Номер 21 (1118), 8.06.2012

Мы продолжаем публикацию материалов, посвящённых 90-летию старейшей на просторах СНГ одесской молодёжной газеты. Начало см. в № №  15-20.

Для справки. Гоцуленко Владимир Николаевич, родился в 1943 году в Москве, в семье офицера. В 1971 году окончил Киевский технологический институт пищевой промышленности. Работал корреспондентом и редактором одесской молодёжной газеты "Комсомольская искра", ответственным секретарём газеты "Вечерняя Одесса", журнала "Барвинок", главным редактором журнала "Ранок" и издательства "Молодь", возглавлял украинское отделение российского информационного агентства "ИТАР-ТАСС". В настоящее время является генеральным продюсером издательского центра "Диорама" и газеты "Московский комсомолец" в Украине".

Член Союза журналистов Украины (с 1972 г.) и Союза писателей Украины (с 1976 г.)

Автор одиннадцати поэтических сборников, а также уникального вокально-песенного цикла современных романсов "Дорога к Пушкину", посвященного размышлениям о судьбе поэта на Руси. На основе этого цикла был издан диск "Дорога к Пушкину" (композитор Владимир Быстряков, исполняет Николай Караченцов), снят полнометражный музыкальный телефильм "Романс о поэте" (Останкино, 1993 г.), а также поставлен музыкальный спектакль "Колесо фортуны" (Крымский музыкальный театр, 1996 г.). Награждён Пушкинской медалью с занесением в Почетный реестр попечителей в Пушкинском Доме (Санкт-Петербург) и в Государственном музее А. С. Пушкина (Москва).

Лауреат премии Одесского комсомола им. Э. Г. Багрицкого (1978 г.), республиканской комсомольской премии им. Н. А. Островского (1986 г.) и премии им. Николая Ушакова Союза писателей Украины (2005 г.). Имеет ряд других наград в области поэзии и литературы.

Стихи Владимира Гоцуленко публиковались в переводах на украинском, белорусском, болгарском, венгерском, китайском, сербском, словацком, французском и чешском языках.

Живёт и работает в Киеве.

- Могу признаться: в "Искру" я попал "по блату". Когда я пришел на работу в газету, многие были удивлены. Я же закончил Киевский институт пищевой промышленности по специальности "инженер-экономист", журналистом никогда не был. Писал стихи и хотелось мне заниматься чем-то творческим - работать библиотекарем или в газете вести литературную страницу. История и литература - это были две моих страсти.

Во время службы в армии, я стал активно публиковаться. Стихи были слабые, зато "правильные". Печатался я и в Москве - в журналах "Советский воин", "Старшина-сержант", даже в газете "Правда", стал лауреатом Всесоюзного конкурса к 20-летию Победы. И вот на одном совещании собрали нас военкоров, а меня как лауреата посадили в президиум. Сидел я рядом с одесским поэтом Иваном Ивановичем Рядченко. Разговорились, то да се, и он мне предложил прислать ему новые стихи. Мы стали переписываться. И вот пришла пора заканчивать институт. Я был отличником, получал повышенную стипендию, но у меня, как некиевлянина, не было шансов остаться в столице. А в те годы необходимо было в обязательном порядке отработать два года по распределению. Мне предлагали на выбор Харьков, Днепропетровск, даже Крым. Рядченко пообещал переговорить с редактором одесской газеты "Комсомольская искра" Борисом Деревянко. Это было за три месяца до защиты диплома. Иван Иванович свое слово сдержал, позвонил мне и сказал, что Деревянко предложил сделать какое- нибудь интервью или очерк, чтобы определить мои способности. Я встретился с прозаиком Женей Гуцало. Как раз тогда у него вышла повесть "Сiльськi вчителi", и поговорили мы с ним об этой повести и вообще "за жизнь". Это интервью в "Искре" напечатали. Рядченко сообщил, что Деревянко не в восторге, но в принципе - может быть...

И тогда я решил взять направление в Одессу или Одесскую область. Меня определили в Болград - на хлебозавод, начальником планового отдела. Рядченко мне посоветовал в Болград не ехать, а сразу зайти в газету, к Деревянко.

И вот я в августе приезжаю в Одессу и прямиком отправляюсь на Пушкинскую, в редакцию. Борис Федорович мне показался не по годам солидным и серьезным. Хотя ему тогда еще и сорока не было, все перед ним робели. На собеседовании он спросил, могу ли я писать проблемные статьи? Я честно ответил, что не пробовал.

- А стихи с собою есть?

Я показал. Он полистал, иронически усмехнулся:

- Ну, оставь.

Потом говорит:

- Володя, пойми, мне поэты не нужны. Мне нужны пахари. К сожалению, пока вакансий нет, поработай внештатником.

Я звоню Рядченко, а он в рейсе, будет аж через три недели. А у меня - ни кола, ни двора, деньги на исходе, на пляже лежу целыми днями, чтобы не обедать. Мне родители прислали деньги, я перебился как-то это время. Рядченко приехал, позвонил Борису Федоровичу: мол, как так, мы же договаривались? А Деревянко в ответ: "А куда он пропал?! Я даже подборку его стихов напечатал, чтоб он отозвался..."

