Номер 02 (849), 19.01.2007

ПРЕМЬЕРЫ

(Не по Маяковскому)

К концу года премьеры посыпались, как из рога изобилия. Одесский академический театр музыкальной комедии им. Водяного выпустил музыкальный детектив "Французский шансон для восьми женщин", Одесский академический украинский музыкально-драматический театр им. В. Василько отыграл два премьерных спектакля "Соло для часов с боем" и, наконец, Одесский академический театр оперы и балета поставил бессмертную оперу бессмертного Джузеппе Верди "Риголетто".

Спектакли производят разное впечатление, но не столько в силу различия жанров, сколько разницей в воплощении.

Впрочем, качественный отрыв относится только к спектаклю в Музкомедии, с него и начну.

"МУЛЕН РУЖ" ДЛЯ БЛИЖНИХ МЕЛЬНИЦ,

или ЧТО ТАКОЕ ПЛОХО

Я ни в коем случае не хочу обидеть жителей Ближних Мельниц. Даже те из них, кто не бывал в Париже, не посещал знаменитый театр-варьете "Мулен-Руж", не знает, что название театра переводится как "Красная Мельница", не любит французский шансон и не читает детективы, смогли бы по достоинству оценить тот кошмар, в котором зрителям предназначено было просидеть четыре часа кряду.

Лично я люблю и детективы, и французский шансон, но, как говорится, предпочитаю котлеты отдельно, а мух отдельно. Детектив, непрерывно прерываемый не имеющими отношения к развитию сюжета вокальными попытками изобразить французский шансон да еще по-французски, не под силу разгадать даже Шерлоку Холмсу, Эркюлю Пуаро и Ниро Вульфу взятым вкупе.

В основу решения о постановке такого спектакля было заложено по меньшей мере три порочных идеи. Первая – продублировать вот уже 10 лет идущий на сцене Украинского театра милый, изящный спектакль по пьесе Робера Тома "Восемь женщин" (под этим же названием с успехом шел французский кинофильм). В Украинском театре спектакль называется "Любовь по-французски", так что те, кто не досидел и первого действия в Музкомедии, а таких было немало, смогут разобраться в сюжете, сходив в Украинский театр. Что? Не все владеют украинским языком? А французским? Если только можно назвать тот язык, на котором пелись в Музкомедии французские шансоны, – французским!

Вторая порочная идея – заставить актрис оперетты (с их специфически опереточными голосами и манерой исполнения) искусственно занижать голоса, чтобы хоть как-то приблизиться к манере исполнения французских шансонье. Скажу сразу, что приблизиться "хоть как-то", тоже удавалось далеко не всем несчастным исполнительницам.

Третья порочная идея состояла в том, чтобы при наличии живого оркестра и живого дирижера пустить спектакль под фонограмму "-1" (что он жив, дирижер Аркадий Певцов доказал, выйдя на поклоны в конце спектакля, когда после затянувшейся паузы раздались жидкие аплодисменты в поте лица отработавшей столько часов труппе).

Мне понятно, когда театр пользуется так называемым даблтреком, то есть, когда одновременно звучит живой оркестр и фонограмма, – это дает эффект большей объемности. Но просто записать на "фанеру" оркестр, одно присутствие которого в оркестровой яме, нестройное звучание настраиваемых перед спектаклем инструментов уже создают неповторимую театральную атмосферу, – это нонсенс. Похоже на то, что режиссер-постановщик спектакля Владимир Савинов был уверен, что он создает шедевр, достойный частых гастрольных поездок, так что "фанера" даст возможность сэкономить на оркестрантах деньги. Но, во-первых, гастроли этому спектаклю не светят, разве что в Тимбукту, где кривляние актрис на сцене, выдаваемое за игру, примут за ритуальные шаманские пляски. Во-вторых, во сколько влетела театру эта "экономия", – сумма не для слабонервных. Аппаратура, ее обслуживание, спецэффекты в виде вертящихся кругов, среди которых какие-то невразумительные движения делает столь близкая сердцу режиссера подтанцовка, сопровождающая музыкальные номера; а киноаппаратура, поскольку ни к селу ни к городу вдруг на сцену опускается экран и на нем возникают какие-то кадры из французской жизни (например, по берегу идут герои фильма "Мужчина и женщина" и бегает по песку собачка.) Видимо, Савинову не дают покоя лавры Георгия Ковтуна, использовавшего кинопроекцию в "Разине", что, кстати, было более чем уместно и ненавязчиво. Словом, затратность постановки была такова, что лучше пусть она останется в тумане, который щедро напускал на сцену Савинов, заставляя кашлять пять первых рядов зрителей.

Я еще не упомянула затраты на выписанных (через голову главного художника и главного балетмейстера театра) сценографа и хореографа из России. К чести прекрасного хореографа Сергея Кочергина (из Санкт-Петербурга), он, поругавшись (по-творческим вопросам) с Савиновым, сбежал обратно в город на Неве. Танцы ставил кто-то уже из труппы театра (но не главный хореограф И. Дидурко). Но художник Мила Введенская осталась... И в антураже непонятных декораций (сермяжной правдой отличались лишь дверь в комнату "убитого" и диван, на который по очереди бросались все актрисы) бродили, бегали, выдрючивались, извивались и визжали дурными голосам актрисы в немыслимо уродливых костюмах.

Так что мой эпитет "несчастные" был уместен и по причине неэстетичности внешнего вида актрис, а еще и потому, что вполне достойных актрис Театра оперетты режиссерская трактовка ролей превратила в "опереточных актрис" в самом плохом, вульгарном понимании этого слова.

Каким-то чудом удалось окончательно не попасть под влияние режиссерских фантазии лишь засл. арт. Украины Тамаре Тищенко, которая вполне достойно сыграла роль Пьеретты – женщины недостойного поведения, и Ларисе Борисенко, сумевшей не превратить Бабушку в клоуна из ярмарочного балагана. Гораздо ниже своего обычного уровня играли заслуженные артистки Украины Наталья Завгородняя (Габи) и Аурика Ахметова (Огюстина). Аурику Ахметову я впервые увидела в одном из лучших спектаклей театра прошлых лет "Игра, идет игра", где она исполняла роль героини Лидочки. Мне трудно было поверить, что через 12 лет я вижу перед собой ту же актрису. И когда на сцену был вынесен полупрозрачный экран, за которым по замыслу режиссера Ахметова исполняла под очередной шансон стриптиз, я, каюсь, не выдержала и громко на весь зал расхохоталась. А сидящий рядом со мной известный композитор со словами: "Ну, это уже..." покинул зал.

Об актрисе В. Данченко, о том, как она дергалась, исполняя шансон, как пыталась "работать под девочку" в роли Катрин, я лучше умолчу.

Боюсь, что под влиянием переполнивших меня отрицательных эмоций я столько времени и места уделила последнему "шедевру" Савинова, что на нормальные работы других театров их почти не осталось.

Но вот уж воистину: "Доколь ты будешь, Катилина..." Доколь мы будем выносить положение, когда наш прекрасный Театр музкомедии опускается на дно болота?!

(Окончание следует.)

Елена КОЛТУНОВА.

Фото Леонида БЕНДЕРСКОГО.

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья