Номер 29 (1373), 11.08.2017

В Украине нет ксенофобии...

Так, во всяком случае, заявил народный депутат Украины Мустафа Найем во время встречи с одесситами. Более того, по его мнению, наша страна - едва ли не самое открытое и толерантное государство в мире, и ему просто странно слышать в Одессе вопросы о ксенофобии и национальных меньшинствах.

Забавно, однако, что уже само начало встречи с нардепом имело явно "ксенофобный" характер. Когда Найем уточнил, что ему удобнее говорить на русском языке, как из зала раздался вопрос: "Так що, ви не будете розмовляти украïнською?"

Г-ну нардепу пришлось оправдываться и повторять, что ему просто так легче. Присутствующие ухмыльнулись - каждый себе под нос, но в общей массе это слилось в громкий вроде как "нексенофобный" смешок.

Среди многих проявлений нетерпимости самое отвратительное - ненависть к себе. В нашем случае - внутренняя ксенофобия, выраженная в остром желании получить одобрение привилегированного большинства. Будет ли этнический украинец начинать свое выступление с оправданий за "не такой" язык? Нет, украинец может говорить хоть по-польски безо всяких оправданий, если уверен, что публика поймет его речь.

Внутренняя ксенофобия - это отрицание проблем "своей" социальной группы в угоду большинству. Понятно, что никто не обязан отстаивать права абстрактных пуштунов просто потому, что родился и вырос в Афганистане. Не обязан даже знать о проблемах, с которыми сталкиваются его менее удачливые сородичи в быту - в школе, в отношениях с соседями, при поисках работы. Но, когда человек, написавший в 2010 году статью под названием "Ксенофобия не должна стать лицом украинской национальности", заявляет об отсутствии этих проблем - он обесценивает старания всех нацменьшинств в Украине. А это очень ксенофобно.

Внутренняя ксенофобия - это публичное лоббирование интересов большинства представителями меньшинств в ущерб собственным. В США и странах ЕС давно используется система обязательных квот для представителей дискриминируемых групп - женщин, нацменьшинств, лиц с инвалидностью. У квот есть множество недостатков, но именно благодаря им западное общество привыкло к мысли о том, что политиком (ученым, руководителем) может быть абсолютно любой человек. Собственно, от необходимости брать на работу минимум одного представителя некой группы страдает привилегированное большинство. В связи с этим был задан вопрос г-ну Найему: считает ли он, что в Украине необходимо ввести систему квот для национальных меньшинств на первые (проходные) позиции политических партий?

Ответ привожу с максимальным приближением к оригиналу: "По поводу квотирования - у меня есть свое видение, как это должно быть. Я не считаю, что нужно перенимать американскую модель. Для меня пример в этом смысле - Япония. Почему? Потому что это страна, которая, одев на себя полностью американскую модель отношений, по-прежнему остается уникальной страной со своей культурой, со своей религией, со своими социальными взаимоотношениями - по одной простой причине. В какой-то момент они поняли: вот сейчас и здесь нам предлагают вот эту модель, а у нас нет другой модели, нам нужно научиться и это сделать как можно быстрее. У нас я этого не предлагаю - американская модель мне не очень нравится, но! Я не вижу проблемы в том, чтобы учиться у человека другой национальности тому, что он лучше умеет делать. А когда вы говорите про квотирование, вы обрезаете все возможности оценки других людей. Ну, мы напишем 10 % белорусов, например. А окажется, что белорусы умнее, чем мы, намного, в какой-то отрасли. Почему не учиться у них, если мы можем учиться?! Если мы говорим про квотирование в рамках страны, то я считаю это бессмысленным. Я не говорю это потому, что я, допустим, нацменьшинство. Янукович, между прочим, говорил на чистой украинской мове".

Конечно, кое-что можно списать на непонимание сути системы квотирования или на страх, что непонятное слово, примененное к "нацменьшинству", обязательно означает ограничение и ущемление. Отчасти можно понять и отсылку к Японии - все-таки, к идее "пойти в политику" г-на Найема подтолкнул американец японского происхождения Фрэнсис Фукуяма. Но только отчасти.

Ибо, говоря о сохранении культуры и социальных взаимоотношений в Стране Восходящего Солнца, нельзя забывать о традиционной для восточных культур нелюбви к "чужакам". И современная Япония именно "терпит", а не "принимает"; отсутствие прямого запрета на присутствие "чужих" у власти с лихвой компенсируется менталитетом. В контексте вопроса возможна дискуссия о недопустимости льгот "по праву рождения", регулярно возникающая в научных кругах, но аргументация в ней выглядит иначе: сужение круга конкуренции до "своей" группы и, как следствие, снижение квалификации представителей меньшинства. Так или иначе, прозвучало именно то, что одобряется привилегированной группой: сохранение традиционного уклада общества, никаких льгот для "иных". Мустафа Найем не стал отделять себя от этой группы-с-привилегиями; упоминая о своей национальной идентичности, он скромно вставил примечание: "допустим".

Вопросы о ксенофобии, в принципе, неприятны г-ну Найему. На прозвучавший следующим вопрос о его отношении к проявлениям ксенофобии в Украине он ответил, что ксенофобии в Украине нет. "Наши праворадикалы - не такие, как в Европе, там действительно есть проблема. Украина - абсолютно открытое государство, принимающее всех". Но ведь это именно то, что нужно знать условному "большинству". На самом деле, толерантностью молодежная часть украинских праворадикальных партий не отличалась никогда и изменений не предвидится. Идеи националистического толка составляют ядро "правой" идеологии - и не только в Украине. Неудивительно, что вопросы о ксенофобии неприятны: отвечать на них так, чтобы продолжать быть удобным, тяжело. Гораздо проще рассуждать о депутатской неприкосновенности - традиционной для предвыборных кампаний теме. Рассуждать о неравенстве, выступая против невозможности воздействовать на 450 народных депутатов полицейскими методами можно, а о неравенстве на улицах, о необходимости простых людей ежедневно пробиваться сквозь предрассудки - неудобно. А сознательно отделять себя от привилегий - еще и больно.

В наследство от СССР осталась привычка отрицать очевидное: мы очень и очень нетерпимы к проявлениям "инаковости". Вспомните историю: сочувствуя абстрактным афроамериканцам в США, компартия с завидным упорством трудилась над созданием единой "советской" культуры, перемалывая в жерновах множество "малых народностей", которые только в 21-м веке поняли, что почти никто не знает "родного" языка. У нас по-прежнему "нет ксенофобии" - только предвыборный "языковой вопрос", демонстративный суржик праворадикальной молодежи и снисходительное презрение к действующему Премьер-министру. В нашей стране проживают представители 134 национальностей, а с телеэкранов на граждан Украины сыплются шутки про евреев и грузин (теперь еще и про русских), в разговорной речи до сих пор жив термин "нерусские" (а за пределами мест высокой культуры и вовсе - "хач", "чурка"), наименования некоторых национальностей и сегодня заменяют нелитературные ругательства. Подначивать друг друга владением государственного языка и удивляться, что кто-то "не наш" умеет говорить на украинском, стало хорошим тоном представителей публичной власти. Люди знают, что ксенофобия - это очень плохо и стыдно, поэтому все вышеперечисленное, конечно же, не об этом. А те, немногие представители национальных меньшинств, которым удается пробиться (и удержаться, что немаловажно), предпочитают быть удобными, всеми возможными способами избегая "национального вопроса".

Тамара ГЛАДКАЯ.

От редакции.

Статья публикуется в порядке полемики.

Версия для печати

Предыдущая статья

Следующая статья