И вновь одесситы смогли встретиться с Константином Райкиным. Более полутора часов длился блистательный, отточенный монолог артиста. Вернее, не монолог, а диалог с залом. Диалог, в котором один из собеседников, виртуозно обыгрывая, сплетал на сцене вязь текста, а второй - отвечал ему смехом, аплодисментами, восторженным гулом одобрения, узнавания знакомых персонажей и ситуаций.
Расслабив зал до состояния блаженной одури, артист неожиданно сменил тональность выступления и прочитал стихи Николая Заболоцкого, а затем... Затем, естественно, был танец, - блестящий, полный непредсказуемости райкинский танец, которого публика ждала и без которого скорее всего и не пожелала бы расходиться.
А я ждала еще и встречи с КОНСТАНТИНОМ АРКАДЬЕВИЧЕМ РАЙКИНЫМ, встречи, во время которой он любезно согласился ответить на несколько вопросов.
- В своих воспоминаниях о соавторстве и многолетней дружбе с Аркадием Райкиным драматург Григорий Колтунов, опровергая общепринятое высказывание Райкин неподражаем, настаивает на том, что РАЙКИН ПОДРАЖАЕМ, НО НЕПОВТОРИМ. Как к этому тезису относитесь вы?
- Григорий Яковлевич прав. Отец был яркий актер с характерными интонациями и мимикой. В таких случах подражание - дело несложное. Райкина вполне удачно изображал Хазанов, да и многие другие...
Но повторить... Что значит повторить? Пройти тот же путь, достичь тех же вершин мастерства? Но это чужой путь, чужая вершина. Пройти чужой путь невозможно в принципе. Отец был великий актер. Равновеликим ему может стать только тот, кто пойдет своим собственным путем. Но он уже будет другим. И потому Райкин действительно неповторим.
- Сейчас любят говорить, что эпоха советского тоталитаризма порождала яркие таланты благодаря необходимости сопротивления художника режиму. С вашей точки зрения, чтобы талант расцвел, его действительно нужно не просто подстегивать, а стегать нагайкой? И Райкин в благополучной стране не был бы Райкиным?
- Так говорят те, кто хочет найти хоть какое-то оправдание тоталитарному режиму. Отец был одарен талантом от рождения. Его талант расцвел бы в любой стране. Просто, живи отец, скажем, в Америке, о нем знал бы весь мир. Если в человеке есть росток таланта, то он пробьется независимо от режима, ВОПРЕКИ режиму, а не БЛАГОДАРЯ. А вообще, при любом режиме, в любой стране настоящий талант всегда испытывает сопротивление...
- Потому что он не вписывается в стандарт?
- Да. Сама природа таланта, гениальности такова, что, выламываясь из обыденности, сталкивается с сопротивлением.
- Есть ли надежда на третье поколение Райкиных?
- Что значит надежда? У меня растет дочь. Она, можно сказать, живет в театре и живет театром. Но кем она станет - решать ей. Мой отец, хотя и верил в душе, что я буду актером, никогда не стремился влиять на мой выбор. И я не стану вмешиваться. Дочь подрастет и все решит сама.
- Вы сохранили название театра - САТИРИКОН. Но остался ли театр Сатириконом, как при Аркадии Исаковиче, или он превратился в Юморикон?
- Хотя в театре осталось несколько актеров из труппы Аркадия Райкина, но театр изменился. Сейчас это просто драматический театр. Кстати, самый популярный и посещаемый театр в Москве. У нас очень дорогие билеты, а зал всегда полон. Мы ставим драмы, изредка комедии... Ну а сатира... с моей точки зрения, для нее сейчас не время. Сатире нужно повременить. Сейчас столько желчи, столько злобы и ненависти, столько междуусобиц и розни, что не гоже еще подливать масла в огонь. Юмор, мягкий, незлобивый, - вот что сейчас нужно людям. Сегодня необходимо то искусство, которое поможет примирению, которое будет способствовать тому, чтобы люди протянули друг другу руки. А сатира пока пусть подождет.
Ну а что касается названия театра, то оно должно оставаться таким, каким оно было при отце. Этот театр - его мемориал. Кроме того, Сатирикон - название старое, оно использовалось не раз. Еще Петроний назвал свой роман о быте и нравах Рима Сатириконом.
- Итак, вы за юмор и потому приехали на Юморину? Как вы относитесь к одесской Юморине и к ее младшему брату Золотому Остапу?
- Слово Юморина я не люблю. Оно мне очень не нравится. И надо сказать, я вообще не люблю юмор в большом количестве - в большом количестве он скучен. Представляете, какая потеря была бы для русской литературы, если бы Чехов всю жизнь оставался Антошей Чехонте!
Я люблю трагикомедию. И я человек театра. В первую очередь я актер драматического театра.
- И тем не менее вы принимаете приглашения на сольные концерты и с блеском проводите их?
В ответ на это Константин выразительно развел руками.
Беседовала Елена КОЛТУНОВА.
| К оглавлению номера | Подшивка | О газете |