Номер 26 (1558), 9.09.2021

Заведующий литературной частью Одесского академического театра кукол Юрий Ющенко удостоен звания заслуженного работника культуры Украины. Давно пора! С удовольствием поздравляем замечательного специалиста с этим знаковым событием.

— Вы знаете, Юрий, у меня такое ощущение, что событие даже запоздало, уж кто заслужил это звание, так это вы...

— Осенью исполнится двадцать восемь лет, как я связан с украинской культурой, чуть меньше, чем Независимости Украины. Первый раз на звание меня подавали еще в 2016-м, сейчас даже для меня это стало неожиданным, все же в этом театре я работаю сравнительно недавно. Это исключительно инициатива нашего директора Иосифа Мерковича, и я ему очень благодарен за высокую оценку моего труда, поддержку, выдвижение. Это же звание носил мой бывший директор Виктор Митник, носит другой мой бывший директор Александр Копайгора, для меня это большая честь и большая ответственность.

Наверное, надо начать с того, что в театре я человек случайный. Моя семья никоим образом не была связана с театром. Мои папа и мама были инженерами, и театр воспринимали исключительно как зрители, причем зрители восторженные, боготворящие театр как явление. И мне это с детства тоже прививалось, поэтому у меня к юношеским годам было абсолютно неправильное представление о театре, неправдивое, как о сообществе небожителей. Мне представлялось, что если актера допустили играть на сцене, значит, он имеет как минимум собственный автомобиль, отдельную квартиру, не пересекается с обычными людьми. Для меня актеры были абсолютными небожителями. Есть обычная жизнь, думал я, а есть театр как некое чудо, где все происходит по волшебству. После школы я собирался поступать на биологический факультет, и так получилось, что провалил экзамены. Стал готовиться на следующий год, поступил на подготовительные курсы в Одесский университет, и мне нужно было где-то параллельно работать, чтобы не сидеть на шее у мамы. Стал читать объявления: "Требуется грузчик в магазин", "Требуется продавец на ларек", "Требуется монтировщик сцены в театр".

И у меня было представление, что монтировщик сцены — это кто-то абсолютно автономный от творческого процесса. Вот он приходит, монтирует, уходит, а после этого происходит театральное священнодейство. Утром он возвращается, чтобы размонтировать... Волей случая оказалось, что с вакансиями грузчика и продавца не сложилось, а на монтировщика меня взяли.

— Вот были бы сейчас заслуженным работником торговли!

— Вполне возможно. Стояла осень 1993 года, когда я оказался в Одесском русском драматическом театре. Побывав в отделе кадров, своему первому начальнику, Юрию Евгеньевичу Постольнику, тогдашнему главному машинисту театра, признался, что пришел всего на несколько месяцев. "Поработаешь, а там посмотрим", — был ответ. Моя наивность была беспредельна, а новая информация меня буквально шокировала в хорошем смысле: монтировщик сцены — полноправный участник театрального процесса, он должен не только выставить декорации, но и обеспечить проведение спектакля, какие-то игровые моменты постановки, когда нужны костюмированные монтировщики, выходящие на сцену. Когда я пришел, был еще жив Борис Ильич Зайденберг, абсолютной звездой уже был Олег Львович Школьник, и вдруг все эти люди находятся на расстоянии вытянутой руки от меня... В театре работал уже не в качестве главного режиссера, но в качестве постоянно ставящего режиссера Виктор Максимович Стрижов. И вот наблюдения за его репетициями, право присутствовать на них стали для меня одним из самых больших бонусов этой работы.

Меня считали слегка сумасшедшим, потому что все свободное время я проводил на репетициях (а мои коллеги по монтировочному цеху в это время отдыхали), Виктор Максимович тоже обратил на это внимание. Чуть больше года я проработал монтировщиком, и когда возникла вакансия помощника режиссера, Стрижов сказал, что лучшего кандидата на эту должность не найти, давайте, дескать, попробуем Юру. Таким образом, в 1995 году я стал помощником режиссера, десять лет проработал на этой позиции, используя уже свое законное право присутствовать при создании спектаклей. Это было бесценной школой в плане познания театра. Я очень доволен своей судьбой, поскольку она меня сводила как с Виктором Максимовичем, так и с Эдуардом Митницким, Александром Галиным, Борисом Мильграмом, одесскими режиссерами — светлой памяти Аркадием Словесником, ныне здравствующим Геннадием Скаргой. Опыт работы с этими режиссерами оставил очень теплый след в моей судьбе.

