Номер 46 (1439), 21.12.2018

Сколько разных мнений мы слышим о медицинской реформе: кто-то ее хвалит, но намного чаще ругают.

Один из ее основных (для обывателя) элементов - заключение деклараций с семейными врачами - оброс таким количеством мифов, что отделить их от правды стало крайне затруднительно. Впрочем, многие даже не пытаются разобраться, несмотря на то, что цена такой беспечности может быть слишком высока.

"БЕСПЛАТНАЯ МЕДИЦИНА" ПРОШЛОГО

История отношений Аркадия с системой здравоохранения в Одессе началась как и у сотен других студентов - с общеобязательных медосмотров при поступлении и заселении в общежитие. Справки для общежития он получил еще дома, в районной поликлинике: за флюорографии выложил 30 гривен, за справку от дерматолога - еще пять. Не обошлось и без приключений: сначала рентгенолог слишком долго продержал нашего героя у флюорографа, и парень до самого вечера чувствовал себя очень плохо, затем заветный снимок (по словам специалиста) потерялся, и он заполнил справку просто так, не имея реальных данных о здоровье пациента. Точно так же он "прошел" и медицинский осмотр для поступления: заплатил 100 гривен и забрал уже полностью заполненный лист. Реальное состояние здоровья пациента никого не интересовало, впрочем, и сам он считал себя полностью здоровым.

"Тогда мне было все равно, что и как происходит, - объясняет Аркадий, - главное, что на руках была заветная справка".

С началом учебы всех студентов направили на новый медицинский осмотр. Аркадий вспоминает: "Когда наша группа пришла, там уже стояла огромная очередь из таких же, как и мы, студентов. После оформления карточки и осмотра врач выдала квитанцию и велела внести деньги в кассу - когда я отказался платить, сильно рассердилась и начала давить на меня".

Эта практика довольно распространена в отечественных медучреждениях: "добровольные взносы" в "благотворительные фонды" требовали буквально за все. И у всего была своя цена, приблизительно одинаковая в каждом медучреждении.

"Так было всегда, на прохождение медицинского осмотра уходило не меньше ста гривен, - рассказывает юристка Анна, сама недавно окончившая университет, - и тут проблема глубже, чем просто вымогательство. Не заплатив взнос, невозможно было даже получить карточку. При этом сотрудники поликлиники пытались обмануть студентов, называя это "страховкой на год" и даже "оплатой за медосмотр". Как будто, получив талончик об уплате добровольного взноса в благотворительный фонд, человек не поймет, что был обманут. Жаловаться куда-либо было бессмысленно: главврачи сами устанавливали "таксу" и требовали от сотрудников выполнять "план". Нескольким скандалистам удавалось отстоять свои права, но большинство продолжало платить, не задумываясь. Естественно, все это было незаконно, но доказать что-либо нереально. Формально взнос добровольный, и никто не подтвердит, что имело место принуждение".

"Главные врачи действительно требовали и контролировали сбор денег за каждым врачом. Сотрудники фонда, сидящие на кассе, всегда спрашивали, какой врач направил пациента и подавали отчеты главврачу: кто сколько собрал денег. На различные праздники, к примеру, на День медработника, врачей собравших больше всего денег, могли премировать. А тех, кто собрал меньше всего или не собирал вообще, вызывали "на ковер", угрожали увольнением и т. п. Поэтому некоторые сотрудники сами вносили деньги в фонд, чтобы избежать неприятностей", - вспоминает семейный врач Ангелина о том, что происходило до "начала реформ".

В таких условиях медицину вряд ли можно назвать бесплатной: кто-то все равно был вынужден платить "добровольно-принудительные" взносы. Эта практика надежно укоренилась в системе здравоохранения и, за редкими исключениями, не вызывала у населения вопросов. В конце концов, все имеет свою цену, не так ли?

О "цене медицины" Аркадий узнал через год после осмотра: сильно болело горло, поднялась температура. Он считал эту болезнь "сезонной", поскольку она повторялась в межсезонье из года в год. Тем не менее из-за недомогания был вынужден пропускать занятия и, чтобы избежать проблем в университете, должен был подтвердить факт болезни справкой. За это врач потребовала сто гривен - что впоследствии оказалось стандартной ценой за ее услуги. Вне зависимости от того, на какой стадии болезни обращался пациент, справка стоила ровно сотню. О реальном состоянии здоровья ни сам Аркадий, ни терапевт не беспокоились. Так продолжалось два года, пока не начались реформы.

НОВЫЕ БЕСПОРЯДКИ

Реформа в сфере здравоохранения успела обрасти мифами раньше, чем ее основные положения вступили в силу. Немало поспособствовали этому и сами медики, вольно или невольно подтверждая самые нелепые слухи и изобретая "новые" порядки, не имеющие ничего общего с грядущими переменами. Аркадий вспоминает, что заканчивал второй курс, когда в университете начали распространяться слухи, что "наш врач ничего не будет делать, если мы не заключим с ней декларацию". Молодой человек возмутился такой постановкой вопроса, но предпринимать ничего не стал.

Вскоре он в очередной раз "сезонно" заболел и обратился за справкой к врачу. Этот визит полностью подтвердил студенческие рассказы: прежде, чем принять пациента, медик настояла на заключении декларации. Он говорит, что в тот день у него был с собой только паспорт - разряженный телефон остался в общежитии и он не мог назвать код из смс-ки. Но это не стало препятствием для заключения декларации: "Наша врач, у которой даже не было собственного компьютера, оформила декларацию, используя свой номер телефона. Ни о каких дополнительных возможностях, появившихся после заключения декларации, равно как и о необходимости сменить номер во избежание дальнейших проблем, мне не сообщили. Заплатив, как обычно, сто гривен за справку, я отправился домой".

"Главврачи требовали заключить за короткий промежуток времени декларации на очень большое количество пациентов, не меньше девятиста деклараций за месяц для педиатров и 1800 - для семейных врачей, - подтверждает Ангелина. - Еженедельно наша главврач проверяла количество заключенных деклараций, врачи с наименьшим количеством выслушивали в свой адрес угрозы увольнением. Действительно, некоторые "изобретательные" специалисты всеми правдами и неправдами выполняли план. Программа раньше позволяла на один номер зарегистрировать неограниченное количество пациентов, поэтому врачи регистрировали всех, к чьим амбулаторным картам был доступ. Создавали и "мертвые души", допускали ошибки в паспортных данных и адресах. Это происходило потому, что пока врачи не почувствовали реального стимула заключать декларации, кроме претензий и угроз руководства: до перехода на новое финансирование на зарплате это никак не отражается".

После заключения декларации Аркадий решил все же поинтересоваться, что же произошло и узнал, что пока лечебные учереждения первичного звена (ЦПМСД и поликлиники) не заключили договоры с Национальной службой "Здоровье", декларации существуют условно. Это означает, что нет безоплатного обслуживания в предусмотренном реформой объеме: лабораторно-инструментальные исследования, обслуживание узкими "профильными" специалистами. Но уже сегодня после заключения декларации у пациента появляется электронный кабинет, в котором можно узнать график работы специалистов и дистанционно записаться на прием. Узнал он и о возможности сменить специалиста: для этого достаточно было просто обратиться к другому семейному врачу и, после подтверждения его действий электронной подписью, ввести код авторизации из смс-ки. Но спешить поменять врача он не стал: пока здоровье не беспокоило.

Юристка Анна обращает внимание на то, что при заключении декларации Аркадий "дешево отделался": в некоторых медицинских учереждениях в этой процедуре рассмотрели еще одну возможность пополнения "благотворительных фондов". Стоимость "заключения декларации" в разных поликлиниках варьировалась от ста до двухсот гривен. Одним из самых ярких воспоминаний минувшей осени для юристки стал поиск семейного врача:

"Я знаю, что заключать декларации можно с абсолютно любым специалистом, вне зависимости от места проживания. Конечно, многие предпочитают, чтобы врач работал в ближайшем учереждении, но для некоторых это не имеет значения: лишь бы специалист был хорош. Так как я живу в области и меня не устраивает качество обслуживания в нашей поселковой амбулатории, мне было не важно, где работает врач: в любом случае пришлось бы куда-то ездить или консультироваться дистанционно. Но, как оказалось, в шести из десяти поликлиник Одессы, в которые я обратилась, не заключают декларации с теми, кто не зарегистрирован в закрепленном за поликлиникой районе. Еще в четырех с "неместных" требовали вносить благотворительные взносы большего размера.

ЗДОРОВЬЕ НЕ ВЕЧНО

Аркадий уверен, что так и продолжил бы оставаться безразличным к происходящему, если бы не заболел "всерьез". Поначалу он решил, что это привычная "сезонная" простуда и решил лечиться самостоятельно: "Мне не нравилось отвратительное отношение нашего врача к пациентам, постоянные скандалы, сводящиеся только к необходимости оплатить еще что-нибудь".

Но в этот раз "стрепсилс" не спас положение - горло воспалилось сильнее обычного.

"Когда я пришел к врачу, она напомнила про обязательный медосмотр: меня удивило, что впервые за это не потребовалось платить. Оказавшись в ЦПМСД, я понял, в чем заключался подвох: лаборатории не было, даже номера кабинетов заклеили бумагой. Вместо этого там располагалась частная лаборатория некое ООО, и, естественно, за их услуги нужно было платить. Это обошлось мне в 50 гривен, не так дорого для новенькой частной лаборатории, но все же. Сдав анализы и сделав флюорограмму, я вернулся к врачу, еще не догадываясь, чем обернется мое безразличие".

Впрочем, ничего "подозрительного" и не происходило: врач осмотрела, наконец, больное горло и выписала лекарства, назначив повторный прием на ближайший вторник. Несмотря на выполнение рекомендаций, лечение не помогало - несколько раз Аркадий пытался дозвониться до врача, связаться по вайберу, но та упорно игнорировала пациента. В назначенный день ему стало настолько плохо из-за высокой температуры, что приехать на прием он попросту не смог. Дождавшись улучшения и сбив температуру медикаментами, Аркадий приехал на прием через день и столкнулся с еще более странным, чем "игнор", поведением врача.

"Она наорала на меня за то, что я не приехал "закрывать справку" во вторник и не поверила, что мне действительно было плохо. За то, что даты в документе пришлось исправлять, она потребовала, кроме обычных ста, еще тридцать гривен. В то, что я все еще нездоров, врач также не поверила, хотя я показал ей упаковки всего, что выпил только за это утро. Мы измерили температуру: даже с учетом жаропонижающих, термометр показал 37. Но она отказалась продлевать справку, посчитав меня достаточно здоровым для учебы".

К вечеру состояние Аркадия стало критическим. Он снова попытался дозвониться своему семейному врачу: несмотря на то, что на приеме она просила обращаться к ней с любыми проблемами и ругала за то, что пациенты пытаются лечиться сами, не ставя ее в известность, трубку врач не брала. Парню посоветовали обратиться к другому специалисту.

"Эта врач оказалась очень приятным человеком, который действительно хочет помочь: сначала мы пообщались, она осмотрела мое горло, предложила лечение. Я решил заключить с ней декларацию, но оказалось, что сделать это без номера телефона, на который она заключалась, невозможно. Дозвониться до "своего" врача, чтобы узнать приходящий на ее номер код подтверждения, в очередной раз не удалось. Но, несмотря на то, что с декларацией "не сложилось", новая врач не отказалась меня обслуживать. И тогда я почувствовал, что у меня есть настоящий семейный врач, к которому я могу обратиться по любому вопросу в любое время".

Уже упоминавшиеся нарушения при заключении деклараций - "мертвые души", вымогательство "благотворительных взносов" - далеко не полный перечень проблем, порожденных переходным периодом. Аркадий знал, с кем и на чей номер телефона заключил декларацию, но бывает и так, что пациент об этом, как говорится "ни сном, ни духом".

"Существует практика сбора копий документов без заключения деклараций: люди сдавали документы, озвучивая желаемого врача. Естественно, в будущем их не прикрепляли к тому, к кому они хотели бы, если оформляли декларации в принципе, - рассказывает Ангелина, - когда человек не присутствует в момент оформления электронной декларации и не получает ее на руки в распечатанном виде, он может даже не знать, какой в ней номер телефона указан и с кем она заключена. В дальнейшем это может сделать невозможной смену семейного врача в установленном Министерством порядке: идентификация пациента происходит только по номеру телефона. Процедура принудительной смены номера и перезаключения декларации длительная и трудоемкая. Но, если известен владелец номера телефона, ситуация не критическая: для замены номера на корректный нужно ввести код подтверждения со "старого" и с "нового" номеров".

На своем личном опыте Аркадий убедился: ни заниматься самолечением, ни доверять свое здоровье первому попавшемуся медику нельзя. Ангелина отказывается комментировать решения, принятые коллегой, из этических соображений, однако подтверждает: осложнения в виде лакунарной ангины возникли, в том числе как побочный эффект назначенного антибиотика. Несмотря на все усилия, вылечить то, что начиналось как "обычная сезонная простуда", затянувшаяся на долгие три недели не спадающего жара, в условиях общежития оказалось невозможно - и последовавшую неделю он провел в городской инфекционной больнице.

У этой истории конец оказался, несмотря ни на что, счастливым: Аркадий нашел своего врача и, выписавшись из больницы, сумел заключить новую декларацию почти без проблем. Теперь он может пользоваться всеми возможностями, предоставленными первым этапом реформы - пусть даже в урезанном виде. Аркадий надеется, что его пример убедит других студентов внимательнее отнестись к нововведениям и, конечно, не откладывать здоровье "в долгий ящик": ведь именно им придется расплачиваться за свою (и не только) халатность.

Тамара ГЛАДКАЯ.

P. S. Имена действующих лиц этой истории изменены по этическим соображениям.

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья