Номер 35 (1379), 22.09.2017

В сентябре 1987 года, тридцать лет назад, ушел из жизни Михаил Водяной. Официально он носил звание "Народный артист СССР", неофициально - в своем жанре - считался Королем.

Оба этих титула были абсолютно оправданы. В народе он пользовался популярностью, с которой не мог сравниться никто из его коллег по музыкальному театру. И никто из артистов (безотносительно к жанру), которые связали свою творческую жизнь с Одессой...

"Его участие в больших престижных концертах становилось сенсацией, а выступления собирали аншлаги в многотысячных дворцах спорта и на стадионах", - пишет известный украинский музыковед Юрий Станишевский и вспоминает, что был свидетелем, как при появлении актера в образе Попандопуло в едином порыве встал, аплодируя, тридцатитысячный зал спортивно-концертного комплекса "Олимпийский".

Поразительно, но такой повсеместный успех ставил в тупик даже тех, кто много лет работал с М. Водяным, и вроде бы знал его "как облупленного".

"Я ничего не понимал, - признавался актер Юрий Дынов, - выходит вот такая фигурка маленькая во Дворце спорта, и зал кричит от восторга. Феномен!"

"Феномен его для меня непонятен, - вторил ему режиссер Матвей Ошеровский. - Шепелявый, не очень пластичный, он обладал тем не менее совершенно магическим воздействием на зрителя. Достаточно было его голосу зазвучать из-за кулис - и зал восторженно отзывался. Я и сам этому поражался. Обаяние его - от Господа Бога".

"Когда мы с ним работали, - вспоминает балетмейстер Игорь Дидурко, - он просил меня не "накручивать", не увлекаться. Несколько простых движений в образе, а остальное, говорил М. Водяной, я возьму обаянием"...

И брал!

Между тем в первую половину его жизни ничего, казалось бы, не предвещало грядущей всенародной славы и любви.

После появления оперетты "На рассвете" иные одесситы клялись-божились, что М. Водяной родился на Молдаванке и даже показывали дом, где якобы прошли его детские годы (таких "домов" набралось с добрый десяток). На самом же деле он появился на свет в Харькове 23 декабря 1924 года, вторым ребенком в семье совслужащего и домохозяйки.

Отец до революции служил приказчиком в магазине, затем стал подниматься по служебной лестнице, и в 1930 г. был переведен на руководящую работу в туркменский райцентр Марв (ныне - Мары). Там Миша пошел в школу. В 1933-м отца перевели в Ашхабад директором треста "Туркменшелк". Чтобы была понятна значимость этой должности, достаточно сказать, что Туркменистан - родина шелковой домотканой материи "кетени", изделия из которой имеют мировую славу.

В Ашхабаде состоялась первая встреча с театром; по счастливой случайности (или знаку Судьбы?) - с театром оперетты. Детей на вечерние спектакли не пускали, но знакомая девочка провела его за кулисы, и тут...

"Приткнувшись у портала, где актеры выходят на сцену, - вспоминал М. Водяной полвека спустя, - я, как завороженный, следил не столько за спектаклем, сколько за происходившими в нескольких шагах от меня волшебными превращениями. Здесь разрушалась привычная иллюзия театра, но одновременно рождалось новое представление о нем".

Восхищенный увиденным, Миша взахлеб рассказывал о своих впечатлениях одноклассникам. Слышавший его рассказ пионервожатый Аркадий (его отчества и фамилии артист не помнил, а, может, и вовсе не знал; дети называли вожатого исключительно по имени) предложил создать школьный театр. Ставить решили "Хижину дяди Тома". Есть такой старый театральный анекдот: если спросить актера, кого бы он хотел играть в спектакле под таким названием, он непременно ответит: "Хижину...". Что-то похожее было и с нашим героем; он мечтал быть "главным", а играть пришлось "всего лишь" белого надсмотрщика. Но вожатый объяснил ребятам, что театр - дело коллективное. Да они и сами это видели: вместе сооружали декорации, шили костюмы, учились гримироваться. Но все эти усилия могли пойти насмарку из-за главной героини, которую в день премьеры родители за какую-то провинность поставили в угол. Умолять их "пощадить" дочь пришла вся "труппа"...

"А когда однокашники-зрители качали нас прямо нас сцене, я впервые постиг, что такое счастье", - вспоминал М. Водяной.

Следующая ступень была повыше и посерьезнее: "Первый детский драмкружок НКВД ТССР". Тут ставили одноактовки Чехова, гоголевскую "Женитьбу". Позднее, уже в Кисловодске, куда семья переехала в 1938-м, поскольку врачи рекомендовали отцу сменить климат, в школьном театре играли "На дне" М. Горького. И Миша-Барон придумал, что его герой будет носить перчатки с дырками на пальцах. "Жертвой" его творческой фантазии стали мамины перчатки, естественно же, взятые без разрешения. Но какова же была гордость юного артиста, когда впоследствии он узнал, что точно такую же деталь придумал не кто иной, как великий В. И. Качалов в легендарном спектакле МХАТа (правда, случилось это за 35 лет до находки юного артиста, но он-то об этом не знал).

А затем замахнулись на лермонтовский "Маскарад", причем Мише предложили роль Арбенина. Отказался он, как потом говорил, по причине того, что поленился учить наизусть громадное количество стихотворного текста, и удовлетворился ролью Звездича. Кстати говоря, и впоследствии, будучи уже признанным мастером, М. Водяной мог отказаться от любой, даже самой заманчивой роли, если чувствовал что это - "не его". Так что, возможно, дело не в лени, а в интуитивном ощущении "не своей" роли. Ибо уже тогда его уделом было - веселить. Лучше всего удавалось пародировать учителей. И хотя не всем педагогам это было по душе, но уже ничто не могло укротить юношескую страсть к лицедейству.

Эта страсть закономерно привела его после окончания средней школы в Ленинградский театральный институт. Его приняли на актерский факультет, причем сразу на второй курс, но к занятиям приступили уже в Пятигорске, куда вуз эвакуировали с началом войны. Там Михаил и группа студентов создали концертную бригаду, выступали перед бойцами Кавказского фронта; за это после войны он получил свою первую награду: медаль "За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.". В июле 1942 г. М. Водяной был принят на работу в Театр музыкальной комедии на Кавказских Минеральных водах (так официально именовался Пятигорский театр). Но через несколько недель ввиду приближения фашистских войск снова пришлось срочно эвакуироваться. Институт перебазировали в Томск. Михаил со своим курсом доехал до Ашхабада, но потом по каким-то причинам отправился в Ереван, где в то время жили родители. Там он поступил в авиационное училище, откуда вскоре был отчислен из-за плохого зрения. К тому времени Пятигорск освободили, и М. Водяной вернулся в театр. Актерского образования будущий народный артист СССР так и не получил, что с лихвой было компенсировано практической работой.

Впервые его фамилия значится в программке спектакля по ныне совершенно забытой оперетте Михаэля Крауса "Подвязка Борджиа"; в самом конце можно прочесть: "Граф фон Принквил - Водяной". (Именно так - без инициалов). Более значимые роли новичку, понятное дело, не поручали; вдобавок к отсутствию опыта, он еще и изрядно шепелявил, так что, не исключено, что был взят в театр по причине острой нехватки в военные годы актеров-мужчин.

О первом своем театре М. Водяной если и вспоминал, то вскользь, и вряд ли был сильно огорчен, когда в мае 1945-го его перевели во Львовскую филармонию. Там судьба свела его с молодой, но уже имевшей немалый опыт работы актрисой Евгенией Дембской. Родился дуэт, который с успехом исполнял фрагменты из оперетт. И когда осенью 1946-го на базе Театра миниатюр создавали Театр музкомедии, обоих перевели туда солистами. С тех пор другого места работы у М. Водяного не было...

В рецензиях на спектакли Львовской музкомедии М. Водяного редко выделяли. Что неудивительно, ибо в театре, по крайней мере, поначалу, он, как правило, играл во втором составе. "Прорыв" произошел в оперетте К. Листова "Мечтатели".

"Из незначительной роли нытика, страдающего зубной болью, безнадежно влюбленного.., артист М. Водяной сумел создать яркий характерный образ. Этот эпизодический персонаж пользуется симпатиями публики", - отмечала львовский критик Е. Амирагова.

С этой роли симпатии публики становятся все нагляднее, соответственно, растет и внимание прессы. И вот уже в рецензии на "Вольный ветер" о нем пишут так: "Артист М. Водяной обладает большим сценическим обаянием и тонким юмором. Его поведение на сцене глубоко продумано и прочувствовано, и потому созданный им образ наиболее убедительный в спектакле".

На две характеристики в этом пассаже стоит обратить особое внимание.

Первая: это, конечно, "наиболее убедительный образ". "Вольный ветер" - "визитная карточка" Львовского театра музкомедии, и то, что М. Водяной, который в этой роли сначала был "вторым номером" после И. Городецкого, через несколько лет выдвинулся на первый план, говорит о незаурядном творческом росте молодого артиста.

И вторая характеристика, еще более значимая: "Его поведение на сцене глубоко продумано и прочувствовано...". При всем Богом данном обаянии артист уже с первых лет работы в театре осознал, что без тщательной подготовки, обдумывания роли, размышления над ней, даже самый, казалось бы, простой для воплощения образ не станет убедительным. А значит, оставит зрителя равнодушным.