Тем, что я оказался на должности завлита, я обязан Александру Евгеньевичу Копайгоре, тогдашнему директору русского театра. Надо сказать, в параллель с работой в театре у меня были некоторые мысли насчет того, как мне дальше развиваться и как получить образование. Хотел было поступать в Киев на заочную режиссуру, но мне посоветовали как человеку пишущему, выбрать филологический факультет в Одессе. Действительно, заочная форма относительно режиссера — это не очень хорошо, а очная означала переезд, к тому же раз уж писать, то писать нужно грамотно... И я параллельно окончил филфак Одесского университета имени Мечникова. Когда в 2005 году опять возникла открытая вакансия завлита, я уже имел диплом, и Александр Евгеньевич назначил меня на эту должность. С тех пор и на протяжении всего времени, пока я работал в этом театре, до 2018 года, я совмещал должности завлита и помощника режиссера (правда, на уже меньших оборотах). Практически никогда я на одной ставке не работал, плюс к этому возникали неординарные случаи, например, когда заболел Николай Андронович Величко, заведующий труппой, я более полугода исполнял и его обязанности. Часто приходилось во время каких-то гастрольных выездов работать и осветителем, и костюмером, и реквизитором, и выездным администратором.

— В чем состоит специфика работы завлита?

— Завлит — это вообще очень странная профессия. Есть такая абсолютно закономерная шутка, что ни один ребенок в мире не мечтает стать завлитом. Работа очень специфическая. Я уже говорил, что театр для меня был неким сообществом небожителей, это, конечно, иллюзорно-ложное представление о театре. Так вот, у многих такое же представление о деятельности заведующего литературной частью. Наверное, есть более счастливые завлиты, чем я, но не нужно думать, будто завлит — это человек, отвечающий за репертуар театра. К огромному сожалению, это не так. Приглашенные режиссеры, как правило, выдвигают свои предложения по пьесам. По идеальной модели, заведующий литературной частью должен подписываться под тем, что в театре должен идти тот или иной репертуар. В реальности все иначе; у нас город директорских театров, даже художественный руководитель является вторым человеком в театре после директора. У завлита в лучшем случае есть право консультационного голоса, но никак не решающего. Работа завлита — это все, что так или иначе связано со словом, с написанием афиш, программок, аннотаций, а еще организация интервью с работниками театра.

Чем глубже мы погружаемся в капитализм, тем больше обязанностей у завлита, в первую очередь — по связям с прессой, ведь театру нужно обеспечить какую-то бесплатную рекламу. Сохранность какой-то исторической памяти, театрального архива тоже ложится на плечи завлита. Считаю это важной миссией, ведь эпохи уходят, великие актеры уходят, к сожалению, театр — это не кино, которое фиксирует актеров в их лучших проявлениях, лично я не люблю видеозаписи спектаклей, это, как правило, очень большой компромисс, большой суррогат. Судить о спектакле по видеозаписи, даже по хорошей (а хорошие бывают редко), нельзя. Остаются какие-то рецензии на спектакли, связанные с премьерами исторические факты, актерские имена, более или менее известные. Для меня вот эта часть работы особенно важна. Поскольку я человек пишущий, приходилось писать много внутритеатральных капустников, поздравлений (в том числе в стихах), а достоянием публики становились инсценировки, которые шли на сцене русского театра. Сейчас в театре кукол была уже новогодняя сказка, которая была написана мною, это из тех вещей, которые относятся к творческой составляющей работы завлита.

Но в первую очередь это рутина, связанная с самыми различными вещами — составлением документов, работой с авторами-любителями, которые постоянно обращаются в театр со своими пьесами. С авторами у меня не всегда складывалось. В основном, конечно, все, что попадает в театр с улицы, можно назвать только графоманией. Но бывают и исключения. Одна пьеса Станислава Пенькова, актера театра музыкальной комедии, об Александре Маринеско, принесенная в русский театр, была переработана режиссером Олегом Школьником, что-то переделал и я, и она была поставлена ко Дню Победы.

— А какой жанр предпочитают графоманы?

— Самые разные жанры представлены. Графоманы с горящими глазами считают своим козырем пьесы, написанные в стихах, "как Лопе де Вега". Конечно, пишут комедии, исторические драмы. Запомнился абсолютно безумный человек, который заявил: "Я вам принес пьесу-сенсацию. Пушкина никогда не существовало, его придумал Лермонтов!". Человек был настолько увлечен этой идеей, что даже становилось страшно...

— Перейдя на работу в театр кукол, вы как завлит наверняка столкнулись с какой-то новой спецификой...

— Принципиальных отличий нет, но, поскольку театр ориентирован на детскую аудиторию, приходится больше читать детской драматургии для театра кукол, все-таки это отдельное явление. Узнал новых для себя драматургов, например, Николая Шувалова, который адаптировал практически все сказки для театра кукол. А специфика тут в том, что всегда необходимо вмешательство режиссера в текст пьесы — он всегда подстраивается под конкретных кукол, под конкретные технические возможности. Поэтому наш режиссер Юрий Чайка всегда перерабатывает литературную основу своих спектаклей. Вот сейчас я ему в этом по возможности помогаю. Один персонаж может превратиться в другого, например, черепаха в ежика, нужно учесть тип кукол, это влияет на скорость превращения и внешний эффект. Поскольку наш директор и художественный руководитель Иосиф Меркович за то, чтобы театр работал и по вечерам, для взрослой аудитории, занимаюсь и отбором пьес для взрослого репертуара. Если ему очень нравится пьеса, можно подумать о том, как ее воплотить, даже если она не в формате театра кукол.

— Кукол всегда можно добавить... А еще вы сами работаете с детьми, расскажите об этом, пожалуйста.

— Да, в последнее время я сотрудничаю с театральным центром "Радужный" в качестве автора и режиссера, я работаю с детьми, но это скорее организация детского досуга, которую нельзя считать школой. К сожалению, там занятия только раз в неделю, создание спектакля все-таки требует более плотного графика репетиций, поэтому я бы назвал "Радужный" обучающим театром. По диплому я — преподаватель русского языка и литературы, вот и совмещаю педагогическую деятельность с навыками работника театра. У нас нет конкурсного отбора, принимаем всех желающих. Мы создаем спектакли с таким расчетом, чтобы у каждого была роль. Последней работой была "Красная Шапочка" по известной пьесе Евгения Шварца, которую мы адаптировали. Детей у нас больше, чем персонажей в пьесе, вот и пришлось дописать...

— Как-то задействуете кукол в спектаклях "Радужного"?

— На данном этапе — нет, но мысли такие есть. Театральная кукла — довольно дорогостоящая вещь, меня в театре восхищает само таинство создания куклы, это завораживающий процесс. И то, что я сейчас имею возможность за этим наблюдать, общаться с уникальными мастерами, бесценно. Это наш главный художник Светлана Прокофьева, мастер-механизатор кукол Владимир Бубляков (он создает механизмы, благодаря которым кукла может моргать, говорить, мимировать) и другие наши замечательные мастера. К тому же куклы требуют актера-кукловода, чье мастерство можно сравнить с подготовкой солдата спецназа: он должен уметь делать все, что делают обычные актеры, да еще и виртуозно обращаться с разными видами кукол. Верховая, ширмовая кукла, марионетка имеют абсолютно разную природу кукловождения. Я всегда относился к актерам с большим уважением, но актеры театра кукол еще и не боятся растворяться в образе. У каждого артиста же есть амбиция быть известным, узнаваемым, а тут все внимание — на куклу... Потрясающая актриса детского репертуара Танечка Щербетова наконец-то получила роль в вечернем спектакле "Dawn-Way", при этом для детей продолжает создавать самые разные образы, начиная от Буратино и заканчивая Серой Шейкой. В классических ширмовых спектаклях, где актера вообще не видно, Таня работает с полной отдачей. Раз уж я попал в театр кукол, значит, мне суждено было познать этот прекрасный мир, чему я очень рад.

— Знаю, что ваши предки были очень интеллигентными людьми, так что интерес к театру и литературе у вас в крови...

— По папиной линии я происхожу из простой крестьянской семьи, отец — уроженец села Ряснополь Березовского района Одесской области. Их в семье было семеро детей, папин старший брат Виктор Петрович был скульптором, членом Союза художников Украины. По маминой линии — интеллигентская ветвь, мой прадед Николай Арсеньевич Миткевич-Волчанский воевал на Первой мировой войне, затем был офицером белой армии, в 1920 году пропал без вести, но семья еще долгие годы надеялась на его появление. Моя бабушка была учительницей немецкого языка. Я очень поздний ребенок. В моем поколении, как правило, дедушки участвовали в войне, а мой папа Владимир Ющенко был участником Великой Отечественной войны, ему было 48 лет, когда я родился. Папа освобождал Варшаву, участвовал в штурме Берлина, после Победы остался на воинской службе. Начинал он минометчиком в чине сержанта, потом стал военным корреспондентом, работал до 1950 года в газете "Гвардейское знамя". Возможно, любовь к слову я где-то от него унаследовал. В 1950-м папа демобилизовался из армии, окончил холодильный институт, стал специалистом по холодильному оборудованию, и специалистом хорошим, раз его отправили на несколько лет в командировку в Индию. К сожалению, он в возрасте пятидесяти лет ушел из жизни в результате несчастного случая, мне было всего полтора года. Меня воспитывали бабушка, мама и старшая сестра, у нас в семье была традиция чтения книг вслух. В том возрасте, в котором обычно читают детские сказки, я читал Жюль Верна, Майн-Рида, Конан Дойля. Семье я, конечно, обязан многим, и получение звания стало праздником для всего нашего семейного клана.

Беседу вела Мария ГУДЫМА.

Фото Олега ВЛАДИМИРСКОГО.

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья