Номер 23 (768), 17.06.2005

Рассказывая о пожаре, который произошел в Одесском театре оперы и балета восемьдесят лет назад, нельзя не вспомнить о пожаре 1873 года, полностью уничтожившем старое здание театра, известны гравюры с изображением театра, воспетого А.С. Пушкиным, фотографии его руин после пожара... Недавно, рассматривая коллекцию открыток с видами старой Одессы, я обнаружил два редчайших снимка. Один из них неизвестный фотограф-любитель сделал непосредственно во время пожара: здание охвачено дымом, на улицах толпы народа, экипажи, испуганные лошади. И другая фотография: уже нет театра Тома де Томона, но еще не приступили к сооружению нового здания. Непривычно голое место, обычная строительная площадка...

Где-то в середине 80-х уже прошлого века мне еще удалось застать в живых свидетелей пожара, случившегося, можно оказать, в наше время.

Вот воспоминания старейшей сотрудницы Одесского театра оперы и балета Анны Петровны Игошиной, записанные непосредственно в зрительном зале:

— В марте 1925 года шла опера Мейербера "Пророк". Во время сцены пожара в замке искры от открытого огня попали на декорации. Спектакль закончился поздно. Зрители уже разошлись, когда на сцене начался пожар. Горели декорации всех спектаклей, пол и портал сцены, соседние помещения. Металлический занавес, отделявший сценическую часть от зрительного зала, раскалился докрасна. Пожарные не могли подойти, они стояли у входа в зал и на ярусах. Вода из брандспойтов, попадая на занавес, мгновенно превращалась в пар, который смешивался с едким черным дымом. Когда болты, удерживающие занавес, расплавились и многотонная громада покареженного гофрированного металла рухнула на сцену, огонь перекинулся на оркестровую яму, ряды партера... cгорел замечательной красоты занавес-гобелен с сюжетами из оперы "Руслан и Людмила".

У меня сохранилась фотография театра после пожара: черный зрительный зал, на обгоревшей сцене сотрудники театра, специально прибывший Анатолий Васильевич Луначарский (одно время театр носил его имя)...

Тогда же мне довелось побеседовать с участником восстановления театра, одним из первых строителей Одессы послереволюционного периода Николаем Львовичем Мером:

— Я жил тогда в Театральном переулке, – рассказал Н.Л. Мер, – как раз напротив заднего фасада театра. Проснулся от шума и запаха гари. Выскочил на балкон. Театр был объят пламенем. Горели ворота, огонь вырывался из окон, поднимался до крыши, грозил перекинуться на соседние дома. Проживающие поблизости заполнили переулок. Прибыли все пожарные Одессы. Зарево стояло над ночным городом...

Немедленно было принято правительственное решение о восстановлении театра.

Время было тяжелое. Всего несколько лет как закончилась гражданская война. Стоят многие заводы, безработица, нэп. Понятно, что выделенных государством средств было недостаточно, cоставленная смета требовала гораздо больших затрат. Тогда в Одессе было две строительные организации: "Индустрой" и "Пайстрой". Каждая из них предъявила свои условия заместителю директора театра Максу Петровичу Линскому. Условия "Пайстроя" оказались более приемлемыми. Строительная контора помещалась на улице Ленина, вблизи театра. Директором был Карл Федорович Дралич, я – его заместителем. На всех предприятиях города проходили собрания, посвященные восстановлению театра, сбор средств. В кинотеатрах имени Фрунзе и Котовского проводились митинги. Блестящим оратором был, в частности, председатель правления треста, старый большевик Владимир Григорьевич Владимиров (Клячко). Часто выступали секретарь партийной организации строителей Василий Иванович Клочков, председатель профсоюза Бонифатий Никитич Шуркаев. Артисты театра давали концерты на заводах и фабриках, сборы шли на восстановление уникального здания. ЦК профсоюзов работников искусств объявил "День Одессы". Все средства, вырученные в этот день, были направлены на ремонт театра. В коммунальном банке открыт специальный счет. Деньги для восстановления театра выдавались вне очереди.

— В чем заключались реставрационные работы, как они были организованы?

— От пожара сильно пострадали не только сцена: обгорели прилегающие к ней коридоры, костюмерные, уборные, пол зрительного зала, первые ряды партера. Стены и потолок зала были покрыты густым слоем копоти. Сгорела электропроводка. Работы велись побригадно. Механизации никакой, кроме примитивного крана-укосины. Все подавалось со стороны переулка через расширенное окно, служившее монтажным проемом. Стены и зрительный зал были уставлены деревянными лесами. На них ушло несколько вагонов досок. Каменные работы вела бригада Павла Кукушкина, штукатурные возглавлял Иван Андрущенко.

— В интерьере много скульптуры, живописи, украшений, позолоты. В каком они были состоянии? Имелись ли в городе специалисты соответствующей квалификации? Наконец, как изыскивались необходимые материалы?

— Зал представлял ужасное зрелище: сплошная чернота! Для выполнения художественных реставрационных работ требовались высококачественные краски, золото... Их привозили из Москвы и Киева, бархат для обивки кресел – из Берлина, а сами кресла изготовлялись на Одесской мебельной фабрике. В бригаде Евгения Журавлева работали пять его сыновей. Все – столяры высокой квалификации. И все они в дальнейшем стали инженерами-строителями. Малярными и художественными работами руководили бригадиры Бронислав Савицкий и Исаак Бутель. Они выполняли все альфрейно-декоративные работы, включая и реставрацию плафонов Лефлера с сюжетами шекспировских произведений. Все это велось на огромной высоте, ведра с краской поднимали на веревках. Только знаменитую люстру спускали и разбирали. Никаких данных об отделке театра у нас не было. Пользовались фотографиями, колеры для окраски подбирали по старинному альбому.

Высокому качеству и тщательности восстановительных работ способствовали технический надзор, осуществляемый Людвигом Александровичем Любельским, участие архитекторов Замечека, Троупянского, Зелингера, Минкуса. Все они в дальнейшем стали профессорами Одесского инженерно-строительного института. Большую помощь в спасении театра оказали обком партии и облисполком. Справедливо можно сказать, что замечательный памятник архитектуры удалось сохранить благодаря патриотизму всего населения города.

Седьмого ноября в зале, еще сохранившем запах краски, проходило торжественное заседание, посвященное 8-й годовщине Октябрьской революции, а в марте следующего года возобновились представления. Насколько качественно были выполнены восстановительные работы, можно судить по тому, что до реставрации 1967 года внутренняя отделка ни разу не обновлялась.

Феликс КАМЕНЕЦКИЙ.

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья