В Одессе жизнь бьет ключом. Несмотря на все нарекания и жалобы, что-то все
время происходит, город меняет свой внешний облик, кое-где можно найти
работу, кое-как можно немного заработать, разграбленные капиталы государства
требуют оборота, а изредка - и рабочих рук. Одежда благодаря "седьмому
километру" стала практически доступной, качество порой можно сравнить с
советским. За газ и за свет мало кто платит, считая для себя такие деньги
просто немыслимыми. Хотелось бы, правда, продуктов подешевле, но продукты, к
сожалению, в Одессе не произрастают, растут только на них цены. Слухи из
более глубокой провинции одесситов, как правило, не интересуют.
А между тем село и райцентр неподалеку потихоньку загибаются. Нет, в
буквальном смысле деревня выживала даже во времена батьки Махно, более того
- пулемет под скирдой и тачанку в хозяйстве содержали как раз ребята-кровь с
молоком из таврийской деревни, не в пример бледному и истощенному
горожанину. А изобилие продуктов на праздники служит и сегодня наградой да
тяжелый крестьянский труд. После большого города в селе ошеломляет другое -
полный развал хозяйственных структур. Для городка с пятью-шестью небольшими
заводами и десятком предприятий остановка даже половины из них означает
катастрофу. Работу после увольнения даже молодым найти практические
невозможно (разве что в милиции, структуры которой сегодня значительно
расширены). После создания МТС останавливаются ремонтные предприятия, из-за
значительного снижения поставок сырья останавливаются перерабатывающие заводы
пищевой промышленности. Заработная плата в райцентрах в среднем в два-три
раза ниже, чем, к примеру, в Одессе. Выбора не остается: большинство
населения вынуждено окончательно перейти к образу жизни своих прадедов,
выращивая овощи и картошку, вскармливая свиней, собирая грибы и ягоды и
зачастую расплачиваясь продуктами из своего подворья за одежду и промышленные
товары. Опять местечки стали славиться своим салом или медом, или кожемяками,
об успевших разбогатеть на торговле людях там говорят с уважением: "У него
есть микроавтобус" - так же как раньше говорили о паре лошадей. Старые подвалы
в домах, как и при прадедах, ломятся от запасов картошки, сала, консервов -
"на черный день". По праздникам крестьяне отдают предпочтение самогону, так
как не всегда есть деньги на "казенку", да и к водке за семьдесят лет
советской власти украинские крестьяне так и не привыкли, несмотря на жестокое
преследование самогоноварения.
В общем, украинское село, как писал Бабель, так и осталось свирепым и
мятежным, правда, за прошедшие годы из него выпили много крови (надо сказать,
что с интересами села никто не считается и сегодня), пыла немного
поубавилось, зато прибавилось хитрости и терпения - способности улыбаться в
глаза, держа "фак'ю" в кармане. Горожан, как ни прискорбно, в селе всех до
одного считают бездельниками и прихлебателями крестьянского труда, городу не
верят, власть же считают чем-то, не имеющем к себе никакого отношения,
напоминающем о своем существовании разве что немыслимыми поборами. Похоже,
что крестьянин и житель небольшого городка Украины от государства сегодня
фактически самоустранился.
Кстати, перед самой Пасхой в нескольких украинских городах были подожжены
церкви, и факт сей там был оценен как действия той же черной силы разрухи,
которая, по мнению крестьян, "пану╓ на Укра╖нi".
Подготовил Ян ЛИВСКИЙ.
На рисунке Николая ИЛЬЧУКА: "Щелкайте жареные семечки - наш национальный продукт питания..."
| К оглавлению номера | Подшивка | О газете |