Старинные орудийные стволы на потрескавшихся деревянных лафетах навечно застыли над причалами, вмонтированные в каменный забор порта Касабланка. Однако направленные в сторону моря некогда грозные стволы вызывают лишь улыбку у современных корабелов. Подходит к причалу и наш теплоход, и уже через полчаса смуглолицый марокканский офицер дает нам "добро" на выход в город. Из высоких портовых ворот выходим по мощенной булыжником мостовой на городскую улицу. За ней небольшая площадь с традиционным для многих городов и стран памятником всадника на коне. Прижавшись спиной к массивному каменному постаменту, застыл в ожидании клиентов человек средних лет в грязно-белой рубашке и такого же цвета чалме. Перед ним на прочной деревянной треноге отдыхает старинный кассетный ящик-фотоаппарат, на который небрежно наброшен кусок черной ткани.

Табличка на прищепке информирует на арабском и английском прохожих о цене на фотографические услуги. С досадой смотрит экзотичный фотограф на проходящих мимо туристов, вооруженных современными фотоаппаратами. Какие уж там клиенты! Наоборот, никто из них не может отказать себе в удовольствии сфотографировать местного фотографа, по-своему фотогеничного, а главное, очень необычного. А еще лучше - сфотографироваться рядом с ним. Он одна из тех достопримечательностей, ради которых посещают Марокко и другие неведомые страны.

Узким переулком, пробившимся между каменными домами, выходим на кишащую людьми рыночную площадь, многоголосую, где в воздухе, густом от зноя, витает беспрерывная и заунывная мелодия молитвы. В нее врываются крики торговых зазывал и водоносов.

Но что бы ни творилось на базаре, истинные дети Аллаха не забывают 5 раз на день в любом месте расстилать свои молитвенные коврики, чтобы, сидя на них, бить земные поклоны во славу Всевышнего.

Маленькие лавчонки пристроились друг к другу, вытянувшись в длину метров до двухсот. В них и на открытых рядах под знойным солнцем идет бойкая торговля, хотя с первого взгляда кажется, что продавцов намного больше, чем покупателей. На арабском базаре обязательно торгуются. Ибо какой это базар, если продавец не уступает, а покупатель не сбавляет цену. До тех пор, пока стороны не придут к общему согласию. Торгуясь, продавец получает удовлетворение от самого процесса. А процесс может длиться часами. Здесь никто никуда не спешит.

Совершенно иначе выглядел мясной базар в столице страны Рабате. В длинном корпусе с высоченными сводами относительно тихо и совсем не душно. Воздух, проникающий через множество открытых дверей, создает микроклимат благодаря легкому сквознячку.

Над прилавками подвешены за ноги освежеванные туши баранов, козочек, а на прилавках - птичьи тушки: куриные, индюшиные, фазаньи, голубиные. Над массивными деревянными колодами раздельщики ловкими ударами острых топориков нарезают тоненькие ломтики биточков, куски для плова, на шашлыки. Все это выкладывается на столы для обзора покупателям так, чтобы привлекало и внешним видом, и ассортиментом.

На мясной базар в разное время приходят разные категории покупателей. Ранним утром за свежатиной прибегают прилично одетые служанки очень богатых людей и за этот свежак, а значит, за высокое качество платят самую дорогую цену. Через пару часов цены падают на 10-15 процентов (на рынке никаких холодильно-морозильных камер нет, да и не принято употреблять замороженно-размороженное мясо), и категория покупателей уже менее состоятельная.

Хозяйки среднего достатка приходят за мясом около полудня, когда цены против утренних падают вдвое, а уж совсем бедняки, но которые еще могут себе позволить мясной обед, приходят к концу дня и получают скоропортящийся товар по самой низкой цене. К закрытию базара приходят нищие и тоже не уходят с пустыми руками.

Обедали в Рабате в национальном ресторане. Едва переступили порог, нас любезно встретили две девушки. Одна - с изящным медным кувшином, вторая - с медным тазиком. Сливая на руки воду из кувшина, девушка что-то проговаривает, потом достает с полочки разрисованное национальным орнаментом одноразовое полотенце и с поклоном подает посетителю. Вытирая руки мягким, приятным на вид и на ощупь полотенцем, одна из наших спрашивает:

- А что с ним теперь делать?

- Бросайте в урну. Она справа от вас, - помогает разобраться переводчица.

- Нет, я лучше его с собой возьму как сувенир, - разглаживает женщина бумажное полотенце и укладывает в сумочку.

Служанка, улыбаясь протягивает любительнице сувениров аккуратно сложенное новенькое полотенце. Женщина бормочет почему-то "сенк'ю", затем "мерси", достает откуда-то и вручает девушке значок.

Обед за круглыми невысокими столами, окруженными мягкими диванчиками (видимо, на них местный народ возлегает во время обеда) состоял из восьми блюд.

Четвертым по счету было огромное блюдо с ароматным рассыпчатым пловом.

Нас восьмеро за столом и ни одной ложки-тарелки, каких- либо приборов. Ну ладно, до этого всякие там овощи ели руками, а на плоский холмик аппетитного плова оставалось только поглядывать и любоваться. Но тут за нашими спинами возник человек в идеально отглаженном темно-сером костюме (возможно, администратор), который быстрым движением протянул руку с тремя соединенными пальцами к заветному блюду. Мгновенно пальцы внедрились в рисовую массу, и еще через мгновение он отправил в раскрытый рот горсть риса.

Перед тем как покинуть нас, продемонстрировал, как нужно складывать три пальца.

Преподав урок марокканского ликбеза, благоухающий духами администратор отошел к соседнему столу с нашими же людьми.

Самые понятливые попытались повторить показанный трюк, но только рассыпали рисинки по одежде. Увидев такие чудеса, официант мгновенно принес 8 ложек - ешьте, мол, по-своему, если не умеете по-настоящему.

Вернувшись в Касабланку, где томился в ожидании наш теплоход, первым делом заехали на базар, ибо до отхода оставалось более трех часов. Против вчерашнего дня базар казался самым спокойным местом на планете. Только заунывная молитва бесконечно тянулась над головами.

На столике, захламленном женской одеждой, я заметил симпатичную тройку: свитерок, кофточка и жилетка из легкого трикотажа французского производства. Хороший подарок жене. Пока рассматривал, продавец-араб, прищурив глаза, присматривался ко мне. Затем вынул из-за уха шариковую ручку и на своей ладони вывел цифру 65. Я же решил воспользоваться своим блокнотом. Но знаю, что осталось у меня всего 22 дирхема, и решил торговаться по совету сведущих людей.

Пишу в ответ цифру 10 (а сам думаю, что совсем обнаглел), но продавец продолжает игру. И вот уже на ладони (хотя я предлагаю блокнот) цифра 50. Уже интересно. И так далее, пошло-поехало, до тех пор, пока я нарисовал цифру 15. Тогда продавец замахал руками, а я развернулся и ушел к выходу. Пройдя совсем немного, почувствовал, что кто-то дергает меня за штанину. Обернулся - мальчишка лет десяти показывает руками, что продавец просит вернуться.

Пришлось принять условия гонца. Продавец протянул ладонь с цифрой 25. Начался второй тайм, в результате которого я и приобрел товар за 18 монет. На оставшиеся 4 дирхема купил сувенирный кинжальчик, первоначальная цена которому была 15. Так я познал тайны марокканского базара во всем его великолепии.

Узнав о том, что марокканцу по закону разрешается иметь 4 жены, мы спросили у водителя нашего автобуса, использует ли он это право.

- Я зарабатываю немного, - ответил молодой араб без энтузиазма, - и могу позволить себе только одну жену. Но и она принесла мне четверых детей. А главное, трех мальчиков. Но их тоже нелегко одевать, кормить. Чем больше жен, тем больше расходов. - И для большей убедительности приложил ко лбу правую руку: - Это уму непостижимо, сколько расходов нужно на каждую жену. А жилища для каждой, хозяйство, чтобы они могли работать! Нет, это не для таких бедняков, как я.

Узнал я также, что браки, оказывается, свершаются не на небесах, а на том же базаре, огражденном каменной стеной, в которой вырублены достаточно глубокие ниши (сама стена-то шириной до полутора метров). Вот в этих нишах устроились писцы-юристы за небольшими столиками в жестких деревянных креслах с высокими спинками. Рядом стул для посетителя. И стулья эти, пока мне удавалось наблюдать, не пустовали. Кто они, эти люди, расспрашивал я наших гидов. Оказывается, приходят родители жениха, невесты (которые чаще всего в данный момент еще пребывают в младенческом возрасте), чтобы оформить брачную сделку, в которой оговариваются все условия, включая размеры калыма в количестве голов скота (баранов, верблюдов), ковров, денег и прочих ценностей. Так что марокканский базар - весьма серьезная организация.

Фото автора

К оглавлению номера

Подшивка

О газете