Я отозвался. Борис Федорович меня отчитал по полной программе и определил в идеологический отдел младшим литературным сотрудником к Евгению Михайловичу Голубовскому. А я там никого не знал. Валерий Барановский уехал защищать диссертацию в Ленинград, и я сел за его стол. Слева от меня сидел Богдан Сушинский, у окна - заведующий отделом Евгений Голубовский, а рядом с ним - Валерий Мигицко. Поначалу, конечно, чувствовал себя не в своей тарелке. Деревянко считал, что раз я экономист, то должен вести экономическую страницу. Голубовский предложил написать план работы. А я же не знаю ни одного одесского предприятия. Но он же меня выручил, назвал конкретные адреса, подсказал, о чем и как следует писать. И поперся я на обувное объединение им. Воровского. Хожу, смотрю, а о чем спрашивать - не знаю толком. Короче, сел писать в муках. А когда в муках, то пишется много и очень складно. Название помню как сейчас: "Три кита соревнования". Короче говоря, заведующий "причесал" мою писанину и редактор подписал ее в печать...

Признаюсь, хоть я и был молодым специалистом-экономистом, производственная тематика меня не вдохновляла. Соцсоревнование, бригады комтруда, заводы, фабрики...

Вот так я попал в "Комсомольскую искру". Тогда я был человеком не слишком общительным и прошел чуть ли не месяц, пока я со всеми перезнакомился - с Людмилой Гипфрих Ириной Пустовойт, Юлием Мазуром, Павлом Шевцовым, Михаилом Рыбаком, Игорем Божко...

Однажды вызывает меня Деревянко и говорит: будешь комсоргом. Я отнекиваюсь, мол, меня сотрудники толком не знают, а он собрал в кабинете всю молодежь и меня тут же избрали комсоргом. Причем сделали это с энтузиазмом, поскольку никто не хотел этим заниматься. И пришлось мне собирать взносы, писать протоколы... К счастью, имелся опыт комсорга в армии, так что у меня протоколы были в порядке. Для чего я это рассказываю? Потому что на следующий год возникла забавная ситуация. Опять собрание, опять меня избирают комсоргом, а потом приходит какой- то инструктор обкома и обнаруживается, что мне уже 29 лет и по Уставу ВЛКСМ я выбыл из комсомола. Ну, я с облегчением вздохнул...

Должен сказать, что меня очень поддержал Борис Федорович. И я, пользуясь его доброжелательностью, стал время от времени "окучивать" территорию отдела культуры. Помню, как с Семеном Лившиным мы взяли интервью у Анны Герман. Тогда впервые в "Комсомольской искре" было опубликовано интервью с Владимиром Ивасюком. Я случайно узнал, что он приезжает в Одессу на защиту его отцом кандидатской диссертации. Они остановились в "Пассаже". Володя еще не был таким знаменитым, мы с ним сидели в номере, он даже подарил песню, она была опубликована в "Искре". И вот во время этого разговора зашла девушка, он ее попросил сварить нам кофе. Я его спрашиваю: "Это кто, ваша сестра?" - "Нет, это наша солистка София Ротару". Так я познакомился и с ней.

А потом были традиционные Пушкинские дни, в Одессу приехали поэты Николай Ушаков, Леонид Вышеславский, Михаил Дудин, Павел Антокольский, Олег Дмитриев, Александр Межиров... Там я познакомился с Владимиром Соколовым, взял у него интервью и попросил стихи для газеты. Он махнул рукой: "Да вы же не опубликуете!". Но все же сам записал три стихотворения (листки у меня до сих пор хранятся). Я, естественно, сразу прибежал в редакцию. Тогда у нас работала прекрасная машинистка, Раиса Наумец, которая могла разговаривать по телефону и одновременно печатать, переводя с русского на украинский. Так вот, набрала она текст, стихи, я захожу к Деревянко. Он пыхтит трубкой: "Соколов? Знаю. А это что, стихи?" Я объясняю, что Соколов считает: раз эти стихи в Москве отказались печатать, то мы тем более их не опубликуем. Деревянко лукаво улыбнулся и подписал их в печать. Это была первая их публикация...

В общем, постепенно жизнь вошла в русло.

Веселая и дружная у нас была компания! Вообще, я считаю, что в "Комсомольской искре" того времени сложился звездный коллектив. Эта газета как счастливый случай в моей судьбе!

Я пришел в "Искру" в августе 1971 года, а через два года образовалась "Вечерняя Одесса", которую возглавлял Борис Деревянко. Он пригласил меня в новую газету заведующим отделом экономики.

Но было одно "но": я не член партии, а поскольку газета партийная, то пока придется быть и.о. Конечно, в партию я мог вступить еще в армии, но мне не нравилось то, что связано с партийной дисциплиной - собрания, отчеты, выговоры, словом, несвобода... Начинался новый етап в моей жизни...

Но однажды судьба вернула меня в "Комсомольскую искру" уже в качестве редактора.

(Окончание в следующем номере.)

Материал подготовил
Александр ГАЛЯС.

На фото Михаила РЫБАКА:

- поздравление от "Искры" с 5-летием "Вечерки" (1978 г.);

- редактор "Искры" Владимир Гоцуленко и редактор "Вечерки" Борис Деревянко
после товарищеского матча по мини-футболу (1977 г.)

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья