К оглавлению

200-летию А.С. Пушкина посвящается (Продолжение. Начало в NN 19-23.)  ЗАБЫТОЕ ИМЯ  6. "...Я посох свой еще пенатам не вручаю..." Все же в Одессе Виктор Григорьевич не столько развлекается, сколько шлифует уже написанные им поэтические произведения и приводит в порядок свои заметки о Болгарии. Важным событием в жизни Теплякова был приезд в Одессу в 1830 году Михаил Розберга. Возможно, Виктор Григорьевич познакомился с ним раньше. Розберг поселился в том же доме, что и Тепляков. Они стали друзьями, но главное - их объединяла любовь к Пушкину. Тепляков считал Александра Сергеевича своим "великим учителем", а Розберг находился с поэтом на короткой ноге. Об этом, в частности, свидетельствует письмо Розберга к Теплякову, написанное 8 июня 1830 года в Москве и опубликованное в журнале "Исторический вестник" (1887 г.): "...все женятся, даже Пушкин, который так искренне ненавидел приторные картины Августа Лафонтена и глупое супружеское счастье... у Пушкина, который недавно возвратился из деревни князя Вяземского, был я вчера. Он очень обрадовался, увидев меня, долго расспрашивал об Одессе, о вас, когда узнал, что мы знакомы и жили в одном доме..." (с. 19). Новый друг Виктора Григорьевича прекрасно разбирался в литературе, любил и знал поэзию. Не удивительно поэтому, что став редактором "Одесского вестника", Розберг охотно публикует отдельные творения Теплякова. Его глубоко тронула элегия "Возвращение", в которой совсем еще молодой автор признается, что не находит покоя в этой жизни. Как будто что-то сжигало этого человека, не создавшего после приезда из Болгарии ни одного произведения. А ведь в то время Виктору Григорьевичу только исполнилось 25 лет. Окончен путь; мой крепкий сон Уж бранный шум не возмущает; Штыки не блещут вкруг знамен; Фитиль над пушкой не сверкает... И что ж, в глуши ли молчаливой Теперь промчится жизнь моя, Как разгруженная ладья, Качаясь в море без прилива? Нет, други, нет! Я посох свой Еще пенатам не вручаю; Сижу на бреге - и душой Попутный ветер призываю! Одесса и ее пестрое, погрязшее в склоках общество скоро наскучило, и Тепляков отправляется путешествовать в Крым. В те годы эта часть Российской империи удивляла своей экзотикой: яркая природа вперемешку с разнородным населением радовали глаз, ласкали слух. Здесь переплелись загадочный Восток и постижимый Запад; слышалась родная речь и тюркский говор; минареты мечетей соседствовали с куполами храмов, а скромные синагоги - с молитвенными домами неведомых сект. И снова - Одесса. Тепляков работает над изданием сборника своих стихов. В 1832 г. в Москве вышло небольшое собрание его поэтических произведений, увы, не имевших успеха. Однако стоит обратить внимание на стихотворение "Изгнанник", в котором автор грустно, но искренне признается, что он - не такой, как все. У него трагическая судьба, и это предсказание оказалось пророческим. Мороз и полночь на дворе; Бунтует вихрь в пустынном поле; Таится зверь в своей норе; Не смеет хищный вран разбойничать на воле. Что ж ты один собрался в путь? Иль под навесом бури шумной Ты хочешь, юноша безумный, Дремотой ледяной глаза свои сомкнуть? - Пора, пора! Коней ведите! - Зовут!.. изгнанника семья, Отчизна, братья и друзья, Простите, милые, простите! Старик-отец, дай руку мне! Бальзам святого утешенье Мне в грудь твое благословенье Прольет в далекой стороне!.. Немалый интерес вызвало другое сочинение В.Г. Теплякова, написанное в жанре эпистолярной прозы, - "Письма из Болгарии". В издании этой книги, напечатанной в Москве в 1833 году, большое участие принадлежит Алексею Григорьевичу Теплякову. Вскоре об авторе и его "Письмах" заговорили в великосветских салонах. Елизавета Ксаверьевна Воронцова, жена Новороссийского генерал-губернатора, обратила милостивое внимание на Виктора Григорьевича, и по ее просьбе М.С. Воронцов переслал экземпляр книги в Петербург для императора. Среди одесских знакомых Теплякова значится племянница В.А. Жуковского Анна Петровна Зонтаг (ее муж был начальником порта). Творчество Виктора Григорьевича импонировало этой даме, и она отправила несколько экземпляров книги "Письма из Болгарии" своему дяде, знаменитому поэту, прося его передать их императрице и ее сыну, наследнику престола. Жуковский оценил труд В. Теплякова, заметив: "Он поэт и в то же время ученый человек". Император не оставил без внимания новую книгу, пожаловав ее автору подарок: золотые часы с цепочкой. Царственный жест Николая I быстро приобрел широкую известность. На Теплякова теперь с благосклонной улыбкой взирали те, кто еще вчера старался его не замечать. М.С. Воронцов охотно зачислил Теплякова в свой штат и по его просьбе отправил в Константинополь. Предстояла встреча с подлинным Востоком. Сперва пребывание в Турции вызвало у Теплякова немалый интерес. Он быстро освоил турецкий язык, познакомился с памятниками старины. Но вскоре ему здесь стало тоскливо и неуютно. К тому же обстановка среди русских дипломатов была недружелюбной. Захотелось вернуться на Родину. Прибыв в Петербург в отпуск, Виктор Григорьевич близко сошелся со своим давнишним приятелем Вл. Одоевским, которого помнил по университетскому пансиону. Лето 1835 года друзья проводили на даче Одоевского у Черной речки, где жил А.С. Пушкин с семьей. Если судить по кратким записям, сделанным Виктором Григорьевичем в одной из тетрадей, то можно предположить, что он неоднократно встречался с Пушкиным. В тетрадт записано: "Встреча с Пушкиным", и ниже: "Посещение Пушкина", "Пушкин у меня". В Петербурге Тепляков был занят подготовкой второго сборника стихов, причем большую помощь в работе ему оказывал Одоевский, писатель и музыкальный критик. В этом сборнике, вышедшем в 1836 году, особое место занимают "Фракийские элегии", обратившие внимание всей читающей России. И. ШКЛЯЖ, доктор исторических наук, профессор. (Продолжение следует.)

К оглавлению	Вверх	Подшивка