Эльсон, решив, что сможет сделать больше денег на наркотиках, в 1984 году отправился в Израиль и был там схвачен с количеством кокаина, достаточным для получения шести лет тюрьмы. В это время Балагула и Найфельд, связавшись с итальянскими мафиози, организовали ряд мошеннических сделок с уклонением от налогов в бензиновом и нефтяном бизнесе.
Когда Налоговое управление и другие федеральные агентства взялись за Балагулу и отправили его в тюрьму, Эльсон вернулся из Израиля на Брайтон-Бич. Был 1990 год, и самым влиятельным русским гангстером был уже Найфельд, который, вероятно, не желал возобновлять тесные отношения с неудачливым кокаиновым дельцом Эльсоном. Найфельд организовал героиновый бизнес с сетью наркодилеров и поставщиков в Азии и Европе. А Кишиневский решил заняться тем же, организовав свою сеть торговли героином. Таким образом, к 1991 году почва для конфликта была подготовлена...
Вячеслав Любарский, наркоделец, работавший сначала на Эльсона, а затем переметнувшийся к Найфельду, стал первой жертвой развернувшихся военных действий - на него было совершено покушение, но рана оказалась неопасной. Через два месяца уже Эльсон стал мишенью -он ушел от своего убийцы с пулей в животе. Ни Любарский, ни Эльсон тогда не назвали полиции имена покушавшихся на их жизнь, они молчали, как партизаны. Но подобная игра в молчанку порою обходится дорого: через пять месяцев Любарский и его сын Вадим были застрелены.
Очередной жертвой междоусобицы стал Александр Степинин - бывший советский военнослужащий, работавший на Найфельда. Свидетели видели убегающими с места преступления Моню Кишиневского и его личного телохранителя. Эльсон убегал так резво, что добежал от Нью -Йорка до Лос-Анджелеса. Но там смерть охотилась за ним, правда, безуспешно: шесть месяцев спустя стрелявший в Моню гангстер промахнулся, а вскоре бомба, предназначенная Кишиневскому, взорвалась досрочно и оторвала покушавшемуся руки.
Эльсон вернулся в Бруклин из Лос-Анджелеса в 1993 году, когда Найфельд ушел в подполье, скрываясь от ареста по обвинению в торговле наркотиками. И Моня тут же стал себя вести так, как будто уже он является самым могущественным "русским" гангстером в Нью-Йорке. Газета пишет, что Моня заставил владельцев русского ночного клуба-ресторана "Распутин" взять его "на работу" - рэкетир назначил сумму дани в 3 тысячи долларов в неделю.
Однако не все желали признать в Моне "короля" Брайтона. Тем же летом при выходе из дома попали под перекрестный огонь Эльсон, его жена Мария и племянник Олег Запвахин. Жена была тяжело ранена в голову. Племянник и Моня отделались легкими ранениями ног, но через два месяца племянник был застрелен возле своего дома.
И тогда Моня решил больше не испытывать судьбу. Он отправился с женой в Италию, в город Фано, на побережье Адриатического моря. Там он основал мебельную импортно-экспортную фирму и завел дружбу с боссом московской гангстерской шайки, обосновавшимся в Северной Италии. Тем временем агенты Управления по борьбе с распространением наркотиков арестовали в Нью-Йорке Найфельда, когда тот вышел из укрытия, чтобы повидаться с женой. Найфельд решил "расколоться" и, рассчитывая на смягченный приговор, признался во многих преступлениях, в том числе и в попытке убить Эльсона.
Место было очищено, и, казалось бы, Эльсон мог возвращаться на Брайтон, но он предпочел оставаться в Италии. Здесь будущее "русской" преступности выглядело, с его точки зрения, получше, особенно после того, как на Брайтон-Бич обосновался прибывший из Москвы Вячеслав Иваньков. Однако прошлое все же достало Эльсона, и в марте 1995 года манхэттенское федеральное большое жюри предъявило ему обвинения в убийстве и торговле наркотиками. Эльсон был арестован итальянской полицией, которая поначалу не хотела передавать его властям США, пока он не расскажет им все, что знает об отмывании "грязных" денег в Италии.
Эльсон утверждал, что ничего не знает, поэтому итальянские власти продолжали держать его в тюрьме. Через год итальянцы стали угрожать, что арестуют его жену, если он не заговорит. Но Эльсон продолжал молчать, и Мария тоже попала за решетку. Они просидели в тюрьме еще пять месяцев, но потом итальянцы, вероятно, поняв, что вытянуть из Мони признаний им не удастся, выпустили из тюрьмы Марию, а Эльсона передали Соединенным Штатам.
Я связался с адвокатом Мони Кишиневского - Джеймсом Ди Пьетро, который сказал следующее:
- Суд над Моней, по моим прогнозам, начнется в октябре этого года. Люди, в убийстве которых обвиняют моего клиента, - это маньяки, оклеветавшие Моню. Мой клиент никогда не имел дела с наркотиками, это все вранье.
- Вы, вероятно, читали последнюю публикацию в "Дейли ньюс"?
- Я еще не читал, но слышал об этих мерзких статьях. Все это "булшит" (дословно этот термин переводится как "бычье дерьмо", а в переносном смысле - "чушь собачья"). Всю правду о Моне Эльсоне узнают на суде.
Сейчас Эльсон, которому исполнилось 46 лет, коротает дни в Центральной тюрьме Нью-Йорка. На суде он встретится лицом к лицу с Борисом Найфельдом, своим бывшим другом, превратившимся в заклятого врага. Моню обвиняют в трех убийствах, одной попытке убийства, четырех случаях вымогательства и организованном сбыте героина. Если его признают виновным по этим пунктам, Моне светит пожизненное заключение без права выхода на свободу. На суде против Эльсона, помимо Найфельда, будет свидетельствовать другой раскаявшийся грешник - Антон Ройзис.
(Окончание следует.)
Николай ПЕТРОВСКИЙ.
| К оглавлению номера | Подшивка | О газете |