Номер 01 (1345), 20.01.2017

Завершаем публикацию фрагментов из книги "Знаки судьбы" одного из известнейших отечественных адвокатов, заслуженного юриста Украины Иосифа Бронза. Начало в № 50, 2016 г.

ПЕРВЫЕ ДЕЛА

Моя стажировка была интересной и поучительной. Мой патрон (так называли руководителя стажировки) вводил меня в профессию, о которой я не имел никакого понятия, однако уже вскоре, изучая основы адвокатской деятельности, присутствуя на консультациях адвокатов, в судебных процессах, общаясь с людьми, ко мне начало приходить понимание перспектив овладения столь трудной профессией.

Немалую помощь в овладении профессией мне оказали как собственная "природная" грамотность, а также большое количество прочитанной литературы и ознакомление с документами, составленными другими адвокатами, что помогло мне выработать свой стиль составления процессуальных документов.

Я понял, что при составлении документов следует руководствоваться несколькими правилами, главными из которых являются четкость, ясность и краткость.

Работа над документами существенно улучшила и мою речь, так как правила написания документов, их формулировки дали возможность мне как оратору четко и ясно излагать свои мысли.

Мои учителя отмечали как положительный один аспект моей прошлой трудовой деятельности: я ранее не занимался ничем, что было бы связано с юриспруденцией, поэтому начал работу в адвокатуре с "чистого листа", не будучи обременен ненужными, а порой и вредными стереотипами иной юридической профессии (следователя, прокурора, судьи).

После окончания трехмесячной стажировки Президиум коллегии адвокатов разрешал стажерам под контролем руководителя стажировки вести несложные уголовные и гражданские дела. Первое такое дело я провел в выездной сессии суда на небольшом теплоходе, где один из матросов похитил вещи у пассажира.

Приговор был мягким, а мое выступление патроном было оценено как успешное.

Второе дело, которое мне поручил вести мой руководитель, было связано с дорожно-транспортным происшествием, в результате которого погиб заведующий областным отделом образования А. Сай, памятник которому поставлен в центре Второго Христианского кладбища.

Виновным в аварии был признан молодой солдат, закончивший в армии ускоренные курсы водителей и получивший права на управление автомобилем.

Солдат допустил невнимательность при пересечении перекрестка, и грузовой автомобиль, которым он управлял, столкнулся с легковой автомашиной...

Дело слушалось в кассационной инстанции Одесского военного округа. Вина солдата была очевидной, и мне как адвокату пришлось "плакать в жилетку", то есть перечислять все обстоятельства, которые могут повлиять на смягчение назначенного семилетнего срока лишения свободы.

Очевидно, мне удалось донести до судей свою озабоченность за будущее солдата, совершившего неосторожное преступление. Суд снизил ему наказание до пяти лет и применил Указ "Об амнистии", благодаря чему солдат оказался на свободе.

Кстати, солдата я так и не увидел, так как дело рассматривалось без его участия в судебной инстанции, пересматривающей решение суда первой инстанции.

"ОБРАСТАНИЕ" ОПЫТОМ

В ноябре 1967 года, еще не окончив шестимесячного срока стажировки, я был направлен на работу в г. Арциз, хотя формально до истечения шестимесячного срока, до января 1968 года, я продолжал оставаться стажером.

Однако в Арцизе знали, что приехал адвокат из Одессы, и я сразу включился в работу, принимал участие в рассмотрении уголовных и гражданских дел, благо район был богатый, дел в суде было много, я "обрастал" профессиональным опытом, и, естественно, заработки мои начали неуклонно повышаться.

От работы в Арцизе у меня остались самые теплые воспоминания. Ведь именно там проходило мое становление как адвоката. Сейчас я понимаю, что если в течение первых 5-7 лет адвокат не достигает успехов в своей работе, то впоследствии, как правило, он вряд ли станет хорошим профессионалом.

Первое громкое дело, в котором я принял участие, слушалось в Арцизе выездной сессией Одесского областного суда.

К ответственности привлекались двое молодых людей, совершивших разбойное нападение и завладевших деньгами из совхозной кассы в сумме 40000 рублей, по тем временам значительной суммой, если учесть, что стоимость лучшего автомобиля "Волга" составляла 9000 рублей.

Тяжесть и дерзость преступления при наличии у виновных огнестрельного оружия привлекли повышенное внимание власти, прессы, телевидения, и, естественно, дело получило широкую огласку - надо было быстро осудить и строго наказать, чтобы другим неповадно было.

В то время уголовный кодекс за такие преступления предусматривал строгие меры наказания, вплоть до расстрела.

Прокурор предложил суду осудить моего клиента к 15 годам лишения свободы, из которых первые 10 лет - в тюрьме, то есть в условиях полной изоляции в одиночной камере.

Помню, как плакал мой клиент, прося меня, чтобы суд назначил ему высшую меру наказания, расстрел, но только не заключение в тюрьме.

К нашему обоюдному облегчению, суд назначил ему наказание в виде пятнадцати лет лишения свободы, после чего осужденный отказался обжаловать приговор.

УВАЖАТЬ СЕБЯ ЗАСТАВИЛ...

Одно из самых интересных дел, проведенных мною в Арцизе, было дело об убийстве, которое произошло на колхозной ферме. В советские времена среди населения гуляла пословица: "Это все колхозное, это все мое". По этим принципам жили и колхозники, тащившие из колхоза все, что только можно было унести.

Многие колхозники в течение рабочего дня ходили подшофе, благо почти у каждого в подвале стояло достаточное количество бочек с вином либо его можно было приобрести по очень низким ценам у соседа.

Группа скотников в вечернее время на ферме после изрядного количества выпитого начала выяснять между собой отношения. Кто-то о ком-то плохо высказался, заодно вспомнив жену и мать; хмель ударил в голову, обиду стерпеть было невозможно.

Оскорбленный ринулся домой, схватил ружье и прибежал на ферму для выяснения причин нанесенного оскорбления. Присутствующие бросились на "человека с ружьем", и в процессе борьбы прозвучал выстрел, результатом которого явились смерть одного из колхозников и ранение другого.

Первый раз дело слушалось в Арцизе, и наш судья, а в то время в каждом районном центре был один судья, не разобравшись в деле по причине как полного нежелания разобраться в нем, так и в связи с низким профессиональным уровнем подготовки, определил виновному наказание в виде 13 лет лишения свободы, переписав в приговор все, что изложил следователь в обвинительном заключении.

Наш судья в Арцизе отличался, помимо слабой юридической подготовки, еще интересной трактовкой уголовного закона. Допрашивая потерпевших или свидетелей, судья оригинально предупреждал их об ответственности за дачу заведомо неправдивых показаний. Наш судья обычно такое предупреждение оглашал так: "Предупреждаю, чтобы говорил правду и не отказывался от своих показаний".

Кроме того, он был большим любителем послушать различного рода легенды, былины, оригинальные примеры из судебной практики и истории.

Я такой "слабиной" нашего судьи постоянно пользовался. Дело в том, что после окончания судебного рассмотрения дела суд приступал к судебным прениям, предоставляя поочередно слово для выступлений прокурору и адвокату.

Сам судья во время произнесения обвинительной и защитительной речи для экономии времени ни прокурора, ни адвоката не слушал и начинал писать приговор, дословно переписывая его из обвинительного заключения, что являлось нормой в судебной практике того времени.

Желая привлечь внимание судьи по существенному для защиты вопросу и пытаясь отвлечь его от написания приговора, я начинал свою речь с фразы обычно такого содержания: "В одной старинной восточной легенде..."

Услышав эти слова, судья прекращал писать приговор, снимал очки и превращался "весь во внимание".

Воспользовавшись такой возможностью, я в темпе, очень сжато высказывал свои соображения по поводу неправильности юридической квалификации (что иногда до судьи доходило), и, как только он вновь надевал очки и готовился к продолжению переписки обвинительного заключения, я оглашал продолжение легенды.

Этим я вновь привлекал внимание судьи, в очередной раз отвлекая его от написания приговора, который по закону он должен был писать в совещательной комнате.

НАРОДНЫЙ СУД И СУД "НАРОДНЫЙ"

Как только наступало лето, большая часть уголовных дел в помещении суда не рассматривалась и переносилась в так называемые "выездные заседания", что весьма поощрялась системой, так как, по мнению "смотрящих" за всеми и всем, это приближало суд к народу - ведь не зря же наш суд имел определение "народный".

В основном выездные заседания проходили в поле, в местах хранения зерна, в колхозе, в котором колхозник или в группе с другими колхозниками совершил кражу колхозного имущества, которое, по твердому сложившемуся убеждению колхозников, также являлось и их собственностью.

После каждого заседания в доме председателя колхоза или секретаря партийной организации накрывался обильный обед, что очень нравилось судье.

Обычно вопрос о мере наказания судья решал с председателем колхоза и парторгом до начала слушания дела, выясняя у них мнение по поводу того, хороший ли парень подсудимый и как его надо наказать за совершенное преступление.

Если руководство колхоза давало положительную характеристику преступнику и просило судью строго не наказывать виновного, то суд определял ему либо минимальную меру наказания, либо освобождал из-под стражи. Если же мнение руководства было отрицательным, то суд определял наказание по всей строгости закона...

"Интересное" было время, на мой взгляд, являющееся продолжением существовавшей концепции неотвратимости наказания для каждого, кто попадал под каток советского правосудия.

Когда-то, в середине 1930-х годов, один из самых страшных персонажей сталинского "правосудия" А. Вышинский высказал суждение о том, что признание вины является царицей доказательства по делу и что наши следственные органы не ошибаются.

В этой связи вспоминается фильм режиссера Абуладзе "Покаяние", в котором обвинялся человек, готовивший подкоп из Лондона в Бомбей, кстати, признавший свою вину в таком "страшном преступлении" и соответственно осужденный.

Приняв на вооружение высказанные А. Вышинским тезисы, следователи выбивали из людей любые показания, а судьи в 1940-90 гг. не утруждали себя необходимостью написания приговора на основании установленных в суде доказательств.

При этом судьи руководствовались, как правило, тем, что отражал следователь в своем обвинительном заключении, прекрасно понимая, каким образом были добыты показания о признании вины, и что в них соответствовало действительности.

Вспоминаю нашумевшее "Витебское дело" о серийных убийствах, совершенных одним маньяком, когда к ответственности были привлечены и осуждены, а затем и расстреляны люди, этих преступлений не совершавшие, однако признавшие свою вину в совершенных убийствах.

После того как задержали серийного убийцу, то расстрелянных уже было не вернуть, а последовавшие затем наказания следователей, прокуроров и судей уже не имели значения.

О чем можно было говорить, если оправдательные приговоры в стране практически не выносились, тем самым укрепляя веру граждан в стабильность и законность вынесенных судами приговоров и подтверждая "высокий профессионализм" следственных органов, которые, как известно, не ошибались.

"ОДЕССА-ШТАМП"

Идиотизм системы выражался также и в том, что среди судов (судей), прокуратур (прокуроров и следователей), в коллегиях адвокатов (среди адвокатов) проводилось ежегодное социалистическое соревнование.

Оно определяло лучшего судью (суд в целом), прокурора, следователя (прокуратуру), адвоката (юридическую консультацию, коллегию адвокатов) по приведенным этими органами и лицами статистическим данным, причем для судов кассационной инстанции эти данные определялись тем, какое количество приговоров было ими отменено или изменено.

Чем больше приговоров было отменено или изменено судом, тем хуже были выводы о работе суда.

Вместо того, чтобы хвалить судей за тщательное отношение по пересмотру приговоров и решений, их ругали на всех проводимых совещаниях, что вызывало у них протест и в конечном счете заставляло работать без отмены и изменения приговоров и решений, за что от адвокатов наш кассационный суд получил название "Одесса-штамп".

Победителем в социалистическом соревновании среди адвокатов признавался тот, кто дал больше советов, составил больше документов, провел больше мероприятий по пропаганде юридических знаний - больше, больше, больше, при этом о качестве этой работы, как правило, не вспоминали.

Отсутствие времени, нежелание вести учет приводили к тому, что адвокаты, в основном, обратившихся граждан в специальных журналах не регистрировали, поэтому в конце месяца использовали телефонные справочники для переписывания из них в журнал фамилий обратившихся граждан.

Так же было и с пропагандой знаний, чтением лекций и проводимых бесед, которые проводились от случая к случаю, однако в отчетах их приводилось достаточно большое количество.

"Липовали" практически все, и по записям адвокатов получалось, что все граждане Одессы по нескольку раз в год обращались к ним, что у нормальных людей должно было порождать мнение о неблагополучном состоянии общества в вопросах брака, семьи, имущества, жилья, трудовых вопросов, бытовых проблем и т. п.

Такая статистика противоречила задачам построения социализма, когда должны улучшаться условия жизни граждан по пути движения к коммунизму, наступление которого нам было обещано уже в 1980 году и который, как горизонт, постоянно отдалялся, как только мы к нему приближались.

Мне по распределению обязанностей среди членов Президиума коллегии адвокатов приходилось заниматься подведением итогов социалистического соревнования и направлением обобщений об этом в Министерство юстиции Украины, в связи с чем я не мог отказать себе в удовольствии и как мог доводил ситуацию до абсурда.

Второй заместитель Председателя коллегии занимался обобщением статистической отчетности по количеству данных советов, составленных документов, проведенных уголовных, гражданских и хозяйственных дел, прочитанных лекций и проведенных бесед, а также заявленных ходатайств, обжалованных приговоров и другой цифири.

"Липу", которую гнали в Президиум коллегии районные консультации, этот заместитель подсчитывал и направлял в Министерство юстиции для последующего отчета перед партийными и советскими органами об огромной правовой помощи, которую оказывают адвокаты советским гражданам и организациям.

Я поспорил с ним на бутылку коньяка, что сделаю одну из самых слабых районных консультаций области победителем социалистического соревнования среди районных консультаций в Украине.

Пари я выиграл: консультация, к удивлению всех, знавших действительное положение дел, была признана победителем соцсоревнования с вручением переходящего знамени и денежной премии - главное заключалось не в том, как работали, а в том, как опишешь работу!

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья