Не случайно нашему мудрому современнику Никите Алексеевичу Брыгину пришла идея преобразовать бывший дворец княгини Софьи Петровны Гагариной в храм Литературы, более двадцати лет бережно хранящий и прославляющий двести литературных имен. С тех пор Золотой зал Литературного музея собирает в свой роскошный архитектурный объем огромное количество одесситов - истинных ценителей прекрасного.

Есть в Одессе человек, для которого литература - это состояние души. Кажется, что Валентина Алексеевна Ковач родилась, чтобы превращать факт бытия литературного имени в утонченное восприятие литературного шедевра. Когда люди идут на Ковач, то теряешься, как это назвать: встреча, лекция, чтение, концерт. Наверное - священнодействие!

Ах, как прекрасны бывают эти мгновения, наполненные мелодиями творчества Чехова, Тургенева, Фета, Бунина, Блока, Вертинского, Пастернака, Мандельштама, Ахматовой, Цветаевой, Гумилева, Есенина, Бродского, Куприна, Булгакова. Целая литературная вселенная Валентины Ковач!

Бело ночеет поле, и от луны в нем мольно, Филины-пассажиры и беспощаден пар, Невыразимо грустно, невыносимо больно Надо ли было в поезде? Может быть, я не прав?

Строки принадлежат одному из ярких представителей поэтов серебряного века Игорю Северянину. Ранние стихи свои он называл поэзами. Недавно ему была посвящена встреча Валентины Ковач с ее постоянными слушателями, совпавшая с днем рождения этого романтичного поэта.

Вы оделись вечером кисейно И в саду сидите у бассейна, Наблюдая, как лунеет мрамор И проток дрожит на нем муаром.

Называл себя Игорь Северянин в юности эгофутуристом, но с годами пришел к классическим формам поэтического искусства. Один из последних сборников так и назывался Классические розы.

В группе девушек нервных Да в остром обществе дамском Я трагедию жизни претворю в грезофарс. Ананасы в шампанском, ананасы в шампанском Из Москвы - в Нагасаки! Из Нью-Йорка - на Марс!

Строки лились с авансцены, завораживая слушателей изяществом словосочетания и исполнения, поднимались вверх, сплетаясь в затейливые завитки золотой россыпи зала.

И вот мы остались без Родины, И вид наш и жалок, и пуст, Как будто бы белой смородины Обглодан раскидистый куст.

Печальна участь этого поэта. Он разделил судьбу Бунина, Шаляпина, Рахманинова. Оторванный от Родины, десятилетия Игорь Северянин творил свои шедевры, оставаясь русским в душе и творчестве. Таким и услышали его восторженные слушатели Валентины Ковач.

Кому-то что-то о поэте Споют весною соловьи... Чего-то нет на этом свете, Что мне сказало бы: Живи.

Александр Азарьев, предводитель одесского дворянства.

К оглавлению номера

Подшивка

О газете