Уважаемые читатели, я не зря поставил в конце названия и восклицательный знак, и знак вопроса...
Какой из этих знаков правильный — узнаем через некоторое время. А пока небольшое отступление.
Многие из вас знают, что более сорока лет мы с отцом, Борисом Амчиславским, занимаемся изучением жизни и творчества Леонида Утёсова.
Был в биографии Леонида Осиповича и небольшой период кинематографической карьеры.
Я не о кинофильме "Веселые ребята", а более раннем периоде.
Началось всё в 1917 году, короткой, практически, проходной ролью адвоката Зарудного в кинокартине "Жизнь и смерть лейтенанта Шмидта".
А вот в середине двадцатых годов Утёсов снялся сразу в трех фильмах: "Торговый дом "Антанта и Ко", "Чужие" (вместе с дочерью Эдит) и "Карьера Спирьки Шпандыря".
Решил я посмотреть, осталась ли какая-либо информация об этих работах на страницах газеты "Кино", выходившей в те годы.
Удалось пролистать подшивку за вторую половину 1925 и за 1926 годы.
Среди материалов, опубликованных на страницах газет, я обратил внимание на то, что среди авторов много одесситов: Вера Инбер, Семен Кирсанов, Эдуард Багрицкий, Семен Гехт, Исаак Бабель, Лев Славин, Евгений Петров.
А еще статьи о съемках на Одесской кинофабрике ВУФКУ, реклама фильмов, снятых в Одессе...
Конечно, об этом всем я еще напишу.
Но одну тему хочу осветить отдельно уже сейчас.
Трижды в газетах были опубликованы стихотворения Семена Кирсанова.
Для меня это имя имеет особое значение.
Во время всех своих лекций, выступлений, докладов, связанных с именем Утёсова, всегда говорю о песне "У Черного моря".
При этом подчеркиваю, что песня родилась благодаря творческому содружеству трех земляков, трех одесситов — Семена Кирсанова, Модеста Табачникова и Леонида Утёсова.
Стихи Семена Кирсанова на страницах газет "Кино" посвящены кино и театру.
Есть в написании этих стихотворений специфика орфографии тех лет.
Решил сверить ее с более поздними изданиями произведений Семена Кирсанова... и был поражен.
Ни в четырехтомном Собрании сочинений Семена Кирсанова (Москва, Художественная литература, 1974–1976), ни в его сборнике "Стихотворения и поэмы", вышедшей в серии "Новая Библиотека поэта" (Санкт-Петербург, Академический проект, Гуманитарная Академия, 2006) этих стихотворений не оказалось.
Не смог их найти и вездесущий Google.
Конечно, приятно было бы осознавать, что мне удалось найти неизвестные стихотворения Семена Кирсанова.
Но я с удовольствием приму сообщения о том, что они известны литераторам и, кроме публикации в газетах "Кино" в 1925-1926 гг., были напечатаны в каких-либо сборниках поэта.
Вот поэтому я и поставил два знака после заголовка этого материала, а какой из них правильный — определит время.
Ниже приведены три стихотворения, написанные Семеном Кирсановым до выхода его первого сборника "Прицел. Рассказы в рифмах" (1926).
Орфография оригиналов сохранена.
Актер из детектива
Я к жизни пришел
От романов Майн-Рида.
А жизнь развернулась
И стала — роман.
И я проскакал –
Грохотали копыта
По Южной Америке
В дождь и туман.
Там всадникам любы
Смертельные трюки,
И там, где прорывы
Долин глубоки,
Лежит, разметавши
Притоками руки,
Голубоватое
Тело реки.
И ночью, на взор
Ястребиный надеясь,
Врагов бледнолицых
Ища над рекой –
Летит в мокассинах
И перьях индеец.
На зебре — как-будто
Одетой в трико.
Но сердце ковбоя,
Готовое к бою,
Стучит в магазинной
Коробке ружья,
По запаху слышит
И ждет за собою
Отравленных стрел
И лихого копья.
Но степь растревожена.
Сыпью по коже
Холод и ливень,
И сразу — гроза.
В такую минуту —
Встает краснокожий
На стременах
И вперяет глаза.
Кто видел кулак,
Размахнувшийся навкось
Сквозь шорох ветров
И дождя и травы.
Кто видел
С полетом вперед томогавка,
Ковбоя, летящего
Без головы.
Такое бывает
Не только в романе,
В ушах стрекотанье,
В глазах колесо.
Я новою жизнью
Живу на экране,
Скачу по степям
И вращаю лассо.
Мне сердце, что камень.
Холодно-тупое.
И может затем
Я привесил ружье,
Напялил широкую
Шляпу ковбоя,
Чтобы не быть похожим
На сердце свое.
Семен КИРСАНОВ.
Газета "Кино" № 32 (112), 27 октября 1925 года, c. 2, рубрика "Когда гаснет свет".
* * *
Театральный зал был суров и пуст,
И люстрами вниз сникал,
Старый занавес тихо выплакивал грусть
Притаившимся колосникам:
"Помню, блеск лорнетный по всем рядам,
Страшно впившиеся глаза,
И когда на сцене актер рыдал,
С ним рыдал потрясенный зал.
Зал, на сцену глядя, дрожал струной,
А теперь — пропадаем. Ой,
Разве видно было, чтоб всей страной
Владел глухонемой!
Скоро — чувствую я — меня сотрут
(Этот червь и сюда прополз),
И на месте моем повесят тут
Просто выбеленный холст.
Это разве искусство. Век стыдись.
Было время когда-то... Но
Драматург, режиссер, актер, статист —
Пошли в кино...
Но остался здесь, я поклясться готов,
Еще один человек.
То рабочий сцены — Иван Петров.
Он театру верен навек...
Но на сцене раздался стук шагов,
И вошел Иван Петров.
Он рассказывал другу наедине:
"Знаешь, буду служить в кино.
По червонцу в день за работу, что-ж,
Заработок не худой,
Говорят, что уж очень я похож
На Распутина — бородой".
Был суров и пуст театральный зал,
Пыль на выбоинах золотых,
И ни слова занавес не сказал,
Молча сдвинулся и затих.
С. КИРСАНОВ.
Газета "Кино" № 5 (125), 2 февраля 1926 года, с. 2.
)