В этом плане очень показательна далеко не самая известная из ролей М. Водяного - Павел Первый в некогда популярной, а ныне прочно забытой оперетте О. Фельцмана "Дочь фельдмаршала". Получив эту роль, артист две недели провел в библиотеке Львовского университета, прочитав практически все, что нашлось в фондах о "Гамлете на российском престоле", как нередко характеризовали императора. В результате, отказавшись от внешних эффектов, М. Водяной создал образ, в котором самодурство самодержца выглядело как следствие его трагической обреченности на одиночество и постоянной угрозы быть физически уничтоженным.

"Так комедия стала для меня трагикомедией", - признавался он в статье "Путь к образу", помещенной в одном из сборников "Мастера искусств - самодеятельности".

В самом конце 1953 года Театр музкомедии перевели из Львова в Одессу.

И неожиданно одесская атмосфера для уроженца Харькова оказалась идеальной...

Для "взлета" ему не хватало "самой малости" - подходящей роли. Такой ролью стал Яшка-Буксир в "Белой акации".

В принципе, роль выписана так, что ее можно было сыграть на одном обаянии, но М. Водяной не поддался искушению, а при полной поддержке и помощи постановщика Изакина Гриншпуна придумал для своего персонажа множество деталей, которые позволили создать, хотя и комедийный, сатирический, но абсолютно узнаваемый образ. История, как он искал костюм своего героя, уже не раз описывалась, но, право же, она стоит того, чтобы напомнить о ней, ибо прекрасно иллюстрирует подход актера к роли.

Как-то М. Водяной увидел молодого человека с длиннющим галстуком, на котором была изображена девушка по колено в воде. И сразу в голове у него "сложились пазлы": это именно та деталь, которая определяет характер поведения Яшки: "законодатель мод". Но, когда спектакль начали экранизировать, длинные галстуки вышли из моды, и пришлось искать замену. И вот однажды на Дерибасовской встретился парень в рубашке, на которой были изображены тигры, леопарды, орлы, пальмы: "живая реклама какого-то зоопарка", как шутил потом М.Водяной. Сразу пришла мысль, что именно такой наряд Яшка должен был привезти из зарубежного рейса. Парень оказался одесситом и с готовностью согласился предоставить свой экзотический наряд "в аренду"...

Огромный успех Яшки-Буксира в "Белой акции", а затем и Мишки-Япончика в оперетте "На рассвете", превратил М. Водяного в "главного артиста" театра, центр зрительского внимания и притяжения. А после роли Попандопуло в "Свадьбе в Малиновке", когда только в первый год проката фильм посмотрело 74, 6 миллиона зрителей (пятый результат в истории советского кино), он оторвался от коллег по жанру со скоростью космической ракеты. Вся страна повторяла фразы его незадачливого персонажа: "И шо я в тебя такой влюбленный?!" или "Чует мое сердце, что мы накануне грандиозного шухера"...

"Мы материально жили за счет Водяного много лет, потому что творческие вечера его на гастролях во всех Дворцах спорта давали аншлаги", - признавался Ю. Дынов.

Но большого артиста уже манили другие творческие горизонты.

Переломной стала роль Гусятникова в "Поздней серенаде".

А после нее - одна за другой и одна интереснее другой: Агабо, Эрнест Борисович, Чак Бакстер и как вершина - Тевье-молочник...

Следующая замысленная роль обещала быть просто уникальной. Уже был почти готов мюзикл одесского композитора Александра Красотова по мотивам чаплиновского фильма "Огни рампы". В нем М. Водяному предназначалась роль старого клоуна Кальверо, которого в фильме играл сам Чаплин.

Увы, не судилось...

О М. Водяном написано много: несколько книг, сотни статей и рецензий. Но, перечитывая старые издания, я наткнулся на очень давнюю (1962 года) рецензию А. Дашичевой на спектакль "Я люблю, Архимед!" Постановка эта забыта, и совершенно справедливо. Но для М. Водяного критик нашла очень точные слова.

"В его игре нет ни одного пустого места. К. Станиславский считал паузу на сцене вершиной сценического искусства. Продолжить действие, не выйти из образа, найти в самом молчании какие-то дополнительные штрихи и краски - вот подлинное мастерство, доступное только немногим артистам. М. Водяной владеет этим мастерством виртуозно. Но точность и выверенность каждого движения, жестов и пауз не исключают у него и элементов импровизации, значение которой в музыкальной комедии трудно переоценить. Эта полнейшая свобода сценического самочувствия создает тот подлинный контакт, когда зритель начинает верить всему, что делает артист на сцене...".

Игре М. Водяного зрители верили.

Иначе как бы он стал Королем...

Александр ГАЛЯС.

На фото:
- юный Миша;
- Тевье - последняя роль.

Фотографии из музея
Одесского академического театра
музыкальной комедии
имени М. Водяного.

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья