Номер 32 (675), 22.08.2003

В отличие от Онегина, кем-то, кто сам двигаться никуда не собирается, а желает, чтобы свое место переменили другие. Возможно, речь идет не об отдельной личности, а о целом коллективе чиновников, вообразивших, что они, как Иисус, должны изгнать торгующих из храма.

При этом храмом они считают Горсад, а торгующими – художников, резчиков по камню и дереву, ювелиров, кружевниц, словом, авторов тех работ и поделок, которые с удовольствием покупают не только туристы, но и одесситы, желающие порадовать близких или самих себя.

Предлог для изгнания (или переселения) тот, что Горсад должен стать местом отдыха (?). Но почему чиновничий люд, вообразивший себя Господом всеведующим, считает, что он лучше народа, знает, где ему (народу) лучше отдыхается и гуляется?

Неужели чиновникам из их машин виднее, где интереснее бродить пешему люду. Мне ежедневно по дороге на работу и обратно приходится проходить через Горсад. Я вижу, с каким удовольствием бродят и одесситы, и, что очень важно для города, туристы, среди картин и художественных поделок. С каким интересом они распрашивают продавцов о свойствах дерева и камня, об экзотических морях, где добыты сказочной красоты ракушки, с удовольствием узнают знакомое место на картине художника или на месте увековечивают свою личность в работе горсадовского портретиста.

Конечно, среди горсадовских художников нет Айвазовских и Репиных, и прикладники – далеко не Фаберже. Но, на Монмартре тоже Ренуары и Тулуз-Лотреки "не валяются". И что-то никому в голову не приходит перенести куда-нибудь Монмартр. То-то было бы шуму, то-то возмутились бы гиды, туристы, писатели и сами художники – учитывая темперамент французов, мэрии Парижа мало бы не показалось. Монмартр не в меньшей степени чем Эйфелева башня – визитная карточка Парижа. И даже больше, т.к. традиционным местом встречи художников Монмартр стал задолго до рождения не то что башни, но и самого инженера Эйфеля. Но в Париже чтут не только традиции, французы умеют считать деньги. Особенно те, что из карманов туристов перекочевывают в карманы художников-парижан.

А в Одессе лишь декларируют о необходимости искать и создавать приманки для туристов. А на деле? А на деле создают только сложности для будущих краеведов, которым придется искать следы кочевий одесских художников. И еще один вопрос: если художники так мешают отдыху горожан, то почему последние предпочитают Горсад находящимся неподалеку скверам Александровского проспекта, куда собираются отправить подальше от глаз туристов этот своеобразный художественный салон на открытом воздухе? Впрочем, нет. Есть и еще вопросы.

Если городские власти так заботятся о здоровом отдыхе горожан, то почему почти исчезли скамьи для отдыха с Приморского бульвара? Вы думаете, это вопрос "не из той оперы". Успокойтесь, из той самой. Речь о традициях.

На скамейках бульвара любили сидеть старые моряки, капитаны дальнего плавания, боцманы... Там можно было послушать капитанские байки. На Соборке собирались футбольные болельщики, когда-то во главе с темпераментным Гроссманом, да шахматисты сражались до темноты, уже буквально наощупь снимая ферзя противника. Вот уже несколько лет (более десяти-пятнадцати) Горсад стал нашим Монмартром, нашей пьяццей Навонна, нашим бульваром Рамблас, нашим Невским, нашим Андреевским спуском. Об этой достопримечательности города уже наслышаны туристы, она найдет свое место в литературе может еще нерожденных Катаева или Бабеля.

И помните, если Горсад – это храм, то свято место пусто не бывает. Уберут художников, там появятся продавцы хот-догов или оккупируют аллеи торговки, сегодня из-под полы торгующие у "Привоза" спиртной отравой.

Елена КОЛТУНОВА.

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья