Номер 48 (1095), 16.12.2011

Трудно даже припомнить, чтобы какая-то премьера в последние годы ожидалась с таким ажиотажем, как новая постановка Театра музкомедии. И вряд ли рискую сильно ошибиться, если скажу, что основная причина волнений - в названии. "В джазе только девушки" - этот весьма вольный (от цензурной застенчивости советских времен) перевод оригинального названия блистательной комедии Билли Уайлдера "Некоторые любят погорячее" (Some Like It Hot) - стал почти нарицательным выражением, а поскольку эту картину не видели у нас разве что грудные младенцы, то интерес к театральной её интерпретации более чем понятен.

"Посравнить да посмотреть", как наши актеры будут справляться с ролями, некогда прославившими Тони Кёртиса, Джека Леммона и особенно Мэрилин Монро, такая перспектива уже сама по себе не могла не привлечь внимание, выходящее за рамки обычных предпремьерных ожиданий. Искушенных же театралов не могли не заинтересовать имена главных участников постановочной группы: режиссера Дмитрия Белова, обладателя высшей награды российского театра "Золотая маска", художницы Ольги Шагалиной (ученицы нашего выдающегося земляка Олега Шейнциса), балетмейстера Жанны Шмаковой (работала, в частности, с Алексеем Рыбниковым над его парижской версией "Юноны и Авось"), ну, и конечно же, было крайне любопытно увидеть и услышать в качестве театрального дирижера нашего замечательного джазмена Николая Голощапова. Все эти составляющие предрекали новой постановке успех, который, скажу, забегая вперед, и состоялся. О чем свидетельствуют не только бурные аплодисменты и многократные вызовы актеров, но и тот факт, что премьерные спектакли назначаются на уик-энд - театральный прайм-тайм.

Строго говоря, на констатации этого факта рецензию можно было бы заканчивать, поскольку УСПЕХ в театре - понятие определяющее.

Замечательный драматург (автор пьесы "Давным давно", более памятной по фильму "Гусарская баллада") и мемуарист Александр Гладков вспоминал, как по молодости лет его коробило, насколько часто такой выдающийся мастер, как Владимир Иванович Немирович- Данченко, говоря о театре, употреблял это слово. Между тем ничего удивительного в том не было. Ведь если после гениального, но непризнанного поэта остаются рукописи его поэм, если великий математик оставляет формулы, композитор - партитуры, а кинорежиссер - фильмы, то что оставляет после себя режиссер, поставивший в театре спектакль, не имевший успеха? "Если для других искусств, - пишет А. Гладков, - "успех" что- то, что может прийти с опозданием, и это, в сущности, ничего не изменит (не считая горечи, с которой жил и умер непризнанный автор), то для искусства театра "успех" - это непременное условие жизни. Самый чистый и бескорыстный по своему отношению к театру художник К. С. Станиславский был глубоко травмирован неуспехом своего Сальери. После другой неудачи он вообще отказался навсегда от работы над новыми ролями".

Успех этот еще и тем важен и ценен, что в условиях постоянного роста цен и затрат, а значит, фактически сокращающегося - подобно шагреневой коже - бюджетного финансирования, заполненный зал дает надежду, что удастся хоть как-то "свести концы с концами", а поскольку далеко не все спектакли в репертуарном театре идут с аншлагами, то иметь такой "боевик" - мечта каждого администратора. Об актерах - и говорить нечего...

Но что поделать с собою, если увиденное вовсе не восхищает? Если от обладателя "Золотой маски" ожидал чего-то большего, чем не слишком изобретательные мизансцены и довольно- таки банальное использование актерских возможностей? А главное: если уже существует столь широко известный "первоисточник", то хотелось бы увидеть хоть сколько-нибудь оригинальную его интерпретацию. Ибо, как давно и хорошо известно, чтобы создать адекватное в творческом плане произведение другого жанра, следует как можно дальше отойти от буквы оригинала, сохранив его дух. Не случайно же при том, что Джульетту или Анну Каренину играли десятки выдающихся драматических актрис, конгениальные образы этих героинь создали балерины Галина Уланова и Майя Плисецкая. Дмитрий Белов же, являющийся и автором сценической версии, не рискнул слишком уж удаляться от оригинала, чем волей-неволей спровоцировал сравнение с картиной Билли Уайлдера - понятно, в чью пользу. Но в том было бы полбеды. Беда в том, что при таком подходе фактически нивелируется образ главной героини. Ибо выясняется, что играть- то исполнительнице особенно нечего. Фантастическое обаяние Мэрилин Монро заслоняет тот факт, что основную актерскую нагрузку в фильме несут Тони Кёртис и Джек Леммон. В театре же, увы, своей Мэрилин сейчас нет, а любые - даже самые успешные - попытки имитации легендарного образа заведомо обречены на неудачу. Мужчинам - исполнителям главных ролей - в этом плане намного легче, поскольку травестийные образы всегда предоставляют богатое пространство для игры. Хотя и тут не обходится без имитации (вполне возможно, что и подсознательной) киногероев. Наиболее органичным выглядит Николай Завгородний, на индивидуальность которого его роль "легла" почти идеально.

Не слишком удачным представляется и решение использовать песни большого количества разных авторов, да еще на языке оригинала; то, что принято в опере, вряд ли целесообразно в музкомедии.

Но все это можно было бы считать мелкими огрехами, когда б (повторюсь) не банальность режиссерского решения. Правда, обозначив жанр представления как "почти американский мюзикл", режиссер вроде бы заранее отвел от себя многие возможные упреки. Ведь синоним слова "почти" - "около", "приблизительно". Постановка и оказалась такой себе "около-приблизительной". Шумной, эффектной, успешной... Но особой режиссерской фантазии, чем отличаются постановки в том же театре Г. Ковтуна и В. Подгородинского, в ней как-то не заметно. Потому и запоминается больше всего огромный макет паровоза, выдвигающийся на авансцену.

Александр ГАЛЯС.

Фото Олега ВЛАДИМИРСКОГО.

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья