Михаил Рыбак

Я остановился, и когда группа подошла ко мне, второй секретарь обкома спросил: Вы можете меня снять вместе с товарищами? Я на полном серьезе ответил, не задумываясь о последствиях: Снять вас я не имею права. Это может сделать только бюро обкома или ЦК.

Все, стоявшие рядом со вторым и те, кто помельче, - сзади, окаменели. Трудно передать выражения лиц каждого из сопровождавших. Кто-то открыл рот, собираясь, возможно, меня отчитать, кто-то молча, но укоризненно глянул на меня.

А второй секретарь лишь улыбнулся и тихо, но так, что все слышали, произнес: А сфотографировать можете?

- Да, конечно, - выпалил я, развернулся и не дав никому опомниться, сделал несколько снимков. Когда проявил пленку, увидел, что самое нормальное, спокойное лицо было у секретаря обкома.

Случилось так, что буквально через месяц-полтора второго секретаря сняли. И, как водится, перевели на другую должность. А поскольку он был Героем Социалистического Труда, другая должность была несколько выше. Он стал заместителем председателя народного контроля Украины, переехал в Киев.

Однажды, будучи в командировке в Киеве, я встретил на улице нашего бывшего секретаря, рядом с которым шли еще двое. Я хотел скромно и незаметно пройти мимо, но он вдруг остановился, протянул мне руку и, повернувшись к своим спутникам, произнес: Это корреспондент из Одессы, который снять меня не может, а только сфотографировать. И, глянув с улыбкой в мою сторону, промолвил: Знакомьтесь, товарищ Рыбак. Это первый секретарь Хмельницкого обкома партии, а это - второй Донецкого.

Солидные товарищи дружелюбно подали мне руки, но так, по-моему, и не поняли, нужно ли смеяться, ибо лица их оставались без выражения.

Закончилась первомайская демонстрация, и я спешил с площади, где только что гремели оркестры, к редакционному автомобилю, чтобы побыстрее оказаться в лаборатории, подготовить материал, который должен выйти в завтрашнем номере газеты. Но вдруг кто-то достаточно громко назвал мою фамилию, и я обернулся. В нескольких шагах справа стояла группа людей - и совсем непростая: первого секретаря обкома партии, недавно присланного из Москвы, Крючкова окружили первый горкома и все первые (а их было 8) одесских райкомов партии. Когда я подошел по просьбе одного из них, тот сказал:

- Сделайте нам, пожалуйста, групповой снимок на память, мы ведь не так часто можем собраться. И в самом деле, случай был уникальный - все ПЕРВЫЕ в одном кадре. Я отошел на необходимое для съемки расстояние, а они уже выстроились в длинный ряд, который почти невозможно охватить с небольшого расстояния, а отойти дальше нельзя из-за людской толпы. А тут еще солнце отбрасывает от каждого предмета длинные тени. Пытаюсь и, наконец, нахожу оптимальный вариант построения группы (при том, что вообще не люблю фотографировать застывших людей) и уже начинаю съемку, как неожиданно единственная женщина (первый секретарь одного из районов) сделала шаг вперед. А поскольку находилась она справа от первого секретаря обкома, то своей достаточно высокой и плотной фигурой отбросила тень на небольшого роста главного человека в этой высокопоставленной группе.

Сама съемка действовала мне на нервы, а уж здесь я не выдержал и очень громко (чтобы не сказать - крикнул) произнес: Евгения Николаевна, не бросайте тень на первого секретаря обкома.

Жизнерадостная до сего момента группа онемела. Евгения Николаевна, видимо, сама того не понимая, сделала шаг в сторону, а я, улучив момент, сделал несколько щелчков фотоаппаратом. В этот момент услышал, как первый (разве мог понять шутку серьезный большой начальник небольшого роста, да еще и не одессит?) сквозь зубы произнес: Кто этот корреспондент? Из какой газеты?

Но я уже издали попрощался и продолжил свой путь. К счастью, никаких последствий не было.

К оглавлению номера

Подшивка

О газете