К оглавлению

К 200-летию А.С. Пушкина  "В ТАТАР-БУНАР МЫ ПРИЕХАЛИ С РАССВЕТОМ..."  Всего лишь несколько часов провел Пушкин в Татарбунарах, сопровождая И.П. Липранди в его служебной поездке по Буджаку. Тем не менее часы эти оказались на редкость плодотворными. "В Татар-Бунар мы приехали с рассветом, - вспоминает Липранди, - и остановились отдохнуть и пообедать. Пока нам варили курицу, я ходил к фонтану, а Пушкин что-то писал, по обычаю - на маленьких лоскутках бумаги, и как ни попало складывал их по карманам, вынимал опять, просматривал и т.д. Я его не спрашивал, что он записывает, а он, зная, что я не знаток стихов, ничего не говорил. Помню очень хорошо, что он жалел, что не захватил с собой какого-то тома Овидия..." Сообщение это нуждается, конечно, в комментарии. Итак: где остановились наши путешественники? О каком "фонтане" говорит Липранди? Что именно писал Пушкин "на маленьких лоскутках бумаги"? Отвечать удобнее в обратном порядке. Писал Пушкин черновые варианты "К Овидию"; в Татарбунарах он побывал 17 декабря 1821 г., а беловой текст появился сразу по возвращении в Кишинев - 26 декабря. Да, поэт определенно знал, "что Овидий не мог быть сослан Августом на левый берег Дуная", однако утвердившиеся в Аккермане и в целом в Приднестровье легенды не оставили его равнодушным и как-то вдохновили к медитированию на заданную тему. Что касается упоминаемого Липранди фонтана, речь идет об источнике подземных вод, весьма обильном, снабжавшем окрестных жителей питьевой водой с самых давних пор. Мало того, само название Татар-Бунар буквально означает "татарский колодец (родник, источник, ключ, фонтан)", о чем писал еще Димитрий Кантемир в 1712-1716 годах. Источник вытекал из-под холма, на котором лежали руины древней крепости. Относительно происхождения этих самых руин единого мнения не было. Одни считали Татар-Бунар прежней столицей "команских князей" (т.е. половцев), другие называли строителями крепости генуэзцев, третьи - буджакских татар и турков. Турецкий путешественник и этнограф Эвлия Челеби, побывавший в Причерноморье в 1656-1666 годах и, несомненно, хорошо информированный, свидетельствует о том, что крепость заново отстроили в 1636-1637 годах. Цитадель представляла собой четырехугольник с высокими башнями по углам; на ее территории имелись казармы на 150 воинов, мечеть и склад для хранения зерна. Под холмом, "на подоле", распологалось две сотни "крытых камышовыми плетенками домов бедного люда, постоялый двор, одна грязная баня, виноградники и сады". В 1770 году Татарбунары были взяты российскими войсками, затем возвращены Оттоманской Порте, а вновь присоединены в результате кампании 1806-1812 годах. К концу XVIII столетия в здешнем посаде проживали уже не только буджакские татары и молдаване, но и беглые украинские и русские крестьяне, солдаты, казаки. Какими же увидели этот степной городок Пушкин и Липранди? Разумеется, мне пришлось съездить в Татарбунары, провести, так сказать, рекогносцировку на местности. Но прежде тщательно изучить исторические первоисточники, относящиеся к 1800-1820-м годам. И, надо сказать, результаты этих штудий превзошли ожидания. Прежде всего отметим, что нынешний год - юбилейный для Татарбунар, поскольку современный город основан ровно 190 лет назад, в 1809 году как казенное поселение. Это произошло между прочим еще до официального перехода Бессарабии в состав России. Как видим, между этой датой и визитом Пушкина - около 12- ти лет. Как же преобразились за это время остатки разрушенного татарского селения? Сколько было домов? Каких? Какова была численность населения, этнический состав? Были ли казенные здания и, главное, что представляла собой почтовая станция? Та самая станция, которая и является своеобразным ПУШКИНСКИМ МЕМОРИАЛОМ. На все эти вопросы можно дать вполне конкретные ответы. В 1816 году в селении Татар-Бунар постоянно проживало 78 семей - всего 365 человек. Спустя лишь два года, в 1818-м, число жителей увеличилось до 901! При этом большая часть семей владела каменными домостроениями и только единицы ютились в землянках, да и то пока строили дома. К середине 1820-х в Татарбунарах было: лавок каменных - 16, домов питейных - 2, погребов каменных - 2, мельниц водяных - 2, ветряных - 6, кузница - 1, колодезей каменных - 2, каменный почтовый двор - 1, дом казенный каменный - 1. каменный храм Успения Божия Матери - 1. Ремесленники: сапожников - 8, овчинников - 9, портных - 4. Этнический состав: украинцы, молдаване, евреи, болгары, русские, в том числе особы духовного звания, отставные офицеры, крестьяне, ремесленники и др. Совершенно ясно, что Пушкин и Липранди прибыли в небольшой, но уже вполне состоявшийся и пристойный по тем временам городок. Мало того, мы с уверенностью можем говорить о том, что они останавливались в том самом "почтовом дворе, каменном". Откуда такая убежденность? Все очень просто. Дело в том, что Татар-Бунар, как мы подчеркивали, воссоздавался в облике казенного поселения. А это означает, что здесь в первую очередь возводились КАЗЕННЫЕ здания и сооружения. Более того, даже не "казенный дом", а именно почтовый двор - как одно из важнейших звеньев управленческой коммуникативной структуры. Помимо этих двух каменных строений, очевидно, строился и Успенский храм. Кроме всего прочего, мы знаем даже, из какого именно камня сложены эти старейшие сооружения степного городка. Как свидетельствуют надежные первоисточники, первопоселенцы просто-напросто... принялись разбирать остатки татарских строений, а в 1816-м окончательно растащили и древнюю крепость, сложенную из плитчатого известняка. Пощадили они только старинную восточную баню, каковую впоследствии "перепрофилировали" в водяную мельницу. Любопытно, что с руинами этой бани связано местное предание - специфическая вариация крымской легенды о Марии Потоцкой. В этом нет ничего удивительного, если учесть, что буджакские татары переселились из пределов крымского ханства, где, очевидно, слышали оригинальное предание. Для нас важно то, что Пушкин видел и развалины бани, и "фонтан", скорее всего знал татарбунарскую и аккерманскую версии помянутой легенды. Любопытно, что экзотическая эта баня была жива еще в начале нынешнего столетия, и фотографии ее публиковались в путеводителях по Бессарабии. И вот мы с фотокором Иваном Череватенко бродим по Татарбунарам, отыскивая "преданья старины глубокой, дела давно минувших дней". А проводник наш - старожил и знаток истории города Михаил Васильевич Плотный, выпускник Кишиневского университета, преподаватель с 45-летним стажем, автор ряда популярных статей в периодических изданиях Одессы, Одесщины, Кишинева. Осматриваем самые старые дома, поднимаемся на "крепостной холм", где спускаемся в полуобвалившиеся ямы-катакомбы. Подъезжаем к ФОНТАНУ, близ которого - скромный пушкинский мемориал. Тут же, у самых источников - небольшой домик, украшенный мраморным памятным знаком: "Здесь 17 декабря 1821 г. ..." и т.д. Разумеется, домик этот не имеет и не может иметь ничего общего с подлинным памятником пушкинской эпохи. Конечно же, почтовая станция должна находиться НА ПОЧТОВОМ ТРАКТЕ, а не в низине - сырой и топкой. А настоящую почтовую станцию мы без особого труда идентифицировали с помощью М.В. Плотного, который и указал памятное ему с детства старое городское почтовое отделение Татарбунар. Это типологическое казенное строение начала XIX столетия: одноэтажное, в четыре окна и одну дверь, по высочайше утвержденному для Юга стандартному проекту, с мощным каменным погребом. Такие же датированные постройки сохранились и в Одессе. В иллюстрированном каталоге музея "Старая Одесса" можно найти и авторские чертежи - скажем, знаменитого Фр. Фраполли, 1812 г. Так ничем не примечательный татарбунарский домик по улице Димитрова, 2, обретает новое качество, становится не просто памятником архитектуры, культуры, но и неким магическим пушкинским местом. "Пушкинский мемориал" возле "фонтанов" (которые издавна здесь так и называют в точности, как и в Одессе) - неказист и запущен, но почему-то греет, вызывает добрые, хорошие ассоциации. Бетоннная фигура Поэта (между прочим вовсе не плохая) травмирована: отбит нос, отломан башмак, "вырвана" книжка из левой руки, из-под бетона выглядывают ржавые арматурины. Варварство, конечно. Но разве это удивляет - вспомним ампутации у нашего Лаокоона и тех деток, что разглядывают лягушку-инвалида... И все-таки пушкинские "фонтаны" бьют все так же, как в затертом 1821 году. Все так же пробивается Татарский Фонтан через лавину времени, а воды его все еще чисты и подлинны. И мы прикоснулись к этому животворному источнику. Подумалось, что как раз после этой поездки активно пошла работа над "Бахчисарайским фонтаном", а ведь прежде не было даже эскиза поэмы! И если заведомые сказки послужили толчком к строкам об Овидии, то новые версии таврической легенды о пленнице гарема, несомненно, подпитывали "Бахчисарайский фонтан", стимулировали его гениального автора к ПРОДОЛЖЕНИЮ ЛЕГЕНДЫ. Нет, не зря называет Липранди Татар-Бунар именно фонтаном. Не напрасно так же именуют его с давних пор татарбунарцы. А речку, что берет свое начало от этих чистых ключей, - Фонтанкой... Олег ГУБАРЬ. Фото Ивана ЧЕРЕВАТЕНКО.

К оглавлению	Вверх	Подшивка