Номер 22 (818), 09.06.2006

ОТ "ПИАНИСТА" ДО "ОЛИВЕРА ТВИСТА"

(Окончание. Начало в № 20.)

— Господин Полански, как начиналась ваша творческая жизнь?

— Как я уже говорил, меня в конце войны разыскали мои родственники. Я жил у них. Там было много ребятни. Единственным нашим развлечением было радио. Правда, радио мы смогли слушать только, когда закончилась война. Во время войны за прослушивание радио грозила смертная казнь. Тем более интересно было снова слушать передачи. Однажды радиостанция пригласила детей на радиостудию. На радиостудии я познакомился с одним из актеров. Он меня познакомил с режиссером, который предложил мне сыграть в одной пьесе главную роль. Это была роль мальчика Вани Солнцева в спектакле по повести вашего писателя Катаева "Сын полка". С этого я и начал... Мне было тогда 12 лет.

(N.В. – Я не удержалась и, попросив еще раз слово, рассказала Роману Полански о том, что в Одессе жил и недавно умер Иван Раков-Солнцев. Режиссера очень заинтересовало все, что было связано с жизнью того героя, которому он обязан началом своего приобщения к искусству. К сожалению, во время пресс-конференции у меня не было возможности пересказывать подробности биографии Солнцева, а сразу после встречи с журналистами Полански спешил в аэропорт. Но кое-что я успела рассказать генеральному директору фестиваля Андрею Халпахчи, и по дороге в аэропорт он, по возможности, постарался удовлетворить любопытство Полански. Больше всего режиссера заинтересовало то, что Ваня был еврейским ребенком, которому во время войны имя Исаак заменили на Иван – этот интерес понятен, достаточно вспомнить жизнь самого Полански – Е.К.)

— Вы променяли театр на кино. Какие фильмы в детстве и юности произвели на вас наибольшее впечатление?

— Сразу после войны на экраны Польши вышло несколько американских трофейных фильмов. Фильм "Робин Гуд с Энтони Куином довел меня до состояния экзальтации. Но впечатлений хватило не надолго. У меня стал вырабатываться художественный вкус. Мне хотелось видеть все, что выходит на экран, но нравились мне фильмы с Лоуренсом Оливье, а самое большое впечатление произвела картина Орсона Уэллса "Гражданин Кейн".

— В ваших фильмах вы исследуете понятие добра и зла. Можно ли провести между ними грань? Есть ли что-то, что вы не стали бы снимать?

— Между добром и злом нет четкой грани. Я всегда стремлюсь показать, что нет людей абсолютно плохих или абсолютно хороших. Даже такому монстру, как Билл Сайкс ("Оливер Твист") я, в отличие от Диккенса, стремился придать какие-то душевные качества.

— В ваших первых фильмах ваши герои руководствовались страстями. В последних – их поведение зависит от внешних обстоятельств. Почему вы перешли к таким сюжетам?

— Для меня нет разницы между моими героями ранних и последних картин. Мне кажется, ими всегда движут чувства, эмоции, желания, переживания. Но точно так же они подчиняются обстоятельствам. Обстоятельства могут быть разные: комические, социальные... Но, если говорить о "Пианисте", то здесь, конечно, жизнь героя полностью зависит от обстоятельств, которые близки и мне, в которых я находился сам.

— Почему события Второй мировой войны волнуют мир и сегодня? Почему во многих странах возрождается фашизм?

— Для одних людей Вторая мировая война – незаживающая рана. Но прошло много времени, и есть другие люди, для которых события войны – это уже нереальность. Они их не ощущают. Не могут себе представить всего, что происходило в те годы, не представляют размеров страданий, которые выпали на долю людей. Это касается не только евреев. Страдали поляки, украинцы, русские...

— Вы дебютировали одновременно с крупными мастерами, вошедшими в историю мирового кинематографа. Сейчас другое кино. Что нужно молодому режиссеру, чтобы добиться успеха?

— Смотреть фильмы великих мастеров.

— Что вы можете сказать о нынешних дебютантах?

— Я редко езжу на фестивали, реже, чем журналисты, которые о них пишут. Я могу говорить о дебютах прежних режиссеров, например, о дебюте Уэллса с его фильмом "Гражданин Кейн". Его вхождение в кинематограф имеет что-то общее с моим дебютом. Но я не знаю, что посоветовать нынешним дебютантам, чтобы снять такой фильм, как мой "Нож в воде"... Все очень индивидуально. "Оливера Твиста" написал человек, которому было всего 25 лет...

— Как вы работаете, с актерами?

— Все актеры разные, единый подход невозможен. Режиссер должен быть психологом, чтобы получить от актера наилучший результат. Я это рано понял. Опытному актеру нужно только показать. Неопытному, работающему на эмоциях, что-то показать, значит парализовать его. Для такого актера нужно создать такую атмосферу, которая помогла бы ему раскрыться так, как мне нужно. Однажды у меня была молодая актриса – это вообще была просто натурщица, работала, как марионетка.

— Вы не раз снимали в своих фильмах других режиссеров. Трудно было ими руководить?

— В "Ребенке Розмари" у меня снимался, несмотря на протесты студии, мой друг Джон Кассаветис. С ним я намучился. В "Китайском квартале" я снял другого крупного режиссера – Джона Хьюса. Работать с ним было одно удовольствие.

— В молодости вы дебютировали как актер в фильме Анджея Вайды "Поколение". Потом у него же снялись в ленте "Самсон", уже будучи мэтром, снова снялись у Вайды в комедии "Земста". Что вы можете сказать по этому поводу?

— Ваш вопрос звучит так, как будто я начинал и заканчиваю свой творческий путь у Вайды (смех в зале). Уверяю вас, это не так (аплодисменты), Я как актер дебютировал не в кино, а в театре. Это оказало влияние на всю мою дальнейшую творческую жизнь. И хотя я с самого начала хотел стать режиссером и закончить свою жизнь режиссером, но время от времени я испытываю ностальгию по актерству и тогда я возвращаюсь к нему, снимаюсь у других режиссеров или в своих фильмах.

— Удалось ли вам поставить все, что хотелось бы?

— Лет 15 назад мне хотелось поставить "Мастера и Маргариту". Фильм уже запускался. Но студия "Уорнер Бразерс" решила, что картина не будет иметь коммерческого успеха, и картину закрыли.

— Антонино Гуэрро сказал: "Чем старше мы становимся, тем больше любви мы хотим и тем меньше получаем". Согласны ли вы с этим высказыванием? Если да, то чем вы восполняете дефицит любви?

— Мне повезло в жизни. У меня жена, дети, счастливая семья. При малейшей возможности я провожу время в семье. И ни в какой замене любви я не нуждаюсь. Ничто не может заменить живой любви и живого общения. И возможно, моя семья – компенсация за те страдания, которые выпали на мою долю в юные годы.

— Последнее время "Оскара" дают не по заслугам... Я не имею в виду вас...

— Американская киноакадемия – это не один человек. При присуждении "Оскара", как при решении политических вопросов, имеет значение, кто, как и в какой команде сыграет...

— Как вы относитесь к вручению вам "Скифского оленя"?

— Мне было приятно попасть в список награжденных, в котором много громких имен. Приятно получить награду из рук президента такой страны, как Украина.

— Что бы вы сделали для Украинского кинематографа, если бы были министром культуры Украины?

— Я не могу давать советы министру культуры Украины, с которым я имел удовольствие только вчера познакомиться на вечере. Но ваш вопросу напоминает мне вопрос, который один журналист задал Билли Уайлдеру. Он спросил, какую часть сценария Уайлдер писал вместе со своим сценаристом? И вообще, важно ли для режиссера уметь писать (быть грамотным)? На что Уайлдер ему ответил: "Главное, чтобы режиссер умел читать".

На этой веселой ноте встреча с Романом Полански завершилась.

Материал подготовила Елена КОЛТУНОВА.

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья