Номер 13 (1258), 10.04.2015

10 апреля 1944 года...

Те, кому довелось быть в этот день в Одессе, не могут вспоминать о нем без волнения. Даже сейчас, семь с лишним десятилетий спустя, тогдашние подростки живо помнят неповторимое ощущение счастья и свободы, которое можно пережить, быть может, всего один раз в жизни.

Вот если бы можно было попасть в "машину времени", перенестись в тот день, увидеть и почувствовать, как оно было!

Хотя, стойте: а почему бы и нет?! Есть же в конце концов воображение, книги, рассказы очевидцев...

И вот мы предложили пережить этот день нашим молодым авторам. Идея была такая: представьте себя одесским подростком 10 апреля 1944 года.

Перед вами - плоды молодой фантазии...

Теперь все будет по-другому

Сегодня 10 апреля, кажется. Или нет. Не знаю точно. Но одно знаю точно - теперь все будет по-другому. Будет лучше, да... или нет. Опять это или. Опять эта глупая неопределенность. За все это время она стала частью повседневности. Ты не знаешь, что будет завтра. Не знаешь, что с тобой случится через час.

Время... Оно потерялось, размылось, стало резиновым, тягучим. Особенно эта ночь. Если бы солнце не вставало раз в сутки, я бы подумала, что прошла неделя...

Я устала. Не помню, спала ли. А может, это все - сон. Может, я проснусь, и ничего этого не будет. Не будет всех этих людей. Не будет суеты. Я все еще не могу понять, что происходит. Все вокруг говорят о каком-то конце. Я вроде бы понимаю, что это значит, но не совсем.

Сказали, чтобы никто не выходил на улицы. Но я больше не могу здесь находиться. Слишком долго приходилось кого-то слушаться... Это мой город, почему мне кто-либо смеет запрещать гулять по его улицам?

Утро. На улице скоро будет ярко. Горизонт красный, как лицо человека, который приказывал, что нам делать. Распоряжался нами, как хотел. Пока не пришли они... Больше приказывать никто не будет.

Сегодня солнце какое-то странное. Светит слишком ярко. Я не очень люблю солнечный свет, у меня очень чувствительные глаза. Но сегодня мне небольно на него смотреть. Его свет... мягкий, что ли.

Небо красивое. Практически безоблачное. Такое голубое. Я почему-то улыбнулась. А потом захотелось рассмеяться. Так громко, чтобы услышали все. Но из-за этого грохота вряд ли кто-то услышит.

Громкий крик. Кажется, что кричит весь город. Все люди, которые здесь находятся. Кажется, я слышу "у". Уа?.. Нет, это же... Ура! Все кричат "ура!". Что происходит? Неужели ЭТО...

На меня чуть не налетел мужчина, он выкрикивал: "10! 10 утра! Запомните! 10 утра!"

Теперь все кричат о победе. Ну наконец-то! Этот странный мужчина снова пробежал мимо меня, так и не заметив. Он едва не сбил с ног паренька, который, видимо, тоже куда-то бежал. Мужчина крепко стиснул этого юнца и разрыдался. Парень тоже заплакал. Так они стояли где-то с минуту, глядя друг на друга, как на отражение в зеркале. Мужчина потрепал за щеку парня и прошептал: "Победа, сынок, победа..."

Победа... Жаль, что я не дождалась этого момента, чтобы ощутить его физически. Чтобы меня так же кто-то крепко обнял... Я знала, это случится. Но не думала, что сегодня. Что у папы и у остальных получится выгнать из города всех этих чужих. Жаль только, что я не смогу его обнять сейчас. Зато он скоро встретится с мамой. Она уже вышла на улицу, вот она, я ее вижу. А ведь еще ночью она говорила, что утром все закончится, просила подождать до утра, не засыпать. А я заснула... да, я заснула. Теперь я вспомнила.

Наверное, я впервые вижу столько улыбающихся и плачущих людей. Сейчас все так похожи на детей. Я все-таки рассмеялась... Громко, звонко, мой смех как будто слился с еще одним дружным восклицанием людей "Победа!"

Оксана СИТИНСКАЯ.

И не будут падать бомбы

В городе еще пахло гарью, но теперь это был запах свободы. Я шла по улице, и мне хотелось идти и идти вперед. Ведь теперь я могла ходить свободно! Я вдыхала воздух, который был полон пыли. Она подымалась выше и выше. Но и это было мне мило, ведь и в этой пыли я ощущала свободу. Нет, я даже не столько ощущала её, сколько я знала, что теперь Одесса свободна.

Я не знала, что будет дальше. И в глазах прохожих, которые ступали по брусчатке на Дерибасовской, я видела неуверенность. Да, мы верили в то, что нас освободят, но сложно было поверить в это сейчас, когда долгожданное событие случилось. Я шла по главной улице и не могла поверить, что больше не будут падать бомбы. Боже, как приятно видеть чистое небо! Просто небо над головой, где светит солнце, где есть тучи, и пусть даже льется дождь или будет гроза, но какая разница?! Главное, что с этого неба больше не будут падать бомбы, убивая мирных жителей.

Хотя все еще было страшно...

Я повернула на Ланжероновскую. Вспомнилось, что именно тут в октябре сорок первого я впервые увидела румын, которые заходили в город. Тогда я бежала от них так быстро, как никогда в жизни. Хотя нет, еще быстрее я бежала неделю назад, когда в город зашли немцы...

А теперь вокруг были только наши! Какое наслаждение доставляли мне эти посеревшие лица. Ведь тут не было чужих. Вы понимаете меня?! Не было тех, кто мог уничтожить меня, кто мог поиздеваться над прохожим. Мне было больно, вспоминая пережитое. Но радость пробивалась сквозь, казалось, уже навсегда потухший взгляд. И я постепенно начинала верить в нашу свободу. Оккупация научила меня делить людей на "своих" и "не своих". И уже неважно было, какой он, "свой" - плохой или хороший, главное, что он - "свой".

Я спустилась к Приморскому бульвару. Огромные камни лежали на Думской площади. Все было перерыто, какие-то палки, флаги и горы мусора.

- Скоро и эти осколки памяти войны исчезнут, - подумала я.

Сколько дождей пройдет и смоет следы войны, но лишь время очистит глаза, которые видели насильственную смерть. К сожалению, мы уже никогда не будем полностью здоровыми. Война - это неизлечимая болезнь, которая поражает сердце. В моей крови навсегда останутся зараженные клетки, которые будут помнить о прошедших годах в неволе.

Мимо меня пробежал мальчик. Я видела, как он бежал, эти веселые припрыгивания, эта беззаботная улыбка. Как он был прекрасен! Как я была рада, что этот малыш лет шести, скорее всего, скоро забудет скудные годы...

Я повернула на Екатерининскую. От долгой ходьбы захотелось есть, и я достала кусочек хлеба. Это была вся моя еда на сегодня - на завтрак, обед и ужин. Но почему-то сейчас я была уверена, что все будет хорошо. Если Бог уберег меня в оккупации, то чего уже бояться?! Да, удивительное сочетание страха и бесстрашия было во мне. Сейчас я словно распрямила плечи. Я была уверена в том, что завтра будет мир. Мир - это прелестное слово, которое мы ценим лишь во время войны. Лишь тогда мы понимаем, насколько он важен.

Да, вокруг еще была разруха, но я была рада всему, что видела. Заделаем раны, отстроим город. Главное - что война ушла из Одессы.

Я не заметила, как из глаз брызнули слезы. Они катились и катились, задерживаясь в уголках моей улыбки. Но мне так нравилось сегодня плакать на улице. Можно просто идти и плакать и не бояться взрывов.

Слезы катились и катились, очищая кожу от пыли неволи. Скоро, совсем скоро дожди омоют наш город. И только бы люди ценили друг друга просто за то, что они одесситы. В нас течет разная кровь, но мы родились на одной земле. Мы же деревья, которые были ростками! Сохрани, Господь, наши души и нашу землю...

Мария МАНЬКО.

Эта радость - одна на всех

Тишина режет мне уши. Неужели все это закончилось? И мне не мерещится красный флаг на балконе оперного театра, освещенный солнечным столбом? Словно в подтверждение моих слов ветер взметнул флаг, отвечая: "Я здесь. Это наши. Это Победа!"

Слезы застилают глаза.

"Родной мой, я скучала. Я верила. Это Победа", - шепчу сквозь них.

Мысленно пробегаю страшные дни оккупации. 907 дней вырезались на сердце кровавым следом и залетели в душу черным пеплом. Но все это позади, а сейчас...

"Одесса, как красива же ты! Эти дни не убили и не сломали твою гордость и величие!", - кричит мое сердце...

Море омывает ноги теплой прозрачно-голубоватой водой. Я незаметно для себя спустилась к нему. Переливающийся простор ослепил глаза.

"Море, мое море, сколько рваных ран скрывают твои глубины, сколько крови впиталось в дно, сколько тайн навеки унесло ты? Ты живое сейчас, и словно не было этого всего... Мы теперь похожи, я вновь свободна, как и ты".

А вокруг смех и песни. Дети, взрослые и старики - вся Одесса здесь. Бледные лица, освещенные солнечными лучами, выглядят усталыми и полуживыми. Но сияющие глаза делают их родными и красивыми. Ведь это наша общая Победа!

Вон солдатик целует девушку, о которой в боях вспоминал.

А здесь мать обнимает дочь, что в партизанских рядах воевала.

А этот карапуз навстречу мужчине бежит, крича ему в первый раз "Папа!"

Здесь нет своих или чужих, здесь все едины, все родные.

И радость здесь одна на всех.

Внезапно залп рванувшихся снарядов резанул слух. "Что это? Снова?" - встрепенулось сердце.

Но тут же застучало успокоенно, видя на горизонте военные крейсеры с красными флагами. Я, как и все, срываю с шеи платок и машу им нашим морякам.

Залпы - символы Победы - словно разбивают память 907 дней, а разноцветные платки приветствуют светлое будущее.

"Одесса, я вновь свободна, как и ты!" - кричу я, и мой голос тонет в криках общей радости.

Яна САМКО.

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья