Этим летом в Киевский музей искусств имени Богдана и
Варвары Ханенко привезли три итальянских шедевра: "Венера и
Адонис" Тициана, "Иисус Христос" Рени и "Чудесный улов рыбы"
Рафаэля.
Когда я узнала об этом, меня охватило такое нетерпение,
словно раньше эти картины были запретными плодами. На секунду
мне даже показалась, что очень давно я хотела их увидеть, хотя
раньше даже не знала об их существовании. И вот я в зале.
Остановилась рядом с картиной Тициана "Венера и Адонис". И не
просто остановилась, а замерла...
Мне захотелось кричать, визжать, делать все, что угодно,
лишь бы обратить на себя внимание Адониса, отвернуть его от
непоправимой ошибки. Мне захотелось скинуть с него красную
шляпу со струящейся лентой и оглушать его ударом по голове.
Пусть бы он потерял сознание и вскоре очнулся. Пусть бы
ослабела его рука, которой он так крепко держал поводки своих
собак, предвкушающих охоту. Как стремительно его правая
мускулистая нога направлялась в лес! Этот далекий лес был
освещен солнцем, которое пробилось сквозь бархатные тучи.
Обман! Все обман!
Но не только я хотела предотвратить его гибель, а и любящая
женщина - Венера. Она, нагая, обхватила его кольцом на том
самом уровне тела, где находится сердце. Воздушные белые и
красные ткани сжались на его сердце, сжалась и кожаная полоса,
перекинутая через плечо. Мне даже показалось, что Венера
схватила меня, а не Адониса, так сильно билось мое сердце. Но
вдруг стук в моей груди нормализовался, потому что я взглянула
в его глаза...
А вот глаз я почти не увидела. Они свысока смотрели на
умоляющую женщину. Его высокомерная надменность, его гордость,
его стремление уйти на охоту сжигали ее любовь. Как умоляюще
прильнуло все ее тело к нему! Как просила она, как бросила всю
себя к его ногам!
На картине Тициана в левом углу Амур, согнув ноги в коленях
и положив на них свою пухлую голову, спал. Но мне уже не
хотелось разбудить его. Не хотелось и самой взять лук и
выстрелить в сердце Адониса. Нет. Он уходил. Это было его
решением, только его.
Я отошла - искать такие же сильные чувства, которые во мне
вызвала картина Тициана, в других шедеврах. Так я нашла богиню
Рассудительности на гобелене "Чудесный улов рыбы" Рафаэля. В
правой руке она держала зеркало, а в левой - змею. И тут я
вдруг прониклась пониманием жажды Адониса уйти на охоту. И
пусть его убьет вепрь. Он следовал своему стремлению и не
намерен был сострадать любви Венеры. Мой взгляд перешел на
третий шедевр. И вдруг глаза Иисуса стали глазами... Венеры.
Они умоляли. Я вернулась к картине Тициана...
Нет, я ничего не спутала: глаза Венеры все так же умоляли.
А Адонис был так же поглощен своим желанием охоты. А меня
удивило уже другое - гармония. Как гармонична была эта
картина, как естественна! Жаль только, что так редко такая
гармония случается в наших душах.
)