К оглавлению

ПОГОВОРИМ О СТРАННОСТЯХ ПРОФЕССИИ (Окончание беседы с доцентом Одесской консерватории, режиссером-постановщиком Одесской оперной студии, заслуженным артистом России, актером и режиссером БОРИСОМ ЗАЙДЕНБЕРГОМ.) - Во время режиссерской работы с актерами актер Зайденберг не мешает режиссеру Зайденбергу? Не наступает ли момент, когда вам хочется подменить актера, проиграть эпизод самому? Есть ведь и такая методика. - Нет, это уже натаскивание. Я стараюсь объяснить логику действия, фразы, раскрыть сущность роли. У меня был удивительный случай: я ставил в украинском театре спектакль "Вечер". Репетировал сцену с Шиманской и Осташевским. Осташевский по пьесе лежал, а с ней я репетировал монолог. Работали уже два с половиной часа, но что-то не шло. И Шиманская нервничает, и Осташевский устал лежать... Но не получается. А разговор - о фашизме, о войне, о женской доле... Нужно быть убедительным, а не идет... И вдруг Шиманская начинает монолог снова, но так... У меня горло сдавило, слезы брызнули, стыдно, режиссер разревелся. Я думал, это я такой сентиментальный, но смотрю, Осташевский, который столько ждал своей сцены, приподнялся и тоже не выдержал, пустил слезу... И понимаете, это уже был не я, это уже была она, она сама нашла себя. Я испытывал такую радость от достигнутого! Такие моменты, они очень дороги в нашей работе. - А Зайденберг-режиссер не затрудняет Зайденбергу- актеру работу с другими режиссерами? Тяжко приходится? - Сложно, пока не притремся, не найдем взаимопонимания. Впрочем, и тогда, когда я не был режиссером, я был колючим и вредным в работе. Себя ломал, все вокруг ломал, пока не находил то, что наполнило бы роль смыслом. - С кем из режиссеров вы любили работать? - С Владимиром Бортко... С очень талантливым режиссером Всеволодом Михайловичем Энгелькроном. Это в Самаре... - А с Борисом Зайденбергом? - Это очень трудно. Просто не всегда возможно. Например, я так и не сыграл в нашем театре Сирано де Бержерака: сначала "Сирано" должен был ставить, Бортко, затем Стрижов, а когда оказалось что и ставить и играть нужно мне, я отказался, счел невозможным совмещать режиссуру с такой огромной ролью. Ролью ролей. Работа режиссера эмоционально-аналитическая. А актер - он сам тот инструмент, который должен звучать в руках режиссера... Поэтому "у себя" я сыграл не так уж много ролей. - Какая работа вам дороже: актерская или режиссерская? - Я не могу провести грань. Мне дорог театр. - А кино? У вас почти 40 ролей в кино, первая - в "Гадюке"? - Да, роль Емельянова. Моим крестным отцом в кино стал Виктор Ивченко. Мне очень понравился сценарий Григория Колтунова - он полон революционной романтики. Она меня увлекала с детства и сейчас увлекает. Не забывайте, что юность моя пришлась на военное и послевоенное романтичное и патриотичное время. "Гадюка" принесла мне широкую известность; у меня много киноролей, но я считаю, что не было такой роли, которая стала бы событием. Не сделал я в кино всего, на что способен, всего, чего бы хотел сделать. - Но если говорить о театре, то для старшего поколения вы навсегда Человек со Звезды. А Евдокимов из "104 страниц про любовь", а Раевский, а потрясающая работа в "Федоре Иовановиче"? А ваш юбилейный спектакль? Как вы держали паузы, и как ваши паузы держали зал! Гамлет, Лир, Сирано!.. Все было блестяще, даже в этих крохотных отрывках чувствовалась индивидуальность, нестандартность трактовки. А то уважение и буквально поклонение вашему таланту, которое высказали в поздравлениях коллеги по искусству... Неужели вы не почувствовали удовлетворения? - Самим собой я, к сожалению, не удовлетворен, считаю, что и в театре я не сделал всего того, что мог, к чему стремился, о чем мечтал... Например, не поставил, не сыграл Чехова: "Вишневый сад", "Дядю Ваню"... А вообще, надо сказать, семидесятилетие - дата невеселая. - Тогда поговорим о более веселом. Вы часто хулиганили на сцене? Я помню какой-то спектакль на сельскую тему, зал был набит курортниками, какой-то, простите, жлоб из последних рядов во время вашего монолога несколько раз выкрикнул: "Громче!". Вы закончили монолог в тех красках, что были задуманы, а потом вышли на авансцену и последнюю фразу проговорили еще раз, громко и с провинциальным пафосом, а потом спросили: "Вот так вам слышно?" - Этого случая я не помню, но всяко бывало. Случалось, и хулиганил. И казусы бывали... Как-то играю Меркуцио. Поединок с Тибальдом. Мне нужно произнести фразу: "О ранен, ранен я..." Стараюсь ее произнести не шаблонно- декларативно, а с таким горестным сожалением, подготавливающим фразу: "Проклятие на оба ваших дома". Так вот, отнимаю я руку от груди, смотрю на "кровь" на ней и произношу: "О ранен, ранен я". И тут из зала испуганно-сочувствующе: "КУДА-А?". Еле удержался, чтобы не ответить, "куда"... * * * Мы долго говорили еще с Борисом Ильичем. О том, как он стал режиссером, как сначала старался быть рядом с другими режиссерами, присматривался к ним, был им помощником, ассистентом, выполнял поручения. А они учили молодого актера, приобщали к своему искусству, рассказывали, как разрабатывать экспозицию, экспликацию, как строить мизансцены... Рассказывал Борис Ильич, как он постранствовал по театрам России, начиная с Магнитогорска, куда после Ташкентского театрального института был направлен вместе с Броневым (Мюллером) и Альбиной Скаргой - его женой и самым лучшим, любимым партнером, актрисой которую отличали на сцене удивительная искренность и непосредственность. Уже в Брянске у Альбины Скарги и Бориса Зайденберга родились дети - Юлия и Геннадий, ставшие актерами нашего Русского театра... Свою дорогу дети выбирали сами, но разве могла она быть иной при таких родителях и когда все детство проходило за кулисами театров разных городов России, в том числе Ленинграда и Москвы. Кстати, как говорят в Одессе, наш город имел все шансы потерять актера и режиссера Бориса Зайденберга, так как столица и работу, и квартиру ему подготовила, но... опять-таки - "кому война, а кому мать родна", или не было бы счастья, да несчастье помогло. Землетрясение в Ташкенте заставило родителей Бориса Ильича вернуться на родину, и пришлось Борису Зайденбергу отказаться от заманчивых предложений и остаться в Одессе. И вот теперь, по прошествии 35 лет с того дня, как на сцене Одесского русского театра явился нам Человек со Звезды, мы, одесситы, мечтаем, чтобы замечательный актер вновь взошел на эти подмостки. Ведь он сам говорит, что сделано еще не все, о чем мечталось... Елена КОЛТУНОВА.

К оглавлению	Вверх	Подшивка