Номер 08 (1401), 16.03.2018

Еще каких-то пять лет назад использование в украинских СМИ т. н. "языка вражды" интересовало в основном медиааналитиков.

На первый план эта проблема вышла после событий на Майдане, в Крыму и на Донбассе. В последние годы "язык вражды" стал одной из наиболее обсуждаемых и дискуссионных тем во всем отечественном медиасообществе. Не осталась в стороне и наша газета (см., например, "Порто-франко" от 22 декабря 2017 г., 9 января и 2 марта 2018 г.). На этот раз мы решили подключить к дискуссии специалистов, которые хотя и не являются журналистами, но которых эта тема затрагивает в той или иной степени.

Итак, представляем наших собеседников.

Оксана Ярош, доктор политических наук, профессор Восточноевропейского национального университета имени Л. Украинки (г. Луцк), учредитель и руководитель общественной организации "Гендерный центр".

Олег Гришин, родом из Донецкой области, 22 года прожил в самом Донецке, где пережил памятные события 2013-2014 гг.; сейчас живет в Киеве, но не любит говорить, что он ВПЛ (внутренне перемещенное лицо), представляет себя так: тренер и общественный деятель.

- Википедия дает такое определение "языку вражды": "обобщённое обозначение языковых средств выражения резко отрицательного отношения "оппонентов" - носителей иной системы религиозных, национальных, культурных или же более специфических, субкультурных ценностей. Это явление может выступать как форма проявления расизма, ксенофобии, межнациональной вражды и нетерпимости, гомофобии, а также сексизма.

Комитет министров Совета Европы определяет "язык вражды" как все формы самовыражения, которые включают распространение, провоцирование, стимулирование или оправдание расовой ненависти, ксенофобии, антисемитизма или других видов ненависти на основе нетерпимости, включая нетерпимость в виде агрессивного национализма или этноцентризма, дискриминации или враждебности в отношении меньшинств, мигрантов и лиц с эмигрантскими корнями".

А что, с вашей точки зрения, представляет собою "язык вражды"?

Олег Гришин: Я не знаком с научным определением термина "язык вражды", просто этим не интересовался. Но я был свидетелем того, как словами этого "языка", этим противопоставлением, этим обезличиванием, натравливанием одних людей на других начала выстраиваться настоящая "стена вражды".

В 2012 году, во время чемпионата Европы по футболу, весь Донецк был "желто-голубым". Тогда люди почитали за честь найти украинский флажок (у нас была даже давка за ними на радиорынке), чтобы повесить его на балконах, на окнах, чтобы все, кто приехал сюда, видели: они болеют за Украину. Но в результате этих слов из арсенала "языка вражды", той гибридной войны, те же люди уже в следующем году вдруг начали себя чувствовать "русскими"...

Так что для меня "язык вражды" является частью технологий, направленных исключительно на то (пользуясь примером из в Библии), чтобы люди, которые, вчера пели Христу "Осанна" и клали к его ногам пальмовые ветви, буквально на следующий день уже кричали: "Распни его, распни!" Пожалуй, и тогда уже использовался некий "язык вражды", чтобы в сознании людей превратить Христа в другого человека, создать его другой образ.

Оксана Ярош: "Язык вражды" - это язык, который способен провоцировать конфликты, приводить к противостояниям, которые могут перерасти в военные действия. Когда общество стабильное, демократическое, то оно обучено и привычно к тому, что есть мы, а есть какие-то другие, и это абсолютно нормально. Но когда возникает лозунг: "кто не с нами - тот против нас", то людям навязывают представление о том, что эти другие нас не понимают и не знают, что эти другие - наши враги... Однако мы должны воспитывать в себе понимание того, что быть другим - это замечательно. Потому что нет клонированных людей, и наша сила как раз в том, что все мы - разные. Но понимание этого зависит, в том числе, и от общей культуры, которая формирует сознание того, что и мы, и другие являемся составной частью одной страны, в которой не может быть места вражде, насилию, дискриминации, ненависти.

- В медиасообществе до сих пор дискутируется вопрос, как следует называть людей, противостоящих украинской армии. Какова ваша точка зрения?

Олег Гришин: Есть большой соблазн упростить очень сложную проблему, свести ее к противопоставлению мы - они. Это позволяет "разгрузить" мозг, закрыть глаза, чтобы не видеть всю палитру, всю гамму цветов...

Вы спрашиваете, как их называть?

А как называть тех людей, которых обманули донбасские олигархи? Которых эти олигархи использовали, чтобы торговаться с тогдашней центральной властью, пытаясь получить для себя определенные преференции, чтобы эксплуатировать и дальше свои шахты?! Таких людей просто обманули. Им пообещали, что если они сейчас "отстоят" Донбасс, то завтра им будет лучше жить. А на этой волне зашли подготовленные люди из-за "поребрика", которые обещали, что счастье будет уже в Федерации. Люди, которых натурально обманули, это одна категория.

Есть другая категория - люди, которые сознательно, десятками лет, жили мечтой о восстановлении Советского Союза. (Таких, кстати, было не более 10-15 %, мы делали замеры). Для них святым является любое упоминание о "великом и могучем". Как их называть?! Называть в чем-то больными? Извините, как можно вешать на человека клеймо без обследования? Но если человек ностальгирует все время?! Если, образно говоря, постоянно вспоминает, как классно было в детском саду играть в песочнице, а вот сейчас надо зарабатывать деньги, так, нет, лучше вернуться в песочницу... Что это как не инфантилизм?!

Но есть третья категория - это люди, которые привыкли к тому, что за них все решают "сверху". А раз так, то есть государство, пусть оно и разбирается... И они были застигнуты врасплох тем, что государство не справилось со своей основной задачей.

А отморозков, реальных отморозков, у которых нет ни чести, ни совести, надо так и называть: отморозками и бандитами. Однако, если мы посмотрим реально на весь Донбасс, то таких было где-то две или три сотни, поэтому можно ли таким образом обозначать все 4,5 миллиона жителей этого края?!

Опять же: "язык вражды" не возник во время войны. Помните кричалку: "Спасибо жителям Донбасса за президента-ананаса"?!

А сколько львовян проголосовало за этого самого "президента-ананаса", сколько жителей Днепропетровщины, Волыни проголосовали за него? Никто не делает таких исследований. А на жителей Донбасса навязали ярлык, потому что так проще. И чем это не "язык вражды", который использовали политики еще задолго до войны, чтобы противостоять президенту и добиться каких-то своих целей?!

А как можно назвать тех пожилых женщин, которым я стараюсь передать туда, в Донецк, какие-то средства? Когда звоню им и говорю, что за линией разграничения вас примут, поселят, помогут, почему же вы не уедете из Донецка, то они отвечают: "Олег, если мы уедем, то кто тогда будет молиться за Украину здесь, в Донецке?"

Можно ли смешивать очень разные понятия в одно и навешивать ярлыки?!

Я уверен, что в Донбассе процент тех, кто хочет в Россию, или в СССР, или к Путину, не такой уж значительный. Но за счет тех, кто пришел из-за "поребрика" с оружием в руках, картина стала другой. Если бы этого не было, мы бы понимали, что такое Донбасс, что такое "язык вражды", и как надо говорить с теми, кто сейчас на Донбассе.

Оксана Ярош: Я согласна с тем, что надо быть очень осторожными с определениями.

Вот Светлана Яременко, исполнительный директор Института демократии имени Пилипа Орлика, которая прожила в Донецке около 20 лет, создала там пресс-клуб, признается, что ее раздражает термин "внутренне перемещенные лица", ВПЛ. Она предлагает другое определение: "новые жители". Новые жители Одессы, новые жители Луцка... Потому что "ВПЛ" тоже какой-то штамп, за которым - неприятие ощущение единства, того, что мы - одна страна, хотя сейчас и разорванная, но одна.

А о тех, кого имеет в виду Олег, я бы говорила так: "люди, проживающие на временно оккупированных территориях Украины".

- А те, кто воюет с нашими войсками с оружием в руках, кто они: террористы, инсургенты, повстанцы?

Олег Гришин: Если мы говорим о гражданах Украины, которые на момент начала Революции Достоинства были на территории Украины, - это одно.

Если мы говорим о пришедших из Российской Федерации или каких-то недобитых сербах - при всем моем уважении к балканским народам - это другое.

Если говорить о тех украинцах, которые влились в те ряды, то и их следует разделять на две категории.

Одна - это те, кто вступил на этот путь от безысходности. Люди, доведенные владельцами шахт до маргинеса, те, которые за 30 гривен в день работали в норе, что может в любой момент рухнуть, и на которых "короли Донбасса" зарабатывали миллиарды, доказывая, что надо инвестировать в угольную отрасль. Как таких еще называть, как не обездоленные?!

Но есть другие, которые поняли, что могут оседлать эту волну, стать наконец "начальниками" и "направлять потоки". Этих людей я бы называл просто отбросами, потому что они в первую очередь, отбросы, а потом уже - "террористы", "инсургенты" и так далее.

Оксана Ярош: Часть людей, наверное, можно назвать коллаборационистами, то есть, теми, кто сотрудничает с врагом (этот термин еще со Второй мировой остался). Им все равно, с кем сотрудничать, кого убивать, они просто зарабатывают деньги. Часть же - это люди, которые вынуждены оставаться в силу объективных причин, которые пережидают все это.

Тут надо очень осторожно искать слова, чтобы не навредить.

Олег Гришин: Очень плохо, когда наши политики вмешиваются в такие вещи, не разбираясь в ситуации.

Вот пример. Сотрудники службы чрезвычайных ситуаций в Донецке, когда начались эти события, не получили никакого приказа: или всем уехать из города или сдать ключи от машин, за которые они отвечают... И они продолжали делать то, что всегда делали: тушили пожары, спасали людей. А тут политики говорят: они же являются военнообязанными, поэтому должны были уйти на территорию, которую контролирует украинская власть, а раз не сделали этого, то они - коллаборационисты, предатели. И как эти люди теперь могут относиться к Украине, захотят ли они дальше здесь жить после того, как на них повесили такое клеймо?!

После того, как мы вернем Донбасс, крайне необходимо, чтобы с этими людьми сначала поработали психологи, поняли, что там у них в головах, предоставили какие-то выводы и рекомендации. И только потом передавать их в руки карательных органов. А то у нас сначала политики навешают ярлыки, а простые люди, как всегда, страдают.

- Есть немало тех, кто считает, что проблематику "языка вражды" Украине навязывает Запад. Они аргументируют это тем, что программы и тренинги по этой проблематике в основном финансируются западными фондами...

Олег Гришин: Мне пришлось быть в Северной Ирландии. Там было покруче, чем у нас, просто у них нет такого соседа, как Россия, им в этом отношении повезло. Фактически там тоже прошли через военные действия. Но когда нам рассказывали о тамошних событиях, никто не говорил слова "война", не говорили "противостояние", а говорили: "проблема". Я спросил, почему они называют это проблемой. Ответили: со временем все заживает, а мы понимаем, что есть семьи, в которых погибли родители, погибли сыновья. Но с целью, чтобы все общество - все ирландцы как общество - не потеряли еще больше отцов, сыновей, они используют именно этот термин "проблема". И это правильно, потому что мы говорим о том, что уже произошло. Бог ведь как учит: если что когда-то произошло - приди, прости. Мы к этому придем, но самое важное сейчас разобраться с теми, кто здесь, и на них клеймо: "донецкий", "луганский" или "донбасский". И уже потом, когда мы эти территории вернем назад, обязательно надо будет заимствовать британский опыт. Британцы это пережили, победили, они могут поделиться с нами своим опытом. Может, у нас будет своя специфика, но такое станет возможным для всех, когда закончится горячая фаза. А пока она идет, мы должны разобраться здесь, на подконтрольной территории; чтобы мы друг друга не поскубали, чтобы те, кто за "поребриком", увидели, что у нас жить лучше.

Оксана Ярош: К вопросу о том, что нам эту тему якобы навязывает Запад... Мы строим демократическое общество, с демократическими ценностями. Украина очень долго пребывала в тоталитарном государстве, где все было четко разложено "по полочкам": что является плохим, а хорошим, об этом Политбюро нам каждый день рассказывало. А демократическое общество должно уважать достоинство каждого человека. Ведь каждый человек имеет возраст, пол, национальные признаки, религиозные, профессиональные - и все это надо учитывать. Мы разные, и чтобы ужиться вместе - надо жить дружно, чтобы жить дружно - надо уважать друг друга и воспитывать толерантность. "Язык вражды", когда презрительно говорят "цыгане" вместо "ромы", или "кавказцы" или "негритосы", работает на разъединение; разве люди другой нации, цвета кожи, других предпочтений как-то иначе понимают добро или зло, иначе любят своих детей?! Это очень вредная манипуляция. И мне кажется, что все дискуссии о "языке вражды", тренинги, семинары, это никак не навязывание нам Западом своих стандартов. Возьмем Соединенные Штаты Америки, сколько там наций и народов, настоящий коктейль! И они прекрасно придумали: ты - американец украинского происхождения или польского происхождения, или китайского, но прежде всего - американец, часть культуры этой страны. И очень хорошо, что есть такой пример. А мы должны делать выводы, что не надо определять, какая нация будет "господствующей", измерять, сколько у кого из граждан Украины литров "украинской крови". Мы - политическая нация, украинцы, на этом надо основываться и объединяться. И понимать каждому из нас: если человек - другой, он априори тебе не враг.

Беседу вел Александр ГАЛЯС.

Киев - Одесса.

Фотографии предоставлены
IFES Украины.

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья