Шуфманам, и обили его материалом, из которого было скроено пальто Сони Шуфман. Чтобы в доме была вещь, напоминающая о дорогих им людях.

На крыше дома Шуфманов черногузы свили огромное гнездо. Говорят, это означает, что обитателей дома ожидает счастливая жизнь. А может, это не примета, а суеверие, и вовсе не птицы привлекают счастье в дом. Птицы обладают особым чутьем и выбирают крышу того дома, где живут сильные и жизнерадостные люди.

Алина ГОРЕЛИК.

На фото:
Соня Шуфман,
Самуил Шуфман (в центре).

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья