| |
|
Номер 31 (1128), 23.08.2012 Мы продолжаем публикацию материалов, посвященных 90-летию одесской молодежной газеты - старейшей на просторах СНГ. Начало в № № 15-24, 26-30. Леонид СУЩЕНКО:
"Благодаря "Комсомольской искре" я понял,
что в журналистике надо не работать, а служить" Наш очередной герой - заслуженный журналист Украины Леонид Леонидович Сущенко, один из первой когорты одесских КВНщиков, соавтор популярной пьесы "Старые дома", автор и ведущий целого ряда известных телепрограмм. А его путь в журналистику начинался как раз в "Комсомольской искре".  К моменту прихода в газету у Леонида Сущенко уже было достаточно раскрученное имя. Достаточно сказать, что он входил в число первых одесских КВНщиков, был одним из ведущих авторов команды, которая завоевала широкую известность в играх Центрального телевидения сезонов 1966-67 и 1969-70 гг. А ведь надо понимать, что в ту пору, когда телеканалов на весь Союз (даже с учетом региональных) было "раз-два и обчелся", а развлекательных телепрограмм - и того меньше, передачи Клуба веселых и находчивых смотрели десятки миллионов зрителей. А члены команд, которым выпадала удача принимать участие в играх, становились в своих городах истинными "звездами". Автор этих строк до сих пор помнит свой юношеский восторг, когда на углу Дерибасовской и Преображенской встретил двух бородатых мужчин, которых за пару дней до того созерцал на телеэкране. (Впоследствии выяснилось, что это были Валентин Крапива и Юрий Волович). А пик кавээнного триумфа Л. Сущенко пришелся на финальную игру сезона 1971-72 гг., когда команда Одессы, представленная на сей раз институтом народного хозяйства, стала наконец-то единоличным обладателем Кубка ЦТ. В той игре дуэт Леонид Сущенко - Игорь Кнеллер исполнил потрясающе смешную и остроумную пародию на тогдашнюю эстраду. Но после этого финала КВН закрыли и каждому из знаменитостей пришлось искать свой путь. Некоторые нашли выход в занятиях журналистикой... Из беседы с Л. Сущенко: - Как вы попали в "Комсомольскую искру"? - Процесс был очень простой. Я окончил Одесский политехнический институт, работал там на кафедре, но случилось так, что умер заведующий кафедрой, и, как всегда бывает в таких ситуациях, возникли проблемы. А в то время мы (я имею в виду авторскую группу нашей команды КВН) уже как-то сотрудничали с "Козлотуром" в "Комсомольской искре" и с другими изданиями - "Литературной газетой", "Комсомольской правдой". Потому, когда возникла такая ситуация, я некоторое время по предложению ректора политеха Константина Ивановича Заблонского работал с нашим КВНовским художником Аркадием Цыкуном над институтским сборником. Предполагалось, что в нем будут публиковаться литературные опыты студентов и сотрудников института. Мыслилось такие сборники издавать ежегодно, но мы сделали всего один экземпляр, после чего в горкоме партии сказали, что такие книги нам не нужны. Так что у меня был опыт работы не только с печатным словом, но и с вёрсткой. А тут как раз возникла газета "Вечерняя Одесса", куда перешла работать часть сотрудников "Искры". Редактором "Искры" остался Юлий Маркович Мазур. Мы с ним встретились, поговорили, он сказал: "Давай попробуем". Вот так я попал в газету. Проработал я там недолго, фактически полтора года. А потом ушел на телевидение в молодёжную редакцию. Но этот период оставил у меня очень тёплые воспоминания, потому что замечательным был состав редакции. Период, когда Л. Сущенко стал штатным сотрудником одесской молодежной газеты, был для нее едва ли не самым трудным. Ведь в "Вечерку" Борис Деревянко забрал с собой практически всех ведущих журналистов. И та газета взлетела стремительно, почти что со старта обретя огромную популярность, далеко оттеснив "Искру". Тем не менее, "молодежка" устояла, ибо новые люди пришли в редакцию отнюдь не "с улицы"... Из беседы с Л. Сущенко: - Наверное, если бы пришлось набирать совсем новый коллектив, то не было бы такого результата. А тут пришли люди, которые любили именно эту газету, сотрудничали с нею внештатно. Ну и, конечно, большую роль играла личность редактора Юлия Мазура, к которому я всегда относился с большим пиететом и уважением... Вспоминаю одну историю... 6 ноября 1973 года меня отправили освещать торжественное собрание, посвященное очередной годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. Поскольку такие мероприятия походили одно на другое, как близнецы, то мои более опытные коллеги поступали просто: брали прошлогодний отчет, его немного видоизменяя, и давали в печать. А я не догадался так сделать и решил сам написать. Мы это писали на украинском языке. Газета выходила на украинском языке, и в заметке я допустил одну ошибку, которая является, так сказать, синтетической. А именно написал так: "Присутнi одноголосно обирають почесну президiю у складi Полiтбюро ЦК КПРС". Это пошло в набор, поскольку такие тексты, как правило, читали не очень внимательно: все ведь из года в год повторялось. И на следующий день я уже был "на ковре" у редактора. Он понимал, что это первая ошибка, но, тем не менее, втык должен был сделать обязательно и хотел лишь смягчить форму взысканий. Мазур мне сказал: "Ты когда-нибудь видел, чтобы на подобных мероприятиях голосовали? Значит, надо писать не "одноголосно", а "одностайно". Это был первый урок, и я вспомнил о нем не потому, что являюсь сторонником цензуры, но считаю, что в СМИ необходим жёсткий контроль. Такой, какой в "Комсомольской искре" был от низа и доверху. И Мазур был примером такого контроля. Контроль - это не значит некое держимордовское отношение к журналистам, просто нужно быть постоянно внимательным к своей газете. В советские времена в журналистику приходили не со школьной скамьи, как это сплошь и рядом происходит сейчас. Журналистских факультетов в СССР было мало, конкурс на них был большой, учили серьезно. Но чаще всего ряды журналистов, особенно в провинции, пополняли люди, имевшие профессию, жизненный опыт, нередко и творческие достижения. Это позволяло журналистике, которая существовала в условиях партийного контроля и жесткой цензуры, тем не менее, быть интересной для читателя. Из беседы с Л. Сущенко: - Случилось так, что к нам пришёл работать Борис Андреевич Нечерда, который, на мой взгляд, являлся замечательнейшим поэтом, но человеком с очень сложным характером. Однако у нас с ним всегда были очень добрые и хорошие отношения. Я искренне восторгался его стихами, он это чувствовал и как-то ко мне расположился. И вот однажды, когда я был дежурным по номеру, а он сигнальным (т.е. вычитывал всю газету от начала до конца, выискивая ошибки, опечатки, ляпы и т. п.), Борис Андреевич пришел с чьих-то именин с "не совсем свежей головой". Я ему говорю: "Боря, что же будет? Номер читать надо". А он в ответ: "Льоню, не хвилюйся". Сел и в таком состоянии нашел в номере гигантское количество ошибок. Вот что значит профессионал слова! Он говорил: "Я же слова узнаю в лицо". Для меня это было колоссальной школой. Хорошо помню, как Мазур попросил на летучке Нечерду сделать большую статью, посвященную годовщине чилийских событий. (Речь идет о свержении хунтой генерала Пиночета "левого" президента Сальвадора Альенде, во время которого президент был убит и в Чили на некоторое время воцарился террор. Эти события имели во всем мире колоссальный резонанс и вызвали волну сочувствия к Альенде и его соратникам - А. Г. ) Борис сперва сопротивлялся, а потом нашел свой подход к теме. Он обобщил всё, что писали об этом, но пропустил всё это через себя. И написал блестящий очерк, хотя не знал почти ничего о Чили, не владел языком этой страны. Но в очерке было отношение к происшедшему человека с внутренним обнаженным нервом. Он писал о людях, которые подвергались пыткам на стадионе в Сантьяго. Называлась статья "Стадион". Я тогда понял, что журналист и не должен быть всезнайкой, но обязан понимать происходящее и не стеснятся учиться. - А не скучно было работать в органе Одесского обкома комсомола? Все-таки, что ни говори, а газета, хоть и молодежная, но "официозная"... - Нисколько! Мы постоянно что-то придумывали, стараясь увлечь читателя. Скажем, Олег Кардановский накануне празднования дня рождения ВЛКСМ дозвонился до Александры Пахмутовой, чтобы взять у нее телефонное интервью. Самой Пахмутовой дома не было, зато получился очень любопытный разговор с Николаем Добронравовым. Они даже разрешили нам напечатать ноты и слова своей новой песни о комсомоле... Или собирались мы под Новый год и думали, как сделать нестандартный выпуск. А в целом - была необходимость держать марку газеты и не отставать от тех, кто впереди. - А кто для вас лично был "впереди"? - Валерий Мигицко, с которым всегда можно было посоветоваться. Очень ценными были советы тогда уже бывших "искровцев", которые работали в "Вечерней Одессе" этажом выше. Это - Юрий Макаров, Семен Лившин, Евгений Голубовский, которого я безумно люблю и ценю, Владимир Гоцуленко... Со мной в отделе рабочей и сельской молодёжи работала Вера Семенченко. У нас было "разделение труда": я занимался в основном рабочей молодёжью, Вера - сельской, поскольку она работала до этого в Беляевской районной газете. В ее материалах ощущалась всегда огромная любовь к человеку труда. Еще она мне "подбрасывала" разных интересных людей, о которых с удовольствием писал... Чуть позже в газету пришёл Анатолий Мазуренко - талантливый спортивный журналист и литератор, но, одновременно, ещё и человек-атмосфера. Я недавно участвовал в телепередаче, где Мазуренко презентовал книгу "Не только футбол". Хорошая книга и хорошая работа, приятно было видеть Анатолия. Я не всех назвал, но вообще обо всех, с кем трудился рядом эти полтора года, я вспоминаю с удовольствием и благодарностью. - Что формировало атмосферу в редакции? - Уважение друг к другу, интерес к материалам коллег, радость от удач... Одно время мне пришлось быть председателем профкома. Тогда эта общественная нагрузка понималась совершенно конкретно: надо было поддерживать сотрудников, доставать для них путевки, оказывать материальную помощь и т. д. Но самым важным моментом была квартирная очередь. Когда нам удалось получить квартиру для нашего замечательного литературного редактора Марты Десенко, это был праздник всей газеты. В советские времена каждая газета обязательно имела некоторое количество нештатных корреспондентов или постоянных авторов. Более того, это поощрялось материально, ибо гонорарный фонд делился в пропорции 40 на 60. 40 % шло на выплату гонораров штатным корреспондентам, 60 % предназначалось нештатникам. Автор этих строк сам 11 лет сотрудничал с "Комсомольской искрой" в качестве нештатника и может подтвердить, что это была отличная школа профессии. Такой подход позволял более широко отражать в газете жизненные процессы, ситуации, находить интересных, ярких людей, рассказывать об их достижениях... Из беседы с Л. Сущенко: - У каждой газеты был свой читатель и свои авторы. Недавно умер одесский предприниматель и альпинист Алексей Михайлович Qтавницер, так его отец регулярно собирал новости и приносил к нам в газету. Конечно, с точки зрения стилистики они были неотшлифованными, но зато абсолютно разными и, как правило, интересными. Еще редакция получала море писем; в них были жалобы, предложения, пожелания, порою необычные истории. Вспоминаю некоторые из них. Как-то со мной созвонился парень, спросил, можем ли мы встретиться. Причем он явно плохо говорил по-русски. А тогда в редакцию (мы сидели на Пушкинской) мог зайти любой человек. Не было секьюрити, как сейчас... И вот пришёл немолодой человек, явно "не в своей тарелке". И рассказал, что в годы войны он ребёнком оказался в Румынии и всю свою сознательную жизнь прожил там. Работал мастером по ремонту шоссейных дорог. Оказавшись в Союзе, он увидел, как тут ремонтируют дороги, и его, как профессионала, это страшно взволновало. "Так работать нельзя, - говорил он. - Надо им, наверное, объяснить, как надо строить дороги". И это, между прочим, Румыния, которая никогда не являлась образцом ни в работе, ни в уровне жизни! Еще помню одну примечательную историю. Пришел в редакцию пожилой мужчина с совсем юным парнем. Они были бедно, но чисто одеты. Обратились ко мне. Мужчина сказал: "Мы путники, мы странники, вы, наверное, впервые видите такою категорию людей. Мы не можем долго находиться на одном и том же месте. Мы чисты перед законом, но работать на одном месте долго не будем. Ни я, ни сын. Как хотите это называйте, может, это болезнь. Но помогите нам найти жильё. Скоро близятся холода, мы боимся, что где-то можем замёрзнуть". Я позвонил в один из сельских райкомов комсомола, объяснил ситуацию, и секретарь райкома (а тогда на этих постах находились люди, у которых не было чиновничьих двойных подбородков) сказал, что они готовы их принять, и нужно только, чтобы это двое доехали до райцентра. Я позвонил в Жовтневый райисполком какому-то чиновнику, не самому крупному. И оказалось, что у них есть фонд, который помогает людям в сложных ситуациях. Причем этот человек сам принес деньги. Купили мы им билеты, отправили в деревню, встретили их ребята из райкома, устроили на ферму сторожами. Платить не платили, но спали они на койках с чистым бельём, их кормили. Там они до весны пробыли, а потом ушли. Перед этим, кстати, передали мне благодарность... - Что дали вам полтора года в "Комсомольской искре для дальнейшей работы в журналистике? - Во-первых, я начал понимать, что журналист - это профессия социальная. В редакции надо не работать, а служить. Во-вторых, не может быть ни одного бесконфликтного материала. Проблема есть всегда. В-третьих, упаси Бог, журналисту быть специалистом в одной сфере, он должен знать всё... Подготовил Александр ГАЛЯС. На фото М. РЫБАКА:
|
|
||||||||||||||||
|
| ||||||||||||||||||
)
