С капитаном I ранга в запасе Анатолием Ильичом Карпенко, недавним командиром бригады специальных операций ВМФ Украины, мы беседуем на встрече ветеранов морской спецразведки в Одесском филиале СНГовского фрог-клуба ("фрог" - по-английски "лягушка").

Есть в Мировом океане Остров.

Невелик - с километр по периметру. Несколько десятков лет на нем готовили водолазов-спасателей. Это - по официальной версии. На самом деле здесь всегда готовили советских боевых пловцов спецразведки ВМФ, выполнявших специальные правительственные задания. Сейчас это наш, украинский объект.

Эти парни могли стабилизировать либо дестабилизировать международную обстановку в любом районе земли; организовать подводную охрану наших лидеров, дабы никто не мог коснуться их светлого чела (достаточно вспомнить переговоры Михаила Горбачева с американским президентом на Мальте); провести хитроумную диверсию или выставить непреодолимый заслон вражеским диверсантам.

Мы можем сейчас рассуждать о степени законности некоторых их операций, соответствия оных международному праву. Но ведь действовали боевые пловцы не по собственному хотению, их направляли на задания (почти всегда смертельно опасные) командование и высшее руководство страны. Бойцам спецбригады оставалось лишь выполнить задание, не раскрывая себя. Если получится - не погибнуть.

Анатолий Ильич Карпенко рассказывает.

В Херсоне два года назад в центре города, в порту, была обнаружена авиационная бомба 500-килограммовой мощности.

Пригласили представителей разных ведомств, в том числе и Черноморского флота. Черноморский флот тогда за работу запросил 200 тысяч гривен, но не гарантировал безопасность подъема.

Тогда пригласили нас. Работали две недели практически голыми руками.

Бомба лежала на глубине восемь метров, в пяти метрах от причальной стенки в районе главного элеватора и гостиницы "Интурист". Водолазы очищали землю, чтобы как-то завести концы для подъема: в грунте бомба была наполовину. Если бы она взорвалась, воронка была бы в тридцать шесть метров, радиус поражения - полтора километра. Поэтому было выселено 36 тысяч человек.

Мы никогда не занимались саперными работами, не было никаких приспособлений, приходилось работать только руками.

Руководил этой операцией я. Специалистов там было много, но никаких руководящих приказов не было, никто не хотел брать ответственность на себя.

Поскольку средств подъема типа специальных понтонов у нас не было, то пришлось все изобретать на ходу. Мы предложили использовать контейнер. Никаких чертежей, конечно, у нас не было. Рабочие на заводе сутками трудились с нами, на пальцах мы им показывали, что хотим сделать. А получилась... маленькая подводная лодка.

В самый ответственный момент выделили пять человек, таких, как Владимир Николаевич Шугайло (он присутствует на нашей встрече). Подняли ее, она всплыла, отвели ее по Днепру в безопасное место, в плавни. Были остановлены все предприятия на ее пути, весь город за этим наблюдал. Взорвали ее там, но потом опять спускали водолаза за вещественными доказательствами - осколками, местная администрация требовала: а вдруг вы нас обманули, не то что- то взорвали?

Какие-то премии потом были, зато ряд офицеров получили статус участников боевых действий - риск-то был сильнейший.

Другой случай - работа в Харькове, когда там было бедствие: прорвало канализацию, затопило все, коллекторы затопило.

Собрали так целый консилиум, иностранных специалистов пригласили (грубо скажу: приехали на падаль), но в конечном счете, когда выяснилось, что надо спускаться в канализацию на глубину 27 метров, где идут самые токсичные отходы... Там по тяжелым металлам в десять раз больше допуска. Попросили мы у этих иностранных специалистов их спасательные концы - не дали. И пошли мы на своих слабеньких веревочках в это дерьмо.

Там два зала: один как коллектор, а во втором - глубина сорок метров и стоят десять насосов производительностью полторы тысячи кубов в час. И когда это все произошло, отходы пошли через воздуховоды в машинный зал. Зал затопило. Нам пришлось воздуховоды взрывать.

Нарушений там оказалось множество, многочисленные наши академики могли в этом убедиться. Башня подземная, например, должна была быть толщиной в сорок сантиметров, так и в чертежах указано. Сделали заглушки на харьковских заводах, болты стяжные, как на деревенских крышах.

Пошли водолазы, а резьба кончилась, выяснилось, что толщина башни только двадцать пять сантиметров! Пришлось шайбы подставлять.

Но главное, что ребята на глубине двадцать семь метров, в абсолютной темноте, в этом дерьме сделали эту работу. И спасли город Харьков.

Чтобы оценить в какой-то степени условия, в которых работали люди, скажу о таком факте: у меня пропали десять комплектов водолазного снаряжения. Под воздействием токсических веществ началось разложение, очистить их было невозможно.

- Оценили ваш труд?

- Оценили. Получили по электробритве "Харьков".

Борис ШТЕЙНБЕРГ.

К оглавлению номера

Подшивка

О газете