К оглавлению

(Продолжение. Начало в N 45)

...Спешу вас обрадовать: немцы и австрийцы собираются драпать. Стало известно, что законопослушная Германия серьезно заразилась революцией; распадается Австро-Венгерская империя.

Теперь им не до Одессы, и слава Богу. Если в Германии мутит воду такая Роза (Люксембург. - Прим. ред.), то вы себе представляете... Она, по слухам, часто досаждала Ленину, настаивая на своем.

И в Венгрии неспокойно. Там объявились свои большевики, мечтающие все перевернуть вверх тормашками.

Некий Бела (Кун. - Прим. ред.), пройдя у нас стажировку, всем у них заправляет. По-моему, это - их мадьярский Троцкий.

Письмо третье.

...Дорогие Эллочка и детки, нашу Одессу не оставляют в покое. Не успели мы сказать нашим врагам "айнфидарзейн", как многие одесситы с улыбкой на устах воскликнули: "Бонжур!"

Наши союзники - французы и англичане - тут как тут. Дерибасовская вновь заговорила по-французски; выползли из своих нор доморощенные аристократы, коверкающие русскую речь и презирающие ее носителей.

Опять подняли голову малороссийские националисты. Их банды наводят страх и ужас на одесситов. Правда, реб Шая уверяет, будто союзники не допустят погрома.

Но французские моряки - народ веселый и общительный. Одесситки разных возрастов воспряли духом: вроде, появились настоящие дон-жуаны.Несмотря на холодную погоду, наши дамы спешат на Николаевский бульвар, где прогуливаются, поеживаясь от понизывающего до костей декабрьского ветра, доблестные союзники.

Вчерашние гимназистки щеголяют своим французским, позволяя парижанину, а возможно, жителю прекрасной Бургундии, обнять себя за тонкую талию. Не отстают от них более зрелые и опытные пассии. Они имеют успех. Наш город славится красивыми женщинами.

Реб Шая прав, когда заметил: "Если так дальше пойдет, то самым выгодным гешефтом ныне станет содержание барделей".

Впрочем, такое занятие никогда не было убыточным.

...Союзники доверчивы, особенно французы. Они заводят знакомства с кем угодно, лишь бы последние говорили по- французски. Этим пользуются большевики. Особенно удачливым агитатором был некий "Жак" (Яков Елин. - Прим. ред.). На самом деле он такой "Жак", как я - "Джон".

Реб Шая выяснил: его имя Янкель, и вместе с ним разлагал французскую армию какой-то "Моня" (М. Штиливкер. - Прим. ред.).

Наши евреи, если надо, начинают говорить по-французски не хуже жителя Марселя.

...Одесситы знают: союзники у нас долго не засидятся, но кое-кто не может устоять от соблазна раздуть революционный пожар на родине Робеспьера.

Наконец, союзники на деле осознали, как фанатичны и опасны большевики. Доходит до смешного В гостинице "Лондонской" они разместили свой штаб. Его денно и ночно охраняют десятки военнослужащих. И все же преодолеть страх бывает очень непросто.

Стоит только в районе гостиницы появиться чернявому парню, как его тут же хватают в надежде, что арестовали коммуниста. Ученики иешивы (еврейское религиозное училище. - Прим. ред.) опасаются прогуливаться по Николаевскому бульвару, а вдруг их примут за смутьянов.

Я не знаю: это правда или очередная одесская шутка, только мне рассказывали следующее.

Вездесущий реб Шая, узнав о бесчинствах французских вояк, собственной персоной появился перед зданием "Лондонской".

Откровенно говоря, на него и чихнуть не пожелали, но боевой старик подошел к караульному и громко сказал: "Их аид!" ("Я - еврей!" - яз. идиш. Прим. ред.).

Парень посмотрел на нашего Шаю и ответил: "Кишен тухес" ("Целуй в зад". - Яз. идиш. Прим. ред.). Потом якобы реб Шая не без гордости говорил, что тоже способствовал разложению оккупантов...

Но что действительно имеет место, так это листовки, написанные на французском языке. Их пачками находят в казармах, где размещены союзники, после ухода девиц.

А кто-то кричал: "Шлюхи - не в политике". Ерунда. Классовая борьба, как видно, не ведает нравственных ограничений...

ШИМ.

К оглавлению	Вверх	Подшивка