Номер 25 (872), 13.07.2007

ОЧЕНЬ ЛИЧНОЕ

Есть новости, которые никогда не осознать, даже по прошествии времени. Смерть Жени Лапейко - это что-то невероятное, невозможное. Это что-то такое, чего ум не может принять.

Мы были знакомы примерно с 1970 года. Когда я впервые встретилась с Женей, он играл в ансамбле "Магелланы" и жил с родителями в "круглом доме". У него была весёлая и дружная семья. И жена ему досталась гениальная. Сейчас вспоминается марафон сорокового дня смерти Игоря Ганькевича. Он проходил в Городском саду на Дерибасовской. Работа эта заняла двое суток. Мы не спали, не ели. Был август. Стояли очень жаркие дни. Лена умудрялась незаметно для всех принести чистую одежду мужу и переодеть его. А когда марафон закончился, и все ребята переместились на теплоход, служивший гостиницей для приезжих, я осталась в зале. И Женя. Никто, кроме нас, не вспомнил о том, что нужно позаботиться об аппаратуре. Но я-то по должности делала это, а Женя просто иначе не умел поступать. Разумеется, Лена была с нами. Мы остались одни, и Женя говорит: "А нам кто нальёт?". Сидим. Вокруг ни души. Вдруг в закрытые ворота кто-то стучится. Мы сначала подумали, что это ребята вспомнили о нас. Открываем, а там стоит незнакомый человек с водкой и закуской. Мы не знали, чего он хочет. Спрашивает: "Здесь поминали музыканта?" Мы поняли, что Бог послал нам то, что мы заслужили. И вот так, с незнакомым человеком, мы, семья Лапейко и я, помянули нашего товарища.

Я совру, если скажу, что никогда не видела его пьяным. Видела и не однажды. В такие моменты проявлялся его бурный темперамент. Но как? Идя, например, по Приморскому бульвару в состоянии "ах", Женя вынул саксофон из футляра и начал играть. Мы, все, кто были с ним, естественно, отошли, а он играл до тех пор, пока прохожий не положил в футляр монету. Потом он сказал: "Я должен проверить, какой я музыкант: смогу что-то заработать или нет".

Женя был музыкантом. Очень хорошим. Он был композитором. Он был классным аранжировщиком. Но он был еще и редчайшим человеком. Он нашёл меня в порт-клубе и заставил сочинить балет. Я с танцовщиками работала на втором этаже в балетном зале, а Женя с музыкантами за сценой в музыкантской комнатушке. Во время своих перерывов он и Игорь Мясников заходили к нам. Самым страшным для меня было, если Женя, уходя, говорил свою знаменитую фразу: "Не происходит". Это значило, что всё сделанное нужно забыть и начинать постановку заново. Я редко принимаю критику, но с Женей спорила тоже редко. Его вкус и его точное авторское понимание смысла сцены не подвергались сомнению. Сегодня мне обидно, что газетные и интернетные сведения о композиторе Лапейко не содержат этой его работы - балета, сочинённого по новелле Александра Грина "Она". Датируется это сочинение 1985 годом. Могу больше рассказать. Он хотел писать балет о Лесе Украинке. Он сказал мне: "Эта женщина меня интересует". Не знаю, была ли осуществлена эта задумка.

История группы "Провинция" - это многотомная эпопея. Сначала их было трое: Игорь Мясников, Марик Шамраков и Женя. В рок-фестивале в Юрмале участвовали уже двое. Марик принял решение работать самостоятельно. Благородство Жени - тот камень, на который опиралось это решение. Они разделили время репетиций в одном помещении. Но Женя был одержим идеей создания группы с серьёзными инструменталистами. Он буквально "обхаживал" лучшего, по его мнению, басиста. И тот пришёл в группу. В Одессу приехал Яков Качур. И "Провинция" получила собственного поэта. А чуть позднее, оставив преподавательскую работу в вузе, в группу пришёл шикарный гитарист Серёжа Гутыря. А Сёма Фельдман - он просто друг Жени и Вити. Он сам пришёл и стал опорой музыкантам. Стал барабанщиком в этой группе, где каждый очень ответственно выполнял свою функцию.

Президентом рок-клуба Женя стал не сразу. Когда клуб зарегистрировали в декабре 1986 года, у него был другой президент. Назначенный. Но поскольку авторитет Жени был единственно незыблемым, поскольку клуб в реалии существовал под его руководством, решение было однозначным. На одном из заседаний рок-клуба (а это представительство в полторы сотни человек) президентом клуба стал Евгений Лапейко.

И вполне справлялся со своими обязанностями. Я свидетельствую как бессменный куратор клуба от ОМК. Женя умел поддержать каждого начинающего. Многие ему обязаны своими карьерами.

В день похорон Игоря Ганькевича Женя и Яша отвели меня в сторонку и рассказали об идее создания в Одессе такого вот Вудстока, фестиваля памяти. Он и возглавлял оргкомитет долгие годы. А прекратил тоже у меня на глазах. Нас обоих позвали в одно очень представительное место для беседы по поводу фестиваля. Нам было предложено некое политизирование мероприятия, за что предлагались деньги на его проведение. Женя, багровый, вылетел из здания, в котором мы находились. Наши собеседники не догадывались о его жесточайших гипертонических приступах. А я перепугалась. Я знала, но никогда не видела его таким пунцовым и взбешённым. Я ушла вслед за ним. Так, не сумев приспособить свою совесть к требованиям политизации нашей работы, мы отошли от неё.

Когда в Виннице комсомольские деятели запретили выход на сцену группы "Кратер", Женя принял на себя ответственность за выступление этой группы. Он вывел музыкантов на сцену. Началась их программа, и вдруг отключили электроэнергию. Нужно отдать должное "Кратеру": они продолжали играть, так сказать, ан плаг. А Лапейко подлетел к рубильнику и вывел все возможные рычаги вверх. Группа отыграла всю программу, а он, стоя у рубильника, принимал на себя скандал с администрацией. Нужно ли говорить, что в Одессе нас уже ждали жалобы в обкомах? Сегодня молодёжи это всё трудно и представить, и понять. Но мы знаем, что такое поведение приравнивалось к героическому. А к сказанному добавлю, что так вёл себя мужчина, у которого дома был ребёнок и жена которого тоже автоматически оказалась под угрозой. Она ведь была инспектором отдела культуры облисполкома. Но была совесть, которой этот человек не смел изменить.

На вечере, посвящённом тридцатилетию моей балетмейстерской деятельности, я, благодаря коллег, которые помогали мне в работе, приглашаю на сцену композитора Лапейко. Я объясняю публике, что он мой ближайший друг и что мне хочется всем его показать. Из бара приходит не очень трезвый Женя, поднимается на сцену, обнимает меня и говорит такие слова: "Мы с ней сделали много интересных дел. Удивительных. Вы их не видели, и мне вас жалко". И уходит со сцены.

Мы действительно сделали вместе много удивительных дел. Мы действительно любили вместе удивительных людей. И нам было очень интересно жить. А тем, кто не был знаком с потрясающим человеком, музыкантом изысканного вкуса Евгением Александровичем Лапейко, я могу лишь посочувствовать.

Ирина ПОЛУНИНА-МАНТЕЛЬ (Берлин).

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья