Михаил Рыбак

"Записки фоторепортера"

37. САМЫЕ КРАСИВЫЕ АФРИКАНЦЫ

В конце октября температура воздуха в Москве понизилась до нуля, и перед вылетом пришлось утепляться. А через 11 часов бесадочного полета наш ТУ-104 заходил на посадку, и стюардесса объявила, что в Дакаре плюс 45 в тени. Пассажиры зашевелились, каждый спешил снять куртку, свитер. Внизу, у трапа, нас встречали приветливыми улыбками служащие аэропорта, полицейские. В белых, голубых рубашках с короткими рукавами, широких шортах, сандалиях на босу ногу. Черные доброжелательные лица покоряли белозубыми улыбками и единственной фразой, которую они повторяли беспрерывно: "Добри вечир, товариш". И хотя в полную силу светило полуденное солнце, мы понимали, что это приветствие - единственное знакомое им на русском языке. Мои попытки сделать первые снимки необычных персонажей у трапа не увенчались успехом: из-за огромной разницы температур в салоне самолета и за его пределами запотели линзы видоискателей и объективов. Однако оба фотоаппарата уже были в полной боевой готовности, как только мы оказались в просторном зале современного аэровокзала с огромными окнами, кондиционерами, электронными табло и прочими техническими в то время новинками. Осмотревшись, обратил внимание на пеструю стайку чернокожих девушек, одетых каждая на свой вкус: одна в длинном до пят цветастом платье, вторая в мини-юбке, третья в строгом европейском костюме. Одни с высокими яркими тюрбанами на головах и в сандалетах, другие в туфельках на каблучках и современными прическами. Но все увешаны ожерельями, с браслетами, кольцами на руках (а у кого-то и на ногах).

Ко мне подошел широкоплечий загорелый европеец с профессиональной кинокамерой и, глядя на мои "Зениты", спросил:

- Руски? Я - француски. Телевизион. Репортер, - и, повернувшись в сторону молодых африканок, поднял вверх большой палец правой руки и, хитровато подмигнув, продолжал: - Чорни женшина - ошин карашо. Много карашо. Ты имел чорни женшина? Нет? Я имел. Кожа мягки. О! Мягки шолк - такая кожа. Понимал? - и снова поднял большой палец, исчерпав запас русских слов.

Отель, в который нас привезли, разместился в трех десятках экзотических бунгало, в основном двухместных, благоустроенных, со всеми удобствами - от санузла и душа до кондиционера и противомоскитной сетки, предохраняющей от проникновения всяких тварей.

Едва администратор назвал мою фамилию и протянул мне руку с ключом, на котором болталась металлическая бирка с номером бунгало, как чуть ли не из-под земли возник чернокожий юноша в белоснежной фирменной куртке. И не успел я протянуть руку за ключом, как он овладел им, мигом подхватил стоящие у моих ног сумку и чемодан и, не дав мне опомниться, помчался куда-то по асфальтовой дорожке. Придерживая репортерскую сумку, я едва поспевал за мелькающими впереди белыми кроссовками. Отворив дверь моего бунгало, носильщик пропустил меня вперед, затем внес в уютную комнату вещи. Следовало, конечно, отблагодарить его за услугу, но к тому времени нам еще не выдали валюту, а своей в те годы просто быть не могло. Порывшись в сумке, вынул 2 пачки сигарет "Столичные" и вручил парню. Реакция была настолько неожиданной, что я на миг растерялся. Носильщик стал на колени и пытался целовать мои туфли, но мне вовремя удалось отпрянуть в сторону. Описывая вечером этот эпизод сотруднику советского торгпредства, я получил исчерпывающую информацию:

- Американцы и прочие состоятельные гости отеля платят за такую услугу не более одного доллара. А пачка сигарет с фильтром стоит в Сенегале 3-4 доллара. К тому же они через подростков продают сигареты врассыпную, поштучно. Так что вас приняли за очень состоятельного постояльца.

Описанные события происходили в конце 60-х годов, и тогда центр Дакара был застроен красивыми современными зданиями, оставшимися в наследство от недавно покинувших страну французских колонизаторов. Отдав всю власть молодому правительству Республики Сенегал, французы оставили и прекрасное многоэтажное здание университета, в котором продолжали осваивать десятка два профессий около четырех тысяч африканских юношей и девушек; богатую библиотеку; множество интересных по архитектуре зданий, ухоженные парки, театры и школы. Многие французские семьи остались на постоянное жительство в Дакаре, вдоль побережья разместились их виллы.

Коренные жители в основном оставались в своих районах, в привычной обстановке, соблюдая народные традиции, свой семейный уклад. Посетив один из таких районов, мы увидели 14-летних матерей с детьми, деревню искусств и народных умельцев, о которых можно рассказывать бесконечно, ибо они не только трудолюбивы, но и по-настоящему талантливы. Скульпторы и резчики по дереву - это художники-самородки, произведения которых могли бы украсить (и украшают) самые престижные художественные салоны, музеи, этнографические выставки.

Без каких-либо предварительных эскизов скульпторы вырезают маски-лица, фигуры людей, животных из красного и черного дерева, которое называют "железным деревом", оно тонет в воде, а при обработке требует неимоверных физических усилий. Умельцы, расположившись на небольшой площадке и вооружившись простейшим режущим инструментом, творят свои чудесные произведения. Особенно хороши женские фигурки из красного дерева размером от 20-30 сантиметров до полутора метров. Женские фигурки самых совершенных форм были не выдумкой мастеров, а воспроизведением действительного. Не случайно во многих географических изданиях не только женщин, но и мужчин Сенегала называют самыми красивыми на африканском континенте.

Именно из этих мест два века назад вывозили в Новый Свет тысячи черных рабов, потомки которых ныне составляют значительную часть населения Америки.

Но вернемся в деревню искусств. Изделия свои мастера тут же продают, и каждому хочется приобрести на память хоть небольшую маску из черного дерева. При том, что у советского человека было в наличии не более 35-40 долларов, по доллару за маску мы уплатили.

Но вот подъехали на автомобиле два американца. Сторговавшись, они приобрели совсем за бесценок более сотни масок, фигурок. Кто-то из наших на жалком подобии английского спросил:

- Зачем вам столько? На сувениры?

Американец, не скрывая, коротко ответил:

- Это бизнес. Очень хороший бизнес.

Через многие годы, будучи в Нью-Йорке, я случайно узнал, что маленькая сенегальская маска из черного дерева оценивается в 30-50 долларов.

Еще дороже изделия из слоновой кости. Но правительства всех стран, где водятся слоны, наложили "вето" на вывоз слоновой кости, которую считают национальным богатством.


К оглавлению номера Подшивка О газете