Номер 04 (1348), 10.02.2017

Он родился в церковный праздник Вознесения, а последними в его жизни словами были: "Выше пойдем, выше..."

Куда уходил смертельно раненый гений? Что знают о нем современные школьники? Помнят ли его стихотворные строки те, кто постарше? А может, Пушкин действительно сегодня не современен или, по крайней мере, не актуален?

Менялись времена и нравы. А тот, кого назовут "солнцем русской поэзии" и навсегда свяжут с ее "золотым веком", будет неизменно светить поколениям. Этот свет в иные эпохи пытались то погасить, то отшлифовать до слащавости (что, по сути, одно и то же). Во времена Маяковского призывали "сбросить Пушкина с корабля современности" в поисках новых форм самовыражения, а Есенин с друзьями по молодости самолично надел на его памятник табличку "Я - имажинист". Ну, может, не "самолично": ведь поздней, отогнав пену смутного времени и стоя под тем же памятником, мысленно обращался к Поэту: "Мечтая о могучем даре того, кто русской стал судьбой..."

А тем, кто упрекнет меня в обилии слова "русский", напомню слова Марины Цветаевой: "небо Африки - своим знавший, Невское - проклятым, Пушкин - в роли русопята?" Советское поколение тоже до тошноты наелось хрестоматийного глянца, но строки про Лукоморье и дуб зеленый учило на совесть: завораживает, что ни скажи!

Время шло по наклонной плоскости "потребления материальных благ", и Высоцкий доверительно сообщал всей стране под гитару с эстрады: "Лукоморья больше нет, от дубов простыл и след, дуб годится на паркет...", рифмуя дальше грубо, но верно: "дубы - жлобы - гробы". Отражал дух своего времени, добросовестно отзываясь на все и хорошее, и дурное, - так же, как отражал свое время Пушкин. Помните, например, хотя бы "О чем шумите вы, народные витии?... То давний спор славян между собою..." Если не помните, жаль: помогло бы во многом разобраться сегодня.

Казалось бы, Пушкину возвращен законный венец прижизненной и посмертной славы, перед нами - полный, живой, страстный образ мыслителя и пророка, повесы и дуэлянта, историка и издателя, любовника и мужа, головной боли тогдашнего одесского градоначальника Воронцова и императора Николая Первого. "О, Александр, ты был повесой, как я сегодня хулиган", - писал век назад Есенин, мечтавший, чтоб и его "степное пенье сумело бронзой прозвенеть".

Но время в очередной раз взрывается: Есенина начинают путать с Безруковым, засомневавшись с легкой руки авторов фильма в официальной версии о самоубийстве знаменитости "серебряного века"; а Пушкина, воплощенного на экране тем же универсальным актером, норовят исключить из школьной программы в дикие 1990-е. Потом опомнились - "включили обратно", но след от радикальных решений остался в душах перестроечного поколения большим черным провалом в нравственной и духовной жизни. Помню, как молодая учительница тех лет морщилась: "Пушкин - это же архаизм!"

Конечно, на фоне хлынувших в пошатнувшееся общественное сознание набоковских лолит и акунинских фандориных было явно не до пушкинских татьян и гриневых. Татьяны "милый идеал" действительно выглядел слегка наивно на фоне песен "а-ля секшн-революшн" и новоявленных выходок "фэмэн". А факты из жизни поэта причудливо перепутались в головах бедных школьников, заплутавших в информационных сетях и ударенных по голове тестами - новой формой "проверки знаний"... Представление о Пушкине затуманивалось все больше: для многих он стал "крипаком", ратовавшим за независимость родины, - ведь наизусть чаще заставляли учить Тараса Григорьевича. Общество разделилось не только на богатых и бедных, но и на умных и глупых, причем с добавлением наречия "очень", усиливающим свой смысл с каждым годом. И теперь в этом процессе, продолжающемся сегодня, основную роль играет семья, а школа сегодня... так, - как актер "кушать подано"... И если родители рассказали ребенку, зачем улицу, по которой они идут, назвали Пушкинской, то он это запомнит, и будет знать даже, что есть в его городе два памятника великому поэту, и что есть соответствующий музей, и что читать его книги - не так уж плохо, и что сказки его и стихи - это здорово!

А если нет? Кто виноват, что дети не читают сегодня произведений, способных дать им настоящие жизненные ориентиры? Эпиграф к "Капитанской дочке" - "Береги честь смолоду" - не в моде. Но это временно: так было уже не раз. Не могу не вспомнить строки, написанные в 1999-м к юбилею поэта:

Двести лет... В музее приглашали. Надо бы чего-нибудь прочесть.

Вроде все давно уже сказали, - а чего достойного-то есть?

Повод: собрались, покрасовались, почитали новые стишки,

А в душе, в душе-то что осталось, кроме боли, боли и тоски, -

Пушкина, представьте, архаизмом вздумала коллега "величать..."

Господи, пожалуйста, прости нас. Больше, право, нечего сказать.

Смертельно раненый Пушкин нашел в себе силы послать записку Дантесу, простив своего убийцу. Невыносимо страдая, думал не о себе, а о том, как защитить от душевной боли и сплетен жену. "Как я рад, что еще вижу тебя и могу обнять! - говорит он ей, привезенный в санях с дуэли. - Что бы ни случилось, ты ни в чем не виновата и не должна себя упрекать, моя милая!". "Жена здесь. Отведите ее. Она, бедная, безвинно терпит. В свете ее заедят". Эти слова нам оставил Василий Жуковский (он присутствовал при последних часах жизни поэта).

Простят ли нас Бог и время?

Ирина ЮРИНА.

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья