Номер 36 (1133), 28.09.2012

Без малого семь десятилетий одесситы, как и жители всего Советского Союза, "железным занавесом" были отделены от прочего мира. В том числе и от иностранной литературы, которую полагалось знать только в границах одноименного журнала. Это касалось и знакомства с иностранными литераторами. Исключений было немного. Среди них - французские писатели Анри Барбюс, Луи Арагон с Эльзой Триоле, Жорж Сименон.

Пребывание А. Барбюса в Одессе не оставило особого следа в творчестве писателя, если не считать статей да обращения к местным литераторам.

Луи Арагону и его супруге Эльзе Триоле в этом плане удалось больше.

Они приехали в наш город поздней осенью 1934 года по приглашению Одесской кинофабрики. Л. Арагон по договору должен был написать сценарий, чем он и занялся, поселившись в гостинице "Лондонская". Писатель Алексей Пантелеев, который в это же время и там же работал над своим сценарием для киностудии, вспоминал, что "жили Арагоны в Одессе очень скромно, размеренной трудовой жизнью. Завтракали и обедали дома, у себя в номере. Эльза Юрьевна ходила с парижской авоськой на Привоз и на другие одесские рынки, тушила тут же в номере на электрической плитке цветную капусту, готовила рагу и еще что-то французское - в номере у них всегда очень аппетитно, по-домашнему пахло. Арагон писал сценарий. Вечерами Эльза Юрьевна переводила написанное".

Результатом стал сценарий под названием "Любовники 1904 года". Он был принят, одобрен, Арагон получил гонорар и уехал в Париж. Фильм, однако, так и не был поставлен: сценарий не утвердил столичный кинематографический главк.

Зато в творческой биографии Эльзы Триоле пребывание в Одессе оставило след.

В ту зиму в нашем городе гастролировал цирк, где "гвоздем программы" был знаменитый укротитель львов Борис Эдер. Он поселился в "Лондонской", причем не один, а со своей любимой львицей, что стало поводом для досужих сплетен и пересудов. Тогда и случилась история, которую затем своеобразным образом использовала французская писательница.

Новый, 1935-й, год постояльцы "Лондонской" вместе с "примкнувшими к ним" одесситами встречали в гостиничном ресторане. В самый разгар новогоднего бала в зале появился Борис Эдер, одетый в смокинг с белой манишкой и с черной бабочкой. Рядом с ним шла его любимая львица, причем безо всякого поводка.

Укротитель со своей питомицей подошли к буфету, рядом с которым находилась касса. За кассой сидела полная белокурая кассирша в белом накрахмаленном халате.

"Что там такое случилось, чем не понравилась или, наоборот, чем приглянулась эта одесская красавица красавице нубийской, не сказал бы, вероятно, и сам Борис Эдер, - вспоминал впоследствии писатель Алексей Пантелеев, бывший очевидцем этих событий. - Может быть, ее внимание привлек белоснежный халат кассирши, может быть, что-то знакомое, цирковое, а то и что-нибудь еще более далекое, детское, африканское возникло в ее памяти при виде сверкающей никелем кассы - не знаю, но только внезапно, на подходе к буфету, львица отделилась от ноги хозяина и быстро пошла в сторону кассы. Кассирша замерла, вскочила, закричала. Быть может, и львица тоже испугалась, она тоже вскочила, сделала стойку и опустила свои тяжелые лапы на плечи помертвевшей от страха одесситки: О том, что творилось в эту минуту в ресторане, рассказывать вряд ли нужно. У кассирши был порван халат, разодрано платье, в кровь исцарапано плечо. Четыре моряка дальнего плавания, возбужденные, красные, потные от танцев и вина, торжественно несли ее, потерявшую сознание, на руках из зала".

Через пятнадцать лет после этой истории Эльза Триоле опубликовала роман "Инспектор развалин", действие которого происходит в послевоенной Германии. В полуразрушенном городке американской зоны, в местном дансинге отмечают Новый год, и в разгар веселья в зале появляется человек с львицей на поводке.

"Дойдя до другого конца зала, - пишет Э. Триоле, - укротитель со своей львицей остановился... Мы увидели, как львица вдруг встала на дыбы и положила передние лапы через стойку прямо на мощную грудь кассирши. Кассирша закричала страшным голосом, потонувшим в грохоте оркестра, загремевшего с новой силой... Пары снова завертелись в безумном танце... Укротитель потянул поводок, лапы львицы соскользнули с груди кассирши, срывая куски корсажа".

"Вот как иной раз жизненные наблюдения претворяются в художественный образ, - резюмирует А. Пантелеев. - Не все ли, в конце концов, равно - Одесса или какой-нибудь Розенкирхен, ресторан или дансинг, халат или корсаж?! Укротитель львов вправе приехать со своим цирком куда угодно, и опять-таки куда угодно он волен привести свою дрессированную львицу, а львица вправе наброситься тоже на кого угодно и разорвать что ей захочется - халат, корсаж или парчовое платье".

Дважды - с разницей в три десятилетия - побывал в нашем городе классик детективного жанра Жорж Сименон.

Впервые писатель был в Одессе летом 1933 года в качестве журналиста. Тут он провел примерно пять суток. В ту пору Ж. Сименон увлекался фотографированием и сделал множество снимков. Свои впечатления он изложил в серии репортажей для французского еженедельника "День", а также в романе "Люди в доме напротив", вышедшем в 1934 году. Характерно название, которое писатель дал впоследствии своим воспоминаниям об Одессе и Батуми: "Народ, который хочет есть". Что неудивительно, если учесть, что его тогдашняя поездка в СССР совпала с апогеем голодомора.

Второй визит в наш город, в 1965 году, когда писатель приехал с детьми и внуками, оставил у него намного более благоприятное впечатление. В письме, которое Ж. Сименон прислал в наш литературный музей в 1978 году, он писал: "Я сохранил замечательные воспоминания о вашем городе. Меня особенно поразили улицы, обсаженные деревьями в цвету". Давая потом интервью журналу "Огонек", писатель рассказал, как на Дерибасовской к нему подошла одесситка с сыном, и ребенок подарил его внучке букет гвоздик. "Для Парижа, Брюсселя, Нью- Йорка, для любого города, где мне довелось жить, - сказал Сименон, - это был невероятный поступок!"

Много лет спустя в Одессу приехал сын писателя, Джон Сименон, который был в 1965 году в нашем городе вместе с отцом. И он подтвердил, что Одесса отцу понравилась.

Стоит отметить, что благодаря усилиям Анны Полторацкой Одесский литературный музей имеет ряд экспонатов, полученных от знаменитого писателя, - личные вещи, книги и фотографии с автографами и даже курительную трубку, похожую на ту, которую курил его главный герой - комиссар Мегрэ, полюбившийся миллионам читателей во всем мире.

Александр ГАЛЯС.

На фоторепродукции О. Владимирского:
трубка и автограф Ж. Сименона
из фондов Одесского литературного музея.

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья