К оглавлению

ЗАПИСКИ ФОТОРЕПОРТЕРА

В ЦЕХЕ СИМФОНИЧЕСКАЯ МУЗЫКА

Новый механический цех завода радиально-сверлильных станков отличался необычным простором, высотой застекленной крыши, удивительно прозрачными, совершенно чистыми стеклами в почти двухметровых металлических рамах.

Не успели еще покрыться гарью, копотью стекла крыши- фонаря. И цех при всей своей громадности выглядел по- домашнему уютным, только вместо мебели вдоль недавно оштукатуренных стен стояли токарные, фрезерные и прочие станки.

В этом цехе никогда не было серо-пасмурной темени, а в погожие солнечные дни сквозь оконные стекла проникали в цех косые параллели солнечных лучей, приносивших сюда настроение и радость тем, кто трудился у станков. В центре помещения на достаточно просторной площадке разместились два стареньких, видимо, списанных из служебных кабинетов однотумбовых письменных столах, на которых разложили чертежи и несколько мерительных приборов цеховые мастера. Но почему-то в один прекрасный день по команде начальника цеха убрали куда-то столы вместе с чертежамии, и две уборщицы в считанные минуты подмели асфальтовую площадку и тут же вытерли ее до блеска влажными тряпками.

А спустя полчаса после тщательной уборки, через широкую боковую дверь стали просачиваться в помещение совсем не похожие на заводских люди в черных фраках, под которыми ослепляли белизной свежевыглаженные рубашки с "бабочками" под воротниками. Вначале гости как-то несмело толпились группками, видимо, стараясь не запачкать черными костюмами блестящие станки, потом освоились, и даже некоторые с интересом стали осматривать нехиторое цеховое оборудование.

Тем временем какие-то люди вносили в цех пюпитры и стулья, зачехленные контрабасы (театральные пожарные утверждают, что они отличаются от скрипок тем, что горят дольше), всевозможные барабаны и, наконец, высокую, с наклонным фанерным верхом, кафедру, какая была бы кстати пропагандисту сети партийного просвещения.

Так в полном своем составе располагался в центре механического цеха симфонический оркестр Одесской филармонии. Приближалось время обеденного перерыва, и постепенно в обе раскрытые двери входили небольшими группами рабочие из других цехов, служащие заводоуправления.

А я был озабочен поиском точки съемки, чтобы и оркестр был виден, и место действия - заводской цех. В одном, разумеется, кадре. Ах, если б я мог повиснуть вниз головой под потолком! Или хотя бы взлететь вверх на несколько метров!

И тут на помощь пришел мостовой кран, который вдруг начал двигаться параллельно потолку вместе со своей вертикальной кабиной. Вот она, моя самая удачная позиция! Начальник цеха понял меня с полуслова, и по его команде крановщица вместе со своим передвижным агрегатом поступила в полное мое подчинение. С грохотом бронепоезда загнала кран в конец пролета, где я мог без особых усилий подняться по узкой лесенке в кабину. По моей команде крановщица проехала к центру помещения, а я выглядывал из приоткрытой двери кабины, пока увидел ту картинку, которую задумал еще внизу.

- Стоп! - говорю и поднимаю руку сквозь верхнюю щель дверцы, подавая заранее условленный сигнал дирижеру. И тут Георгий Гоциридзе, а попросту Гога, встряхнул огромной копной завитых волос и одновременно взмахнул своей волшебной палочкой. А перед этим, как на всамделешном концерте, пожал руку самой первой скрипке, и это был мой друг Илья Илюшин. Полилась мелодия, и в этот момент мне захотелось выйти наружу, чтобы не быть ограниченным стенками кабины.

- Не двигайтесь, - дернула меня за пояс с неженской силой крановщица, - еще чего не хватало - разобъетесь. И мельком глянув вниз, я понял, что мне не сдобровать, если даже упаду на маленькую нежную скрипочку Страдивари.

И снова рывок сзади, так, что моя дама-водитель почти усадила меня на свои достаточно массивные колени.

- Снимайте себе и не рыпайтесь, - произнесла уже спокойно, почти ласково. И я не посмел ослушаться, тем более, что и обзор был прекрасный в открытую дверь, и расположился удобно, ибо спина моя упиралась в очень мягкие, упругие, к тому же теплые, живые подушки.

До конца концерта нам покидать эту точку было нельзя, ибо каждое движение крана наполняло грохотом всю округу. Не знаю, было ли удобно крановщице, но каждую мою попытку изменить положение тела она пресекала могучей заботливой рукой, которую никак не решалась снять с моего уже вспотевшего плеча.

А когда после каждого музыкального произведения внизу раздавались аплодисменты, крановщица произносила "браво" в такой тональности, что Гога невольно поднимал ввысь свои маленькие глазки, а музыканты по привычке шелестели нотами в поисках очередной мелодии. А потом там внизу появились цветочки, и какие-то заранее припасенные зеленые веточки сбросила мимо меня вниз крановщица.

Не целясь, совершенно случайно попала прямо на турецкий барабан и была от этого в таком восторге, что с силой стиснула упитанными ляжками и коленями мою затекшую спину.

А снимок этот принес мне несколько наград с разных выставок и конкурсов, но самым приятным было то, что его опубликовал почти на всю страницу престижный профессиональный журнал "Советское фото".

Фото автора.

К оглавлению	Вверх	Подшивка