К оглавлению

(Окончание. Начало в N 43)

- Никогда не поверю, что Саша Разсковский напал с ножом на женщину, - рассказывает Анатолий Бараненко, десять лет тренировавший того (вплоть до ареста) в ДЮСШ-5. - По натуре своей он не лидер. Если бы речь, к примеру, шла о том, что он "за компанию" ввязался в драку, было бы еще понятно (хотя мои боксеры четко понимают различие между боем на ринге и жизнью вне его). Наркотики, пьянки? Исключено, последствия были бы сразу же видны на тренировках. От допингов же в боксе вообще толку никакого.

Вернемся в то утро 1 ноября прошлого года, когда Разсковского забрали из дома в милицию. Там его передали другой смене, и расследование райбойного нападения продолжилось.

"Допрашивали меня в наручниках при помощи дубинки," - утверждает Разсковский в своих показаниях в суде.

Обычная отговорка обвиняемых, к которой они прибегают в суде, чтобы объяснить почему они раньше сознавались в преступлении? Но дело в том, что сразу (когда его "кололи" и на другие преступления) и в дальнейшем Разсковский категорически отрицал будто нападал на женщину. Боксерское умение держать удар здорово помогло ему. Обошлись, однако, без его признания.

Поначалу следствие в Киевском райотделе милиции вела Екатерина Подольская, ставшая через несколько месяцев знаменитой благодаря роману со своим подследственным, на счету которого десятки краж. Ее роман вроде бы не имеет отношения к делу Разсковского. Однако по праву первооткрывателей той истории для читателей отметим, что стоило бы повнимательнее присмотреться к делам, которые вела Подольская в последние месяцы перед арестом. Ведь настоящая любовь, да еще в таких исключительных обстоятельствах - это невменяемость.

Впрочем, через несколько недель дело передали другому следователю.

Хотел новый следователь установить истину?

Наверное... Поэтому он отказался допросить мать обвиняемого - важнейшего свидетеля? Разсковский же утверждает, что все время был дома с мамой.

По мнению следствия, "ее допрос согласно статье 63 Конституции не имеет значения для материалов уголовного дела, ввиду того, что она является матерью обвиняемого". Это ли не вопиющая юридическая безграмотность, не издевательство над правами человека и Конституцией? Ведь в упомянутой статье сказано: "Лицо не несет ответственности за отказ давать показания или пояснения в отношении себя, членов семьи или близких родственников". А мать Разсковского хотела давать показания, просила об этом, настаивала, требовала...

Только по указанию прокурора ее формально допросили. Можете ей не верить, но она подтвердила, что сын весь вечер был дома, а потом лег спать.

Не были опрошены соседи по парадной, которые что-либо могли слышать.

Не допросили человека, утверждавшего, что тем же вечером к нему приставал подозрительный парень, удивительно похожий на Разсковского (но не Разсковский)! Этого же парня и ранее, и потом видели проходящим в эту же парадную в квартиру к девицам легкого поведения (потом возбуждалось уголовное дело по содержанию притона разврата).

Почему их не допросили? Оказывается, потому что "они не являются участниками расследования". Так сделайте их участниками, кто вам мешает?!

Не захотели обратить внимание на шприц, валявшийся на третьем этаже.

В одной из бумаг следователь утверждает, что "согласно заключению экспертизы следует, что кровь на куртке, изъятой у гр. Разсковского, принадлежит потерпевшей В." Ничего подобного. Из заключения той экспертизы следует, что кровь может принадлежать практически кому угодно: категорически высказаться о группе крови не представялется возможным.

Но что мы прицепились к бедняге следователю? В конечном счете решает все суд.

Защита, к примеру, утверждает, что в зале суда сотрудник уголовного розыска свидетельствовал о том, что до опознания показывал фотографию Разсковского потерпевшей (в этом случае опознание должно исключаться из числа доказательств). Судья В. Рябко этот довод отмела.

Потерпевшая утверждает, что на опознании узнала даже тельняшку Разсковского, выглядывавшую у него при совершении преступления. А дело ведь было в темной парадной.

Женщина уверена, что нанесла своим ногтем царапину на руку Разсковского. Он же говорит, что как спортсмен делал себе овощные и фруктовые соки и накануне поранил руку теркой.

Никого из важных свидетелей (в том числе и мать подсудимого) судья выслушать не захотела. Да и сами судебные заседания (кроме чтения приговора) проходили фактически в закрытом режиме, что является грубейшим нарушением судопроизводства.

Так что же, Разсковский не преступник?

Не знаю. А кто знает?

- Я уверена, что это он, - говорит потерпевшая, которая даже сейчас, через год, вспоминает о случившемся с содроганием.

И женщину можно понять: эти страшные секунды останутся с ней на всю жизнь. Но определять в конечном счете, кто преступник, должны все же не потерпевшие, не родственники обвиняемых, не журналисты. А только "наш суд - самый гуманный в мире".

Не хочет.

Борис ШТЕЙНБЕРГ.

К оглавлению	Вверх	Подшивка