На встрече бывших партизан Великой Отечественной войны мне довелось услышать рассказы ковпаковцев и бойцов отрядов Медведева, партизан одесских катакомб. Это была встреча товарищей по оружию, боровшихся против общего врага - германского фашизма. Помимо наших соотечественников на встречу приехали участники итальянского и французского движения Сопротивления, были также чехи, поляки, югославы. Большинство собравшихся владели русским языком, и общаться можно было без переводчиков. На одной из скамеек Приморского бульвара сидел, покуривая сигаретку в длинном мундштуке, седовласый широкоплечий человек. Его красивые серо-голубые глаза смотрели вдаль, на аллею, в конце которой собралась живописная группа. Проходя мимо него, я услышал: Здраствуйте, товариш, с акцентом южнославянина.

- Здравствуйте, с приездом в Одессу, - остановился я перед приятным незнакомцем.

- О, Одесса, Одесса, это город хорощо.

- Вам нравится наш город? - не удержался я от традиционного вопроса.

- Ваш город красивый, как наша девушка.

- Какая еще девушка? - не понял я сравнения.

- И тут незнакомец представился, как бывший югославский партизан, житель города Сплита.

- Тем более приятно, - говорю, - потому что Сплит - побратим Одессы.

- И у нас есть сестра вашего города. Это наша Одесса, дочка моего боевого товарища.

И он поведал историю о том, что его товарищ оказался в Одессе во время войны и в поисках связей с соратниками, которые борются против фашистов, познакомился с рабочими судоремонтного завода и порта. Вместе с ними вел подрывную диверсионную работу, и тогда одесситы были ему как родные браться, а Одесса стала родным городом. Вернувшись на Родину, он вскоре женился и в память о друзьях и прекрасном городе решил дать имя Одесса родившейся дочери.

После этой встречи меня преследовала навязчивая мысль - хоть когда-нибудь найти, увидеть девушку (женщину) по имени Одесса, рассказать о ней в газете.

Случай представился совершенно неожиданно. Примерно через год после той знаменательной встречи профсоюзы отправляли в Югославию группу туристов, и в программе было посещение Сплита. Мне удалось достать путевку.

Нас разместили в шикарном пансионате на берегу Адриатческого моря. Рядом волны с шумом разбивались об одетый в бетон берег. Бетонными плитами уложен и пляж. Несколько одесситов решили поиграть в волейбол, а я с фотоаппаратом заметался между ними в поисках динамичного кадра. Споткнувшись о выбоину, растянулся на горячем бетоне, но сумел удержать в руке фотоаппарат. Однако неудачно подвернулась правая рука, и острая боль пронзила ключицу. Это был тот редкий случай, когда мы все благословили советскую медицину, ибо здесь, где вдоль берега стояли прекрасные здания пансионатов, отелей, не было маленького медпункта, кабинета скорой помощи.

- Мы вас отвезем в больницу на машине туристической фирмы, - успокаивала наш молодой гид, и через несколько минут мы уже сидели в комфортабельном микроавтобусе.

- Мы едем здесь недалеко в город Шибеник (мысленно перевожу это название на украинский язык и смеюсь, хотя боль ужасная), - тараторит без устали маленькая гидесса, - это всего 6-7 километров.

Маленький городок встретил нас белокаменными домиками, обрамленными зеленью садов и жгучими солнечными лучами, которые то и дело находили наши глаза, ослепляя их со всей жестокостью. Поднимаясь по ступеням какого-то здания, почувствовал специфический запах лекарств. Едва переступили порог - навстречу беленькая медсестра, а за порогом - белые двери, белая мебель и доктор в белой шапочке, но с черными усиками. Он провел меня в необычно длинную комнату и приказал решительным жестом поставить ноги на какую-то резиновую дорожку. Когда доктор исчез, дорожка медленно поехала и повезла меня куда-то. Но вдруг остановилась, что- то щелкнуло, и слева от меня открылась узкая дверь, в которую меня пригласили войти, вернее, выйти, потому что, переступив порог моей клетки, я очутился все в той же длинной комнате, только в противоположном конце. Доктор тем временем уже извлек влажную листовую пленку и стал ее рассматривать.

И даже не повернув головы, резко произнес: Лом.

Вот, подумал я, дают югославы!. И в самом деле, так быстро и незаметно для меня сделали рентгеновский снимок и уже определили, что у меня перелом.

В соседней комнате мне предложили сесть на застеленный белым полотном стол. Появился еще один доктор (фельдшер?), который внезапно оказался за моей спиной, уперся в нее коленом и, не дождавшись сопротивления с моей стороны, наложил эластичный фиксатор восьмеркой, который плотно стянул ключицу и грудь. Я был так ошарашен этим варварским и вместе с тем мастерским приемом, что не успел даже вскрикнуть.

- Кароши руски зольдат, - произнес доктор и как ни в чем не бывало, кому-то сказал:

- Маришка, дай микстура, что наляво. Полну, полну!

И тут из смежной комнаты выходит эта Маришка, совсем ребенок в белом халатике, косыночке. И преподносит мне на вытянутой руке конусный стакан-мензурку почти доверху заполненный коричневатой жидкостью.

- Так это же коньяк, - сказал я, почувствовал запах.

- То не есть коньяк, то есть виньяк, - возразил доктор и, улыбаясь, продолжал:

- Пий, пий, то есть добре, то длч здрава.

Проглотив дозу народного лекарства, я и в самом деле почувствовал себя лучше. В уютном номере пансионата быстро и надолго заснул, а боль понемногу утихала. На следующий день планировалась экскурсия в Сплит, но мне рекомендовали оставаться в пансионате. Но не по мне это было. Одолжив у товарища его рубашку 56-го размера, пошел к автобусу. А еще в первый день узнал, что интересующая меня Одесса по фамилии Гильянович работает в редакции городской газеты. Вот я и спросил гидессу, поможет ли она мне в Сплите добраться до редакции. Она сказала, что совсем рядом остановимся для осмотра достопримечательностей, и можно будет зайти в редакцию. Гидесса оказалась молодцом - она даже позвонила в редакцию и сообщила, что Одесса будет меня ждать.

Сквозь открытые окна в маленькую редакционную комнату входил свежий морской воздух. Одесса Гильянович оказалась жизнерадостной молодой женщиной, очень бойко говорившей по- русски. Просила рассказать об Одессе с юмором. Восприняла анекдоты и сама не осталась в долгу.

На фото: искушение в мужском монастыре под Сплитом.

К оглавлению номера

Подшивка

О газете