К оглавлению

РАССКАЗ ЖЕСТОКИЙ РОМАН Анатолия Ивановича разбудила медсестра в середине ночи. Дежурный врач быстро поднялся на второй этаж небольшого корпуса поселковой больницы. В полутемной комнате на узкой кровати лежал молодой парень. Он громко стонал, что-то бессвязно бормотал, время от времени звал Таню, потом успокаивался, однако через несколько минут вновь начинал метаться и кричать, как будто находился в тяжелом бреду. Валентина, несколько месяцев тому назад закончившая медучилище, была напугана поведением больного. Ей казалось, что Андрей Герасимов находится при смерти. Она с ужасом думала, что ее первый тяжелый пациент может не дожить до утра. Валя представляла себе скорбные лица родных и близких, недовольный взгляд заведующего отделением и выговор от главврача больницы. Медсестра помнила, что по структуре бред бывает чувственным или образным. Она почти уверена, что этот больной пережил ужасную драму, и ей было его жаль. Услыхав, как Андрей стонет и, не открывая глаз, что-то быстро и невнятно говорит, Валя обратилась к Анатолию Ивановичу. "Скажите, он не умрет?" - "Что вы, Валечка, такой крепыш жить будет долго, если, разумеется, не убьют дружки, - с укоризной заметил доктор. - Сейчас он получит трифтазин и успокоится". Несколько дней тому назад, поздно вечером, как раз в ее дежурство какие-то ребята привезли Андрея Герасимова в больницу. На вопрос врача, что произошло, они лишь пожали плечами и, уложив больного на топчан, поспешно покинули приемное отделение. Только через два дня в больницу пришла мать Герасимова, сравнительно еще молодая женщина. Анна Андреевна долго стояла у кровати и смотрела на сына, который не узнавал мать, требовал, чтобы ему позвали Таню, беспокойно вращал головой; лицо его, покрытое потом, было бледным и выражало страдание. Прошла неделя. Андрей чувствовал себя лучше и даже пытался улыбнуться медсестре, когда она не без некоторого смущения делала ему укол в ягодицу. 2 Врачу легко говорить, но как об этом не думать, если мысли только о ней, когда страшная обида и бессильная ярость буквально изводят. Андрей который уж раз тяжело вздыхает; повернувшись на бок и закрыв глаза, старается забыться. "Видно, опять без укола не заснуть", - подумал он. Парень снова повернулся с правого бока на левый, потом лег на спину, посмотрел на потолок и стены, окрашенные в некогда белую краску, а ныне ставшие желто-серыми, с огромными пятнами, напоминающими персонажи сказки "Колобок". Еще несколько месяцев тому назад он считал себя счастливым человеком: его окружали любящая подруга, преданные друзья... Теперь он один, лежит на больничной койке, страдает от бессонницы, но еще больше - от безысходности и обиды. Медикам удалось вывести его из шокового состояния, вернуть сознание. Они попытаются снять стресс. Но как жить дальше? Андрей старался не думать об этом, но не мог. Грустные мысли, казалось, никогда его не покинут. Они надвигались лавиной, застявляя страдать и чувствовать душевную боль. Раньше он не задумывался, что такое душа, и есть ли она у человека. Теперь Андрей испытывает физическую боль, но не тело болит, а душа. Она кровоточит, хотя никто крови не видит. Она плачет, кричит от страдания, но никто не слышит. Сколько так будет продолжаться, кто ответит? ...Таня Кулешова была лучшей ученицей одиннадцатого класса. Свое единственное чадо родители любили и баловали. Таня привыкла, что учителя с радостью соглашаются обучать ее дома, получая от родителей приличное вознаграждение; администрация школы проявляет особый интерес к ее успехам; ей завидуют соученики, когда в ненастье отцовское "Вольво" подкатывает к самому подъезду здания. Все мальчики соглашались: Кулешова - "клевая" девчонка и наперебой старались ей угодить. И только Андрей Герасимов делал вид, будто она его не интересует, хотя на самом деле украдкой вздыхал по ней еще с девятого класса. Таню оскорбляло нарочитое безразличие не по годам серьезного соученика. Она, привыкшая ко всеобщему вниманию, злилась на покровительственно-вежливый тон Андрея, его выдержку и гордость. А тут случилось непредвиденное: в конце учебного полугодия отец Тани, якобы замешанный в каких-то финансовых махинациях, был арестован. Девочка тяжело переживала семейную драму. Она любила отца, но, как многим казалось, еще больше дорожила его высоким положением и своей 3 материальной обеспеченностью. Еще только вчера их огромный дом был полон гостей; одиннадцатиклассники радовались, когда Таня приглашала их на чаепитие, и эти тусовки заканчивались зачастую далеко за полночь. До учителей доходили упорные слухи, будто вместо чая их ученики распивают вино, вместо безобидного "дурака" режутся в "очко" и даже нередко курят коноплю. Но тогда этим разговорам не верили, считая, что у Кулешовых ребята обсуждают прочитанные книги, затем играют в шашки, музицируют. Никто не хотел ссориться с Кулешовыми, тем более, что отец Тани как-то намекнул директору школы, что подумывает об оказании финансовой помощи бедствующим педагогам. Но когда в школе стало известно, что несостоявшийся спонсор ночует в "казенном доме", а все имущество может быть конфисковано, возмущению поведением Тани не было предела. И. МИХАЙЛОВ. (Продолжение следует.)

К оглавлению	Вверх	Подшивка