Фото Михаила РЫБАКА.

Утром 24 октября 1941 года передовые фашистские танки ворвались в Харьков. За ними осторожно, проверяя каждый шаг, вступили пехотные части: вражеская разведка получила сведения, что, оставляя Харьков, советские войска установили там большое количество раз личных мин, в том числе и замедленного действия.
Сведения разведки подтвердились. Время от времени тяжелые взрывы потрясали город. Это фашистские саперы подрывались при попытке снять мины. Однако часть их удалось все-таки обезвредить.
Особым успехом гитлеровцы считали обнаружение мины с мощным зарядом взрывчатых веществ в доме N 17 по улице Дзержинского - одноэтажном особняке старинной постройки. После того, как взрывчатка была извлечена, там поселился начальник гитлеровского гарнизон а в Харькове генерал-майор фон Браун со своими приближенными. В городе продолжали раздаваться взрывы. Однако фон Браун был спокон: он верил в своих саперов. Вокруг дома, стуча подкованными сапогами, круглосуточно ходили вооруженные патрули...
Вечером 13 ноября 1941 года в резиденции генерала фон Брауна проходило совещание. Закончилось оно поздно ночью обильным ужином с французскими винами. Провозглашались тосты "За фюрера", "За великую Германию", "За встречу в Москве". Хозяин и гости разошлись за полночь. Однако выспаться им не пришлось. В 4 часа 20 минут в пламени, грохоте и дыму здание вместе с генералом фон Брауном, двадцатью офицерами и солдатами взлетело на воздух.
В ярости гестаповцы расстреляли группу фашистских минеров, непосредственно проверявших особняк. Командир саперного батальона был понижен в должности и послан на фронт.
После этого взрыва штабы, учреждения и воинские части гитлеровцев немедленно покинули все крупные здания Харькова. Снова саперы вермахта со щупами и стетоскопами проверяли и прослушивали каждый подозрительные квадратный метр, рыли глубокие шурфы. Но находили сравнительно немного. Зато время от времени тяжелый грохот сигнализировал о гибели еще нескольких незадачливых гитлеровцев.
В Берлин поступали сведения о таинственных взрывах захваченных немецко-фашистскими войсками дотов в Киевском укрепленном районе и устоев моста через Днепр. В штабе инженерных войск вермахта специалисты подвергали все донесения тщательному анализу. В том, что срабатывали мины, заранее заложенные советскими войсками, не было сомнений. Вызывало удивление другое. Большинство взрывов происходило именно в такой момент, когда они могли нанести наибольший ущерб фашистам.
Достигнуть такого эффекта с часовым или тем более химическим взрывателем, время срабатывания которого сильно зависело от температуры, было практически невозможно.
Тем временем в Берлин поступило сообщение о том, что в Харькове во время еще одной неудачной попытки уничтожить советскую мину, удалось найти отдельные сильно поврежденные радиотехнические детали. После их тщательного осмотра специалисты вынесли заключени е: возможно, что взрыв производится по радио. Вначале этому просто не верили. "Неужели русским удалось создать оружие, какого еще не знал мир? Это невозможно!" - говорили гитлеровские специалисты...
О таинственных взрывах было доложено самому фюреру. После разгрома немецко-фашистских полчищ под Москвой в декабре 1941 года в руки советских войск попал совершенно секретный приказ Гитлера, в котором говорилось: "Русские войска, отступая, применяют против немецкой армии "адские машины", принцип действия которых еще не определен. Наша разведка установила наличие в боевых частях Красной Армии саперов-радистов специальной подготовки. Всем начальникам лагерей военнопленных пересмотреть состав пленных русских с целью выявления специалистов данной номенклатуры. При выявлении немедленно доставить самолетом в Берлин. О чем доложить по команде лично мне".
Весной 1942 года советскими войсками был захвачен новый приказ Гитлера, в котором говорилось примерно то же, что и в первом, - о выявлении военнопленных, имеющих хоть какое-нибудь отношение к взрыву мин. В заключительных строчках приказа давалось категорическое указание начальнику Военно-технической академии в Берлине: "Добыть сведения и установить схему и принцип работы русской "адской машины".
Однако еще долгое время принцип конструкции мин, приносивших фашистам существенный урон, оставался для них тайной. Гитлеровские военные инженеры никак не могли понять: откуда у большевиков могло появиться столь совершенное боевое оружие?..
- Вам доверяется выполнение задания особой важности, - глуховатым голосом говорил командир батальона специального минирования. - Помните, что ни в коем случае секретная аппаратура не должна попасть в руки фашистов!
Люди в армейских, еще не обмявшихся гимнастерках слушали внимательно. Их внезапно собрали по боевой тревоге. Из состава батальона была сформирована группа под командованием подполковника В. Ястребова. Ей предстояло срочно отправиться в распоряжение полковника И. Старинова, находящегося в Харькове.
На следующий день, 30 сентября 1941 года, основная часть группы, человек пятьдесят, выехала в Харьков поездом. Однако всю "технику особой секретности" по ряду соображений решено было доставить на автомашинах. Во второй половине дня колонна из десяти "полу торок" двинулась в путь. По разбитым дорогам, под почти непрерывными бомбежками добрались до Купянска. Здесь погрузились в товарный вагон и 5 октября вечером прибыли в Харьков.
В течение нескольких дней саперы устанавливали в городе различные мины замедленного действия с часовыми и химическими взрывателями. Подготавливали и приборы для управляемых по радио фугасов.
В середине октября, когда советские войска сдерживали натиск передовых танковых частей 6-й гитлеровской армии генерал-фельдмаршала Вальтера фон Рейхенау на дальних подступах к городу, полковник Старинов приказал приступить к установке мин, взрываемых по радио.
Группе под руководством старшего сержанта Н. Н. Сергеева было поручено заминировать три наиболее важных объекта. Прежде всего радиофугас было решено заложить в здании штаба Харьковского военного округа. Укладку ящиков с взрывчаткой производили ночью во время налета гитлеровских самолетов, под стрельбу зениток и разрывы тяжелых авиационных бомб.
Много пришлось потрудиться в здании обкома партии, где в последнее время размещался Центральный Комитет Коммунистической партии Украины. Несколько десятков ящиков со взрывчатыми веществами наметили заложить в котловане, отрытом под одним из служебных помещений цокольного этажа. Задание требовалось выполнить с максимальной скрытностью. "Лишний грунт" укладывали в ящики, грузили на машины и увозили.
Затем крытый грузовик с минерами направился к дому N 17 по улице Дзержинского. Само здание располагалось в глубине небольшого сада. Сергеев решил установить фугас в подвале, где хранился уголь для котельной. Вскрыли бетонный пол около внутренней капитальной стены и стали рыть колодец. Радиотехническая аппаратура была установлена с несколькими "ловушками". Взрыв должен был произойти при попытке приподнять тяжелую батарею питания или сдвинуть с места два из нескольких десятков ящиков со взрывчаткой. Наиболе е ответственную операцию - подключение прибора радиоуправления к батареям питания - проводил лично старший сержант Сергеев. Ведь достаточно перепутать концы проводов, как может произойти преждевременный взрыв и вместо здания останется только огромная во ронка... Возможна и ошибка, которая не позволит фугасу сработать в нужный момент. Поэтому Сергеев еще и еще раз мысленно проверял сложную радиотехническую схему. Ведь письменных инструкций им не давали. И вся надежда была лишь на память и собственные руки ...
После того как колодец был засыпан землей, взломали и залили бетоном еще несколько участков пола в подвале. Затем минеры постарались как можно тщательнее скрыть следы своей работы - собрали остатки грунта, кусочки кирпича, обрывки изоляционной ленты. Над фугасом насыпали кучу угля, в середину которой заложили взрывчатку с испорченным взрывателем электрохимического действия. Советские саперы надеялись, что, обнаружив эту мину-приманку, гитлеровцы сочтут свою задачу выполненной и дальнейшие поиски прекратятся. В ночь на 14 декабря 1941 года на Воронежскую радиовещательную станцию прибыл полковник И. Старинов. По его приказанию передали серию закодированных радиоимпульсов... и мины, заложенные в подвале, подняли здание вместе с гитлеровцами на воздух...
Примерно в это же время взвод специального минирования Западного фронта устанавливал два заряда мощного взрывчатого вещества гексогена в опоры моста через Истру. Когда по мосту пошли первые гитлеровские танки и автомашины, от передвижной армейской радиостанции, расположенной в Москве, полетела серия радиоимпульсов.
Гитлеровцы были в ярости. Гром и молнии метал сам командующий группой армий "Центр" генерал-фельдмаршал фон Бок. Ведь срывалось снабжение войск, наступавших на важнейшем направлении! Тем более в самый ответственный момент, когда фашистам казалось, что вот-вот они ворвутся в Москву.
Радиомины закладывались на особо важных объектах пригородов Москвы, "технику особой секретности" применяли во время оборонительных боев под Сталинградом и на Северном Кавказе, на Курской дуге...
Все это время фашистов не оставляла надежда найти и разобраться в устройстве русской "адской машины". Осенью 1942 года им это удалось. На копирование советского образца, несмотря на грозные приказы самого Гитлера, специалисты рейха затратили больше года. Но наладить массовый выпуск радиомин так и не сумели. Известны лишь единичные случаи их боевого применения.

Феликс КАМЕНЕЦКИЙ.

К оглавлению номера

Подшивка

О газете