К оглавлению

Джо ФРУМ

НА МОЛДАВАНКЕ "фрейлекс" ТАНЦЕВАЛИ

КОРЕННЫМ ОДЕССИТАМ ПОСВЯЩАЕТСЯ

(Перевод с английского)

(Продолжение. Начало в NN 2-6.)

6. Мотины страдания

На следующий день мои родственники уже все знали. Тетя Броха громоподобно причитала, проклиная Асю, ее маму и почему-то всех "хахалей" на свете. Дядя Борух решил действовать, как строгий отец. Он взял ремень и направился в комнату сына. "Ты куда, мишигины (сумасшедший - яз. идиш. - Прим. пер.)?" - закричала тетя Броха таким голосом, что у дяди Боруха мигом исчезло орудие наказания.

Родители Моти решили: "Все, хватит, женим нашего кобеля как можно скорее". Свое мнение они тотчас же передали виновнику скандала. Мотя немедленно им заявил (цитирую дословно. - прим. Джо Фрума): "Если не разрешите мне жениться на Асе Яблонской, стану последователем Онана".

Услышав ответ своего любимца, тетя Броха, еще ничего не понимая, на всякий случай упала в обморок. Дяда Борух взял себя в руки - все же был мужчина. Он произнес: "Э-э"

Только, ради Бога, не подумайте, что у дяди от волнения схватил живот и он предупреждает о надвигающейся катастрофе. Эти звуки означали: дядя Борух глубоко задумался.

"В чем трагедия? - спросил он самого себя. - Мальчишка, как видно, решил стать талмудистом". Дядя громко рассмеялся от гениальной догадки. Тетя Броха, успевшая прийти в себя, не на шутку испугалась, услыхав, как ее муж с бухты-барахты смеется.

"Борух! - закричала она не своим голосом, заливаясь при этом слезами, - Что с тобой, сердце мое?!" Дядя немедленно поделился с женой тайным смыслом Мотиной фразы. "Как я, дура, сразу не догадалась, - запричитала тетя Броха.

Но кто такой Онаний? А как будет с учебой в гимназии?"

И от этих вопросов тете вновь сделлаось плохо. Но тут появилась баба Фрома. Она уже битый час стоит у двери гостиной, боясь нарушить семейный совет.

Баба Фрома предложила обратиться к известному всей Мещанской меламеду реб Йоне Кацнельсону. Супруги Глечик так и поступили. 2

Реб Йону они застали за чтением Талмуда. Тетя Броха все рассказала. Меламед некоторое время глубокомысленно молчал; затем покачал седой головой, заметив: "Мотя - на правильном пути. Онаний, живший в XVII в., был праведником. Когда в его родной Умань ворвались казацкие банды, наш мудрец как ни в чем не бывало продолжал изучать Талмуд, делиться своими знаниями, лечить и утешать. Его жизнь достойна подражания".

Конечно, Глечики почитали нашу веру и обычаи великих предков. Они неукоснительно выполняли основные предписания еврейского вероучения, хотя мало смыслили в его тонкостях.

Дядя Борух неохотно шел в синагогу, и только в Судный день он неистово молился, стараясь умилостивить Всевышнего. Тетя Броха тоже религиозным рвением не отличалась, так что перспектива видеть своего сына полуголодным талмудистом вызывала у нее откровенный протест.

Вернувшись домой, тетя Броха позвала сына в гостиную. Мотя неохотно подчинился. В большой комнате сидели также дядя Борух и вездесущая баба Фрома.

"Мотя, - начала тетя Броха, - изучать Талмуд - богоугодное дело, но ты разобьешь мое сердце и, не дай Бог, останешься сиротой, если бросишь гимназию". И она жалобно зарыдала.

Мотя от гнева стал багровым: "Какой Талмуд?! - закричал он. - Я жениться хочу. Я Асю люблю и только ее хочу, а без нее я буду..." И он, забыв о всяком приличии, показал на мужской член и рукой сделал движение, понятное почти каждому. "Это, - продолжал гимназист, - называется онанизмом. Темнота, причем тут Талмуд?!" И он презрительно посмотрел на присутствующих.

В комнате воцарилась зловещая тишина. Даже тетя Броха, которая только-только горько рыдала, перестала всхлипывать. Ее большие черные глаза стали похожи на чайные блюдца.

Дядя Борух наконец все понял. Он сидел так, как сидят маленькие дети, наложившие полные штаны и не решавшиеся сообщить об этом старшим.

Первой очнулась баба Фрома. Она скривила свой беззубый рот и достаточно отчетливо произнесла: "Мотя, ты - поц; слушайся лучше маму".

(Продолжение следует.)

К оглавлению	Вверх	Подшивка