К оглавлению

Новый, кажется 1986 год, я встречала в Ленинградском Домжуре (так называли Дом журналистов). В последний момент узнаю, что явиться нужно в маскарадном костюме.

Пришлось сооружать его из подручных средств. Надела ярко- желтый костюм, желтую блузку, водрузила на голову корону из фотопленки, через плечо привесила ленту "Мисс желтая пресса- 86", а на шею - блокнот и ручку, на обложке блокнота - объявление: "БЕРУ ИНТЕРВЬЮ И ДОЛЛАРЫ".

Успех был полнейший, все наперебой стремились дать интервью. Доллары не дал никто.

Я только начинала свою журналистскую деятельность и поэтому решила, что а) на доллары надеятся не стоит, б) взять интервью - плевое дело.

Оказалось, ошиблась, естественно, лишь по второму пункту.

ВЕЧЕРОМ ДЕНЬГИ - УТРОМ СТУЛЬЯ,

УТРОМ ДЕНЬГИ - ВЕЧЕРОМ СТУЛЬЯ

Формулу, придуманную Ильфом и Петровым, можно распространить на что угодно, в том числе на "интервью".

Приехал в Одессу на гастроли Александр Розенбаум. Я, что называется, разогналась взять у него интервью (а заодно передать письмо его маме в Питер). Не тут-то было - строгий менеджерский голос заученно произнес: "Мне Розенбаум денег стоит немалых. Платите, и он ваш! НО ДЕНЬГИ ВПЕРЕД!". Чем не по Ильфу и Петрову?

ШМОН ЗА КУЛИСАМИ

С Константином Райкиным мне повезло больше (см. "Талант всегда вопреки, а не благодаря", "Р. "П-ф" N 16, 98 г.).

Я была единственным допущенным к артисту журналистом. Не пропускали даже в длиннющий коридор, куда выходили двери всех грим-уборных нашего театра музкомедии.

Пришлось передавать записку, спекулируя в ней давним знакомством со всей семьей Райкиных. Записку буквально обнюхали, но передали. Пока я ждала ответа, гуарды сжалились над одной рыдающей девчушкой (чудом прорвавшейся к дверям коридора) и взяли у нее букет роз, но растерзали при этом букет на составные части в поисках спрятанной взрывчатки.

Мне тоже пришлось открыть сумочку и вообще приготовиться к худшему. Но дальше обыскивать меня не стали, так как, к счастью, Константин выглянуд в дверь и мы обнялись. Интервью получилось весьма сердечным, хотя один вопрос я постеснялась задать: к чему такая бдительность?

Уходила я со служебного входа и чуть задержалась у телефона. Мимо меня прошел Константин, с трех сторон окруженный стреляющей глазами по сторонам стражей. Артист, я бы сказала, затравленно тоже озирался по сторонам.

Видно, для бдительности основания были веские.

НЕ БЫЛО БЫ СЧАСТЬЯ, ДА НЕСЧАСТЬЕ ПОМОГЛО.

За месяц до гастролей Райкина в Одессе гастролировала в спектакле частного антрепризного театра Людмила Гурченко. Я получила приглашение на пресс-конференцию с актрисой. В том же длиннющем коридоре театра музкомедии мы - человек 7-8 приглашенных журналистов - собрались у грим-уборной замечательной актрисы. Людмила Марковна вышла к нам, очень приветливо поздоровалась с каждым и пожаловалась на слабость после тяжелой болезни и на то, что второй день срывается спектакль (фонограмму спектакля забыли в Москве). Понимая состояние актрисы, мы ни на чем не настаивали. Повезло лишь телевизионщикам. Их вместе с аппаратурой впустили к актрисе, и они прочно захватили плацдарм, благо время шло, а спектакль не начинался (напомню, вместо 18 часов занавес подняли в 21.15).

Журналисты побрели в зал, а я чуть замешкалась, и тут меня ухватила за рукав оч-чень ЗНАКОМАЯ дама: "Не знаете ли вы, что слышно с фонограммой?" - в отчаянии спросила она, приняв меня за кого-то из администрации. И тут я узнала обаятельну актрису Ольгу Волкову. Чтобы успокоить ее, я зашла помочь ей скоротать в ожидании время, заодно побеседовала с ней "за жизнь". Из этой беседы и родилось интервью "Принцесса и нищенка" ("Р. "П-ф", N 10, 98 г.).

К оглавлению	Вверх	Подшивка