К оглавлению

Люди уже чувствовали себя под елочкой. Невероятная масса праздников мощно обрушилась на хрупкий энтузиазм бывшего советского народа.

* * *

Лета сошла с ума. Время мчится никуда. И никак. Какие- то вихри везде... всюду... ничто...

* * *

Пили жестко. Впрочем, Валик понимал, что жестко это... Как бы получше... с точки зрения иностранцев, думающих, что они прямо уже спиваются. Но, может, что они и спиваются. На своем уровне. Какая-то их звезда проводила вечеринку на 700 человек. Это прилично. На эту группу купили 350 бутылок шампанского. К утру - к утру! - все выпили. Их это потрясает: по полбутылки шампанского на человека за целую ночь. Ну, вот так они пьют. Валик снисходительно улыбнулся. Он вспомнил специалистов. Одно время он общался со штукатурами. Это была бригада из трех человек. Он как-то задержался с ними. Купили 15 бутылок водки. Ему было, конечно, непросто - объем существенно превышал его норму, иностранные стандарты просто здесь не учитывались; при всем этом его невероятные достижения в ту ночь за обидной их малостью с точки зрения коллектива в счет не шли. Пили люди. Процесс шел тоже ночь. Не все верят. А они еще работали. И хорошо. Ничего потом не переделывалось. Во всяком случае. Такое советское здоровье. Была даже культурная программа. Валик вздрогнул. Картина, однако, не исчезала. Виделось все невероятно отчетливо. На этом объекте был здоровенный волкодав, которому можно было ничего специально не делать, чтобы хоть кто-то хоть как-то не передумал в мечтах посягнуть на что-нибудь, находящееся под его охраной.

Валик покрылся горячим потом, вспомнив, как бригадир встал на четвереньки, неумолимо добрался до несчастного сторожа еще социалистического имущества: схватил огромного, но беспомощного Полкана за пасть и стал пытаться запихнуть в нее свою голову. Голова не запихивалась, а клыкастая Каштанка стала задыхаться, обливаясь слюной. Раздраженный бригадир нажал сильнее, и природа уступила. Порепетировав, он высунулся из пасти; стал кричать, что сейчас будет аттракцион, чтобы все смотрели, как это будет! Все стали смотреть - он опять влез головой к обездоленному брату в глотку - все закричали: "Ура-а!" (дом задрожал); бригадир отпустил партнера и стал раскланиваться (к пяти утра оставалось всего три бутылки). Бедная собачка умчалась сразу, как только смогла, судорожно зажав хвост между подогнутыми ногами. После аттракциона гроза расхитителей социалистического имущества, стоило ему увидеть строителей светлого будущего, выбирая модель атаки, предпочитал забиться в самую маленькую щель и долго дрожать, расшатывая ее.

* * *

Глоток воздуха... Вдохнуть ничто... Пустота внутри... Черная пустая тишина... А там?.. Уходит тень Эвридики - улетает... Пустота...

* * *

Все это... Валик пил, как все: по чуть-чуть. Елочка съежилась. Подумаешь, кто на нее смотрит, когда уже пора встречать Новый год с Швецией. Кажется, Португалия подползает к двухтысячному... О! Есть! Бахнули! И так далее... те-те-те... И тому подобное... Все было красиво. Элегантные пробки поэтично катались по полу рядом с ревизором, лежавшим в позе орла с распростертыми руками. Перед встречей российского Нового года он настаивал, что уже практически не пьет после инцидента с дублером его туркменской овчарки. Народ требовал, и ему пришлось рассказать страшную историю о том, как после решения вопроса с чеком кассового аппарата, он, подойдя к родному частному домку, увидел на улице своего почему-то свободно прогуливающегося без цепи, при этом обнаглевшего пса. Возмутившись до глубины души - хоз-зяин ток-ко с работы, а этот подлец бросил свой ошейник! и гуляет! - он схватил слабо упиравшуюся собаку за холку и потянул в родной двор. Проснулся ревизор от крика жены, что вот он-таки допился, а она предупреждала. Высунув кудлатую голову из- под одеяла, не успев сказать ни слова, он увидел на родном подворье двух огромных- двух, да - совершенно жутких овчарок. Глядя с дивана на вторую, как выяснилось, неродную собаку, ревизор никак не мог понять, что же он выпил, когда подошел к этому существу. Второй раз подходить, тем более без дивного напитка, абсолютно не хотелось. Чудом избавившись от красноглазого баскервиля, он испугался призрака белочки и в общем-то бросил пить. Ближе к украинскому Новому году хозяин туркменской овчарки вернулся в прежнее лоно.

* * *

Тысяча лет... Тысяча... Тьма и тьма... Шаг и все?.. Или... Тьма...

* * *

Валик пил, пил... Опять пил... Смотрел на орла; удивлялся: как это не дождаться португальского Нового года... Елочка упала. На нее тоже.

* * *

И все было?.. Значит, не будет... Сколько?.. Сколько... Петарда взорвалась... И ничего... летают бумажки... А потом высшим существом... Вечность?..

* * *

Валик выпил опять, сказав в сторону упавших:

- Ибо... короток... век человеческий... Ибо...

Александр АЙЗЕНБЕРГ.

К оглавлению	Вверх	Подшивка