Номер 09 (905), 14.03.2008

В политических страстях и бурях нынешнего времени незаметной оказалась историческая дата - 55-летие со дня смерти Сталина. Между тем даже если обозреть столетия, то немного отыщется событий, которые в такой бы степени повлияли на ход мировой истории. Сейчас уже с полной уверенностью можно сказать, что именно 3 марта 1953 года - отправная дата крушения Советского государства. Но если смерть вождя имела такое значение, то что же говорить о его жизни?! Не случайно личность Сталина, его биография до сих пор вызывают громадный интерес. Достаточно зайти в любой книжный магазин, чтобы убедиться: ни об одном из деятелей прошлого не написано столько, сколько о Сталине. И все-таки даже по сей день можно отыскать нечто новое в биографии вождя.

В самом начале нынешнего века журналистская доля свела меня с Игорем Петровичем Зелинским - известным ученым и общественным деятелем, который в переломные (перестроечные и постперестроечные) годы был ректором Одесского университета им. Мечникова, избирался народным депутатом СССР и даже членом Верховного Совета СССР. И вот однажды в порыве дружеского расположения Игорь Петрович принялся рассказывать о человеке, которого он считал своим главным учителем - Александре Михайловиче Смирнове, многолетнем декане геолого- географического факультета, где И. Зелинский учился и работал и которого впоследствии сменил на этой должности.

Восторженно рассказывая о своем Учителе, Игорь Петрович признавался, что одна особенность поведения А. Смирнова всегда оставалась для его студентов и сотрудников загадочной. Александр Михайлович позволял себе необычайно смелые по тем временам суждения о социалистическом строе и, прежде всего, о советской экономике. Разумеется, он не афишировал громогласно свое критическое отношение ко многим составляющим советского общества, но и не считал нужным скрывать его перед своими учениками. Особенно запомнился И. Зелинскому разговор, состоявшийся в 1952 году, сразу после выхода из печати книги Сталина "Экономические проблемы социализма в СССР". Эту работу, тут же признанную последним словом в развитии мировой научной мысли, естественно, в приказном порядке принялись изучать во всех учебных заведениях - понятно, в каком ключе. Тогда и представить было страшно, чтобы кто-то усомнился хоть в одной букве этого труда. Однако, когда студенты поинтересовались у своего педагога, как он относится к тому определению "основного закона" социализма ("максимально полное удовлетворение растущих потребностей трудящихся..." и т. п.), которое дал великий вождь, Александр Михайлович ответил абсолютно неожиданно: "Это не закон, это лирическая, гуманитарная концепция, когда желаемое выдается за действительное". Игорь Петрович признался, что эти слова вызвали у него настоящий шок:

- Только за одну эту формулировку, дойди она до компетентных органов, наш декан мог серьезно пострадать. Ведь на дворе стоял 1952 год, и ничто еще не предвещало близкой смерти Сталина и последующих грандиозных изменений.

И только много десятилетий спустя Игорь Петрович обнаружил разгадку столь смелого поведения своего любимого учителя. Рассказал ему об этом сын бывшего декана, Рион Александрович Смирнов, которому отец перед смертью поведал о самой большой тайне своей жизни. Оказывается, одесский ученый был среди тех немногих, кто может быть назван "тайными советниками Сталина".

Вокруг этой темы существует масса спекуляций. В разгар перестройки появился даже роман "Тайный советник Сталина", в котором действия великого вождя объяснялись наличием некоего суперзасекреченного советника. Все это, конечно, бред, однако вряд ли подлежит сомнению, что Сталин, прекрасно зная истинную цену всем победным реляциям об успехах построения социализма в отдельной взятой стране, остро нуждался в людях, которые могли бы высказать ему (но только ему одному!) компетентную и непредвзятую точку зрения на разные стороны советской жизни. К числу таких людей принадлежал, как выяснилось, и одесский ученый Александр Михайлович Смирнов.

Чем он мог привлечь вождя?

Сын ученого отмечает, что его отец был человеком уникального философского склада ума. "По нескольким, казалось бы, незначительным фактам, - утверждает Рион Александрович, - он делал заключение о коренной сущности явления, относящегося к этим фактам. С другой стороны, несмотря на явную противоречивость коммунистического строя, он искренно, по убеждениям, был предан делу партии и готов был в любой момент отдать за это дело все, вплоть до своей жизни, о чем многократно говорил". По всей видимости, это поразительное сочетание живого ума, смелости мысли и одновременно верности коммунистической идее и привлекло тех, кто посоветовал Сталину выбрать кандидата наук А. Смирнова в качестве "тайного советника".

Встречи с вождем, как рассказывал много лет спустя Александр Михайлович своему сыну, проходили нечасто, один - два раза в год, но длились долго (от трех до двенадцати часов). Носили они характер диалога, причем Сталин поощрял именно дискуссионность, ему даже нравилось, когда собеседник вступал с ним в спор. Главное, что интересовало вождя, это оценка ученым действительного состояния советской экономики как в общем плане, так и по отдельным отраслям и направлениям. Сталин хотел также знать мнение своего собеседника о перспективах развития страны.

Особенно запомнилась Александру Михайловичу одна из последних или даже вообще последняя встреча со Сталиным незадолго до его кончины. Тогда они обсуждали, как должна развиваться страна после того, как народное хозяйство удалось восстановить до предвоенного уровня. Судя по некоторым высказываниям, Сталин намеревался в общих чертах повторить практику "индустриализации" конца 1920 годов, т. е., выкачав из деревни все возможные ресурсы, обеспечить стремительный и мощный рост главных отраслей промышленности - машиностроения, химии, электроники. Он считал необходимым создать к концу 1950 годов высокоразвитую и динамично развивающуюся промышленную базу, обеспечивающую обороноспособность страны, и лишь после этого заняться коренной реконструкцией сельского хозяйства, на что отводил буквально два-три года. Тут имелось в виду не только значительное техническое перевооружение аграрного сектора, но и раскрепощение крестьянства, сближение условий жизни города и деревни и т. п.

Характерно для нравов той поры, что "тайным советником" вождя Александр Михайлович Смирнов был, что называется, на общественных началах. Никаких видимых благ от этого он не имел, более того, ему строжайше запрещалось хоть намеком афишировать свое близкое знакомство с вершителем судеб. Запрет этот действовал и после смерти Сталина; не случайно даже собственному сыну Александр Михайлович рискнул рассказать о своем "статусе" только перед самой своей смертью.

Единственной привилегией, которой пользовался "тайный советник", была возможность откровенно высказывать свою точку зрения на происходящее своим ученикам. Как вспоминал Игорь Петрович Зелинский, декану не раз приходилось спасать своих юных любимцев от больших неприятностей, особенно, если они, вдохновленные примером любимого учителя, позволяли себе высказывать на семинарах или экзаменах нечто, слишком уж расходящееся с официально утвержденной доктриной...

Игорь Петрович Зелинский стал впоследствии народным депутатом СССР, был избран членом последнего в истории Верховного Совета СССР. Ему довелось не только наблюдать, но в известной степени и соучаствовать в грандиозных исторических катаклизмах конца 1980 - начала 1990 годов.

- О прозорливости своего учителя, - признавался Игорь Петрович автору этих строк, - я не раз думал во время событий, приведших в развалу Советского Союза. Если бы в свое время больше прислушивались к голосу честных и преданных идее коммунизма людей, может быть, и советская практика воплощения этой идеи не потерпела бы такого сокрушительного краха.

Александр ГАЛЯС.

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья