Дружат между собой музыканты и медики, учителя, журналисты. Помимо официального общества дружбы между городами и странами.

Обаятельная брюнетка, невероятно похожая на одесситку и по упитанности, и по доброжелательности Аннели Корхонен даже русский язык изучила для того, чтобы общаться с одесситами. А друзей у нее в Одессе не меньше, чем у меня в Оулу. Но когда мне приходилось там бывать, моим переводчиком была учительница русского языка (да, во многих финских школах русский изучают не менее серьезно, чем английский) Пяйвюйт Хутту Хилтунен, а постоянным гидом, посредником во встречах с журналистами газет разных направлений - обаятельная журналистка Ирэнэ Оукка, которая называла меня не иначе, как Микко.

Помню первую встречу в редакции газеты "Калева", у которой был тогда почти 100-тысячный тираж (это в городе со 100-тысячным населением), и выходила она ежедневно объемом до 48 Полос с цветными фотографиями. Для нас такая полиграфия остается мечтой даже сегодня. Финны меняли технику по мере ее усовершенствования, а не доводя до физического износа, как делали мы. Показали мне с небольшого обзорного мостика недавно установленную полноцветную печатную машину, приобретенную в Германии за баснословные деньги. Но это мне так казалось, а дирекция просчитала все "за" и "против", после чего решила, что до конца текущего года машина окупится. Газета "Калева" из маленького финского города рассылается по всей стране, у нее есть постоянные корреспондентские пункты в Москве, Нью-Йорке.

В холле одного из этажей издательства "Калева", который журналисты называют своим полиграфическим музеем, собраны образцы машин разных лет. Значительное место занимают два линотипа.

- Вот эти неуклюжие машины еще 20 лет назад, - рассказывает директор издательства, - были основным оборудованием нашей типографии. Молодые полиграфисты смотрят на них и удивляются, потому что они привыкли к компьютеру. А вот и первый наш компьютер - весь стол занимает. После него мы уже три раза меняли всю технику.

Тут я переглянулся со своими земляками-коллегами. Говорить нам было не о чем, ибо как раз тогда в наших типографиях весь набор для газетных полос производился на линотипах, уступавших и по внешнему виду, и по качеству тем, которые стояли в финском музее. О компьютерах мы просто никакого понятия не имели, тогда как эта умная машина была основным орудием труда журналистов "Калевы".

Через несколько лет после первой встречи (все это время мои фотографии, фоторепортажи отправлялись через общество дружбы и публиковались в газете "Калева") по договоренности финской стороны с Одесским горисполкомом в Оулу должна была состояться моя персональная фотовыставка. Экспозицию разместили в просторном светлом холле чудесного современного здания театра Маде тоя и приурочили ее к форуму десяти городов-побратимов двух наших стран. Так что помимо одесситов в Оулу приехали киевляне, ленинградцы, жители других городов тогда единой страны и их финские побратимы. Накануне официального открытия выставки за мной в отель "Кумулус" приехал мой коллега и друг Ниило Вилениус на ослепительно белой новенькой "Мицубиси". Помня, что в прошлый приезд он катал меня на красном "Форде" преклонного возраста, я поздравил Ниило с обновкой. Рядом вдруг оказался молодой белобрысый парень, который застенчиво улыбнулся и произнес по русски:

- Меня зовут Том, я учу русский язык, буду вам помогать говорить....

Как только мы не объяснялись до тех пор с Ниило: то жестами, то отдельными словами из немецкого, который оба знали хуже среднего, то (в идеальном случае) с помощью переводчиков.

- Ты купил машину в рассрочку? - спрашиваю.

- Нет, Михай, в рассрочку надо потом платить проценты. Я купил и за все заплатил сразу, потому что полгода назад ушел на пенсию и стал богатым человеком...

- ??? - можно было прочесть на моем лице.

- Забыл сказать: мне еще дали скидку и снизили взнос за страховку. Конечно, пенсия - это старость, но зато можно жить спокойно. У меня в редакции был очень высокий заработок. Но и налог большой - почти 40 процентов. Стаж у меня большой, всю жизнь в "Калеве", и дирекция определила мне максимальную пенсию. А это 75 процентов с моего заработка. Вот и получается, что я, пенсионер, получаю больше чистыми деньгами, чем когда работал. Да, забыл одну деталь: с пенсии налогов не берут и все деньги мои. У вас тоже так, Михай? Нет, думаю, у вас лучше. Вам же дают пенсию в 60! А нам только в 65. Но это нормально. Ваша страна большая, богатая, а что есть в маленькой Финляндии? Только леса, камни, реки и озера. А за эту машину я заплатил очень много - всю пенсию за 8 месяцев. Но машина - люкс. Но, знаешь, я имею право еще немножко заработать гонорар в редакции, и жена получает небольшую пенсию. У нас свой дом, сейчас туда поедем, я тебе покажу.

Чистая, я бы сказал, уютная улица, аккуратные, ухоженные дома. В одном из них живет Ниило.

- Никого нет дома, - то ли удивился, то ли расстроился хозяин, но ничего. Айн момент! - и, поднявшись на три ступеньки на крылечко, он сунул руку в щель под навесом и, словно фокусник, извлек длинный желтый ключ. Он оказался единственным запором жилища. А само жилище по чистоте, опрятности, уюту - просто райское гнездышко. В гостиной телевизор с магнитофоном (мы уже знали, что существует такое "чудо техники"), рядом на столике - компьютер (это для внуков!). Насыщенная техникой кухня, которая, казалось, существует специально для проведения экскурсий. А далее, за санузлом, конечно же, сауна. Какой же без нее финский дом?

Я заметил, что никакого труда не составляет достать любому прохожему ключ и войти в квартиру.

- А ЗАЧЕМ ЧУЖОМУ ЧЕЛОВЕКУ входить в мой дом? Я тоже знаю, где оставляют ключи мои друзья, но прихожу к ним, когда кто- то есть в доме. Иначе что там делать?

Опять разные психологии, разные люди. Вот так-то. Я и полицейских не видел на улицах Оулу. Для порядка или вместо манекена стоит полицейский у мэрии, другой, кажется, перед банком, еще один у входа в полицейское управление рядом с экзотической стоянкой велосипедов. А всего-то их в городе немногим более полусотни. Это совершенно мирные, всеми уважаемые люди, как, например, почтальоны и другие городские служащие. Хор полицейских Оулу известен всей стране, и поют в нем настоящие полицейские, а не переодетые в форму "юноши выше среднего возраста" из наших военных ансамблей. Полицейские - очень уважаемые люди, и совсем не случайно в центре Оулу установили на пьедестале памятник ПОЛИЦЕЙСКОМУ. Мне посчастливилось присутствовать на его торжественном открытии - симпатичная фигура более чем упитанного коротышки в полицейской форме, очень похожая на бравого солдата Швейка.

В тот день на своем новеньком автомобиле Ниило отвез меня к своему коллеге Эльясу, затем в каком-то магазине приобрели ящик пива и какие-то продукты. Все стали поглядывать на часы, автомобиль все больше доказывал свои преимущества перед пешеходом.

- Едем в сауну, - нарушил молчание Том, - надо успеть на паром.

- Какая сауна, какой паром? Надо было хоть заехать в отель, взять полотенце.

- Все нормально, Михай, - успокаивает Том, - в сауне все есть.

И тут сквозь солнечные лучи грянул ливень. Но он прекратился так же внезапно, как начался. На зеркально- гладкой дороге мы не сбавляли скорости, но вот уже и остановка - вплотную упираемся в бампер стоящей впереди машины. Перед ней еще две и шлагбаум, за которым въезд на паром. Опоздай мы на несколько минут, и пришлось бы ждать целый час следующего.

Паром принял около сорока автомобилей, а между ними примостились велосипедисты, пешеходы. Любо было наблюдать, как спокойно, без криков, нервов производится погрузка, с каким уважением относятся друг к другу водители, пешеходы.

- Сколько стоит переправа? - спрашиваю.

- Ничего не надо платить. Это государственный паром. Таких в Финляндии много. Их построили и содержат на деньги налогоплательщиков. Так что это обязанность государства - чтобы все паромы нормально работали.

Остров Хайлоот встретил нас мелким дождиком. Вскоре с мощеной дороги мы свернули на проселочную. Едем по гравию, никаких луж после дождя. Островок оказался не маленьким - две-три улочки, аккуратные деревянные домики. В основном это дачи горожан, но есть и местное население - около 900 жителей. В основном рыбаки, несколько фермеров.

А вот и домик Эльяса, на самом берегу Ботнического залива. Воздух прозрачный, красота божественная, дышится легко.

Маленькая горница, а за ней просторная комната. Легкий приятный запах древесной смолы, всюду ослепительная чистота. Аккуратная чистенькая стопка колотых дров, напоминающая театральную декорацию, постепенно уменьшалась. В печи уже во всю пылал огонь, пожирая дрова и осеннюю сырость. До удивительного быстро "созрела" сауна, и мы вчетвером разместились на горячих полицах. Том только успевал переводить анекдоты с русского на финский и наоборот. Хохотали до слез, периодически прерывая этот спектакль, чтобы облить друг друга в предбаннике ледяной водой. Но этого было мало моим северным друзьям. И они вытащили меня из домика к берегу залива. Так и вышли четверо мужиков, в чем мать родила. За неимением фигового листочка, пытаюсь прикрыться руками. Тут уже хохот захватил троих: какие, мол, стеснения после сауны.

Пробежав метров 10 по пути к заливу, я непроизвольно повернул голову. Где-то рядом (неужели показалось?) разорвал тишину голосистый женский смех. Из соседнего домика, держась за руки, выбегает молодая пара. Он и она, и тоже без излишеств, в чем мать родила. Тоже после сауны бегут к заливу. А в каких-то 50-60 метрах четверо мужиков. Но какое это имеет значение? Каждый думает о своей сауне. Домик у озера, речки, а тем более залива - мечта каждого финна. А рядом с домиком или в нем - сауна. Когда я это понял, уже не удивлялся при виде финских детей, приехавших в Одессу в начале мая и кувыркающихся подолгу в волнах южного Черного моря.

В следующий приезд в Оулу я был гостем профессора Олави Ресенена, с которым познакомился в Одессе во время пешеходного перехода "100 километров за 24 часа". Олави в числе группы оульцев трижды участвовал в этом супермарафоне.

На небольшом участке леса, который был частной собственностью Ресенена, стоял среди деревьев домик, а в нем, конечно, сауна. Степенные хозяева довольствовались душевой, хотя совсем рядом сверкало зеркало лесного озера. Олави и Лейла Ресенен приезжали в этот уголок не ради сауны, а ради тишины и воздуха лесного. Олави дружит с газетой "Калева", но не враждует с другими газетами, представляющими те или иные партии. И когда ко мне в присутствии Олави приехал один из ближайших моих друзей фотокорреспондент Эсса Ахо, профессор не поехал с нами в редакцию профсоюзной газеты "Кансан Тахто", ссылаясь на нежелание мешать профессиональным нашим разговорам. Зато легко было объясняться с Эесса в редакции, а затем за ужином у его редактора Эерро Матерро, который когда-то почему-то учился в Москве и неплохо знал русский. Эрро и его газету поддерживала Трудовая партия и, конечно же, финансовое положение газеты было далеко не самым благополучным. Помню, Эерро рассказывал, что через месяц у него из 13 сотрудников остается 9, потому что не хватает денег, а уменьшить людям оклады при их достаточно высокой квалификации ни в коем случае невозможно. Разговорились мы обо всем этом во время семейного ужина, а когда едва коснулись отношений между газетами, Эерро что-то сказал жене по-фински, поднялся во весь рост и, повернувшись ко мне, произнес:

- Михаил, пойдем в сауну, а потом опять будем пить водку.

Когда мы выходили из жилого дома, нас обогнала жена Эерро, которая с кипой махровых полотенец устремилась к небольшому домику в конце двора.

К оглавлению номера

Подшивка

О газете