Номер 17 (1064), 13.05.2011

ПОЛЕМИКА

О книгах Черкасова про оккупацию Одессы я услышал от Михаила Борисовича Пойзнера, с которым, в свою очередь, познакомился благодаря книге моего отца, Анатолия Маляра, "Записки одессита, оккупация и после..." Мнение Михаила Борисовича, одного из знатоков этой страницы одесской истории, о книге было крайне важно для меня. Насколько я понял, он оценил эту книгу достаточно высоко. А вот труды г-на Черкасова он комментировал весьма нелестно. Так как сам я этих книг не читал, меня заинтересовала столь острая реакция на них и со стороны г-на Пойзнера, и других одесских литераторов и историков.

Г-н Черкасов очень усердно поработал с архивами, перелопатил внушительный ворох румынских газет, приказов оккупационных властей и прочей литературы. Такое старание, само по себе, уже заслуживает определенного уважения. Правда, в одном из отзывов на эти книги было определение их, как рутинного отчета румынского горисполкома о проделанной работе. Ну да ладно, недоброжелатели и завистники и не такого могут понаписывать... Главное - то, что автор предпринял попытку объективно и беспристрастно описать обстановку в оккупированной Одессе, причем, разбив этот период на несколько стадий. Только вот, насколько объективно?

В своем телеинтервью г-н Черкасов не скрывал того, что большую помощь и содействие в его изысканиях оказывало консульство Румынии. Что это была за помощь, нам неизвестно, но некоторые факты из самой новейшей истории наводят на мысль: а была ли эта помощь простым актом милосердия и меценатства?

А о чем Черкасов пишет? Пишет о том, что в Одессе оккупанты открыли более 50 школ, столько-то церквей, столько-то больниц, столько-то бесплатных столовых, о том, что работали ВУЗы. Короче говоря, город жил обычной жизнью: люди женились, рожали детей, разводились, ходили по театрам, кабаре, утром на работу, вечером ужинали в ресторанах. Вот такая пастораль.

А теперь вспомните советскую хронику сентября 1939 года: радостные лица трудящихся освобожденных территорий, тоже открываются школы, костелы, правда, закрываются, но это - для блага трудового народа, чтобы ему никто не "пудрил мозги" опиумом религии. А тем временем через границу гонят этапы заключенных - тех же учителей, священников, зажиточных крестьян, просто чем-то недовольных. Это теперь нам стало известно...

Самое грустное - что некоторые из приведенных Черкасовым фактов - правда. Закрывать глаза на это было бы крайне неправильным. Неправда только вооружает дополнительными аргументами таких вот "правдолюбцев".

Я позвонил г-ну Черкасову. Для начала поинтересовался его мнением о книге отца. Получил ответ, что книга в целом понравилась, но с некоторыми моментами он не согласен. С какими именно? А вот с какими, так и непонятно. Хорошо было при румынах или плохо? "Так ведь как раз очень даже ясно об этом сказано, - возразил я, - кому-то хорошо, а большинству - не очень". Вспомнил показания дворника во время суда над немкой Бертой: "Раньше ей было хорошо, а вот теперь - плохо". И румыны у отца в общей своей массе - ни хорошие, ни плохие, а просто ищущие, что бы отнять и отправить домой. Это были малограмотные крестьяне, бедные, а тут - такой город достался, и делай что хочешь.

Книга Анатолия Маляра - вообще-то художественное произведение. Другой вопрос, что основывается оно на реальных событиях. Настолько реальных, что некоторые читатели узнают себя, своих знакомых и родных.

Так вот, о бомбежках. Черкасов интригующим тоном спросил меня, знаю ли я, что происходило в Одессе 11 апреля 1944 года. Я сказал, что знаю: отмечали освобождение, радовались, плакали, "черные воронки" забирали коллаборационистов или тех, кого считали таковыми (как в анекдоте - сперва режут, потом считают), по улицам гнали пленных румын, да много чего происходило... И тут я услышал, что, оказывается, 11 апреля проходили массовые похороны жертв бомбежек, и на Втором христианском кладбище есть это захоронение. Я тут же постарался выяснить, где именно есть такие могилы, и г-н Черкасов мне пояснил: "От главного входа по аллее влево и в углу". А я как раз в этот день собирался навестить могилки родных, вот и пошел искать после этого по указанному адресу. Обошел по периметру все кладбище, нашел даже несколько могил 1944 года, расположенных подряд, но датированы они были сентябрем. Затем зашел в контору кладбища и задал простой вопрос: есть ли такие захоронения? Получил ответ, что нет. Да ведь по логике и не должно их быть. Гибли люди ведь не только 8, 9 или 10 апреля, и не только от советских бомб, и хоронили их родственники по мере их гибели, и не только на Втором, а скажем, у кого-то были родные на Слободском похоронены, так что, не хоронить их, что ли, до прихода наших? Да и устраивать такую процессию никто бы не позволил, это уж и так понятно. Так что вышел пшик, а не сенсация. Может, конечно, это я плохо искал, но работники кладбища уж точно знают, где у них что. Мне даже показали поименный список всех похороненных воинов, составленный для родственников, которые до сих пор разыскивают своих.

В связи с этим фактом возникает вопрос: а не будет ли пшика и с другими сенсациями г-на Черкасова? Мне ясно, что ему хотелось, чтобы в книге отца было бы побольше о том, какие румыны были гуманные и добрые. Что ж, есть там и о добрых румынах, кормивших мою прабабушку и ее внука борщом и мамалыгой в солдатской столовой, и леденцами угощали детей, и сухарями. И это правда! Но, не дай, Бог, ни нам, ни нашим внукам пользоваться такой добротой чужих солдат.

Кстати, г-н Черкасов отнюдь не одинок в своем восхищении деятельностью оккупантов. Научная сотрудница одного уважаемого одесского музея сообщила мне по секрету, что по последним данным Одесский оперный театр, заминированный немцами, спасли таки румыны. И это на полном серьезе! Откуда такая информация, чьи длинные уши торчат из-за куста, понятно. Воистину, в одном консульстве работают истинные профессионалы!

Также г-н Черкасов упорно настаивал, что этнические и прочие чистки румынские оккупанты производили первые два месяца, а потом - только и делали, что заботились об одесситах. А евреям передавали американскую помощь Красного креста, а еще - за свой счет отправляли в Палестину. Так вот, сам я не еврей, но дружу со многими одесситами разных возрастов, в том числе и этой национальности. Я просто обязан сказать, что ни от кого из них ничего не слышал о такой румынской благотворительности. Один мой добрый приятель, зовут его Изя, в раннем детстве стал жертвой чудовищных экспериментов с кровью, которые производил или сам Менгеле, или его прилежные ученики, и у него неизлечимая болезнь, требующая регулярного переливания крови. Был, правда, один славный фотограф, получавший в гастрономе на Дерибасовской, угол Преображенской "подарки от фюрера", но ему удалось выдать себя за фольксдойче, фамилия у него была редкая для еврея, но распространенная среди немцев. Просто повезло! А так, вообще, по рассказам, главной льготой была первая очередь на встречу с Карлом Марксом. Что касается первых двух месяцев, так последних повешенных с деревьев на Александровском сняли уже по приказам немецкого командования в 1944 году. Такие вот два месяца...

А насчет Палестины - так Израиль, оказывается, должен Румынии, как земля колхозу...

Вообще, отношение г-на Черкасова к трагедии еврейского народа, как к какому-то малозначительному эпизоду, несколько озадачивает. Я далек от крайнего мнения, что в войне пострадали исключительно евреи, погибло огромное количество людей разных национальностей, больше всего - русских, украинцев, белорусов, досталось и прочим. Более того, меня удивила фраза, произнесенная одним ветераном Великой Отечественной войны, ныне живущем в Израиле. На вопрос, а нужно ли молодежи помнить о войне, он ответил: "Конечно! Ведь погибли шесть миллионов человек!" А я то, наивный, думал, что погибло несколько больше...

Так, может, г-н Черкасов думает, что, перегнув в другую сторону, можно переспорить такого "ветерана"? А может, он просто немного антисемит?

И еще. Все знакомые мне люди, пережившие оккупацию, ждали наших. Они радовались красному флагу, вывешенному на колокольне Собора, обменивались слухами об успехах Красной Армии, верили, что оккупация - не навсегда. Это внушало надежду. Никто не чувствовал себя равноправным гражданином великой Румынии и не имел румынского паспорта. Может, это у меня такие знакомые, но я пишу, что знаю.

Насчет качества образования в румынских школах и институтах. Да, оно было довольно высоким, но и в СССР после войны оно было не хуже. Просто учителя тогда были очень хорошие и работали на совесть - не для румын, а для детей. Они тоже, наверное, верили, что наши скоро придут, и тогда понадобятся грамотные люди.

Еще г-н Черкасов привел факты, что Алексяну, Пынтю и прочие гауляйтеры были оправданы и румынским и советским судами, а Михая вовсе наградили Орденом Победы. Что ж, я всего этого не проверял, может, и так. Это все - большая политика, что было на уме у Сталина, из каких соображений он это делал (а это были, несомненно, его решения) - тема для анализа историков. Певца Петра Лещенко умертвили в уже коммунистической Румынии просто за то, что он пел. А Пынтя с Алексяну - они же не пели! И вообще, не надо все в кучу. Насчет отношения к гражданам, пережившим оккупацию, в книге отца достаточно много сказано, а Черкасов, очевидно, очень радует сторонников мнения "вам при румынах хорошо было!". Эта фраза всегда бесила отца, когда он слышал ее от каких-либо ругавшихся мадам в трамвае. И еще - слово "румын" наряду с "гицелем" в Одессе было ругательным еще в семидесятые и восьмидесятые, сам слышал.

Книга свела меня со многими интересными людьми и в процессе работы над рукописью, и после ее выхода из печати, и я очень благодарен отцу за это. Я знаю, что в ней - правда. Книга писалась не для того, чтобы обогатиться или прославиться, просто отцу было о чем сказать людям, и он сказал. Никаких политических заказов Анатолий Маляр не выполнял. Он писал, о чем знал. И в этом - главное отличие этой книги от трудов г-на Черкасова.

Евгений МАЛЯР.

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